«Следствие вели...» или особенности проведения оперативно-розыскных мероприятий в отдельно взятом районе отдельно взятого города

      – Сидишь?       – Сижу, никого не трогаю, примус починяю. – процитировал классику Александр. – И ещё считаю своим долгом предупредить, что, чем дольше, товарищ майор, вы меня здесь держите, тем для вас самих же хуже. Джокер поднялся с твёрдой скамейки, по сколам краски на которой можно было бы предположить её – скамейки – возраст и количество проведённых в отделении ремонтов, и посмотрел на Коробицына. После полубессонной ночи тело ломило – нормально выспаться парню не удалось, а потому настроение находилось где-то на уровне плинтуса, если не ниже. Можно было даже сказать, что Комолов в некоторой степени даже завидовал майору, которого сразу после больницы отправили отсыпаться домой. Его подставляют, это теперь только идиоту не понятно. Подставляют топорно, будто на что-то намекая. На что? На то, что надо уходить с района? Тогда причём тут Коробицын, причём тут менты, им же всё равно, с кем работать... Подставляют не только его, но и бригаду, пусть не всю полсотню, но Шрама, Угла и Ерёму – точно, больше на «гелике» никто на Охте не ездит. Зачем, ведь для чужих они же просто исполнители, по факту – инструменты в его, Джокера, руках. Очень, очень дорогие ему инструменты, и потому чем меньшему количеству людей это известно, тем лучше. Все косяки бригады Джокер успел подтереть ещё до своего отстранения, но где гарантия, что их не планируют убирать по одиночке, начав с самого – тут Комолов сам себе похвастался – опасного? А дальше – легче: у Шрама девушка в каком-то местном ресторане работает, у Ерёмы – родня в области, с Углом похожая ситуация... Способов влияния – море, выбирай что душе угодно... Потом, откусывая по кусочку, потихоньку дойдут и до самого Ворона... Интересно, а полицейские знают о его, Джокера, отстранении? А о разногласиях с отчимом? Наверняка Завьялов свяжется с Вороном, если уже этого не сделал, и тогда Вениамин Сергеевич будет вынужден поставить весь район «под ружьё». Очень нужное действие сейчас, когда дорогие партнёры из Полюстровского только и ждут малейшего повода для начала «великого передела». Очень. Новообразовавшуюся проблему с Коробицыным, так же как и исходную – с ограблением Кавинцолевой – надо срочно решать. Для начала – выйти из «аквариума». С выходом была проблема: Горского Ворон не присылал. Можно было бы понадеяться на Тельцова, но опять же – информация будет у Ворона только после планёрки. Долго!... Коробицын наклонился к решётке и кивнул на вошедшего вслед за ним гражданина в фисташковом галстуке.       – Ворон нового юриста себе завёл? Джокер оценивающе пробежался взглядом по «галстуку»: хороший костюм, рыхлая фигура, дорогие часы, цепкий и проницательный взгляд, туфли из какого-то рептилоида... «Юрист»? Пожалуй. Причём, достаточно опытный юрист. А какие по его душу могут быть юристы, если не полицейские? Правильно...       – Что так долго?! – недовольно вскинул голову Комолов и сложил руки на груди, ожидая ответной реакции. – Почему я тут целую ночь торчать должен? В груди всё сжалось, а спина неприятно взмокла. Если предчувствие его подвело, если он не угадал, если этот человек не окажется адвокатом, то на него как минимум посмотрят, как на сумасшедшего – раз, и два – придётся досиживать в ИВС до тех пор, пока не пройдёт сорок восемь часов. Сорок восемь часов – это целых два дня. Ну, теперь уже чуть меньше, но всё же – это слишком долго. Слишком.       – Не волнуйтесь, Александр, я уже всё уладил. – растёкся в приторно-вежливой улыбке «галстук», примирительно приподнимая вверх круглые ладони. – Господа полицейские больше не имеют к вам никаких вопросов. Комолов незаметно выдохнул и слегка расслабился – хозяин дорогих часов и туфель из шкуры неопознанной ящерицы действительно оказался адвокатом. Более того – адвокатом, откуда-то знающим его по имени. Странно, конечно... Надо будет узнать, откуда такая удача свалилась, но это позже, а сейчас грех будет не воспользоваться таким шансом.       – Чудно. – хлопнул в ладоши Джокер и, выйдя из «аквариума», обошел кругом товарища майора и стряхнул с его погона невидимую пылинку. – Был очень рад провести с вами время. Коробицын подозрительно посмотрел на Ниццкого и, прикинув что-то в уме, отдал Джокеру подписку о невыезе, паспорт и отобранный патрульными пистолет. Конкретно этот адвокат ему почему-то не нравился больше, чем прочие. Почему именно, Николай Степанович объяснить пока не мог, но очень надеялся, что всё скоро прояснится. Джокер, бережно убрав недавно восстановленный паспорт во внутренний карман пальто и перепроверив оставшиеся патроны в магазине, с насмешливым видом повертел в руках подписку.       – Для коллекции?       – Ага, в рамочку на стену повесишь.       – Лучше журавлика сделаю.