Подожди...

Урода в чёрном Юджин* скрутил и привязал к стулу за полминуты. Хорошо, подумал он, что после этих переходов сквозь пространство и время люди ещё долго ничего не соображают. А таким, как этот, ясный разум сейчас и ни к чему… Хотя какой, к чертям собачьим, ясный разум? — Подожди… — сорвалось, однако же, с Южкиного языка в следующий миг. Женькина рука еле заметно дрогнула. Медленно положив шприц назад в коробку, она подняла на мужа непонимающий взгляд. — Пакостно у меня на душе, — негромко сказал он. — В смысле… особенно пакостно. А таких предупреждений лучше слушаться. — Ты ребёнка видел? — одними губами прошептала Женька. — Видел… — нервно повёл плечами Юджин. — И что, тебе этого недостаточно? — уже громче, увереннее заговорила моя сестра. — Слава Богу, хоть на этот раз мы вовремя успели. Ещё бы миг — и… Каменное, как всегда в такие дни — вернее, ночи, — лицо Женьки вдруг перекосилось от невыносимой боли. По щекам побежали крупные слёзы. — Иди сюда… — крепко прижал её к себе Южка. — С ней всё будет хорошо. Мы постараемся… — У меня тоже… вот это чувство пакостное, — тихонько призналась Женька. — Будто мы не то делаем. Но ты же всё видел… И Питвик тоже. — А если… — тяжело вздохнул Юджин. — Если правда не то? Ну, вдруг мы со своим хроноскопом удержали его… на острие лезвия? Знаешь — тропинки есть такие, «бровями» называются? С одной стороны отвесная скала, с другой — пропасть? — Даже если так, — тихо всхлипнув, отстранилась Женька, — человеком он уже никогда не станет. Ты её спину исполосованную видел? Каким же уродом надо быть, чтобы так избить маленькую девочку… Южка сник и словно бы постарел на несколько лет. — А мы ведь сами по такой тропинке ходим, — прошептал наконец он. — Один неверный шаг — и… — Что ты предлагаешь? — медленно выдохнула Женька. — Расспросить. Соврать у него не выйдет — кому угодно, только не нам. Если он никогда ещё не… — …то что? — Подумаем… — беспомощно пожал плечами Юджин. — А если хоть раз… то сделаем как обычно. Несколько секунд Женька, видимо, колебалась. Но затем лицо её снова стало каменным. Решительно отвернувшись от мужа и выбрав шприц, она подошла к тому, которого никак не смогла бы назвать человеком. Села рядом, быстро закатала рукав его чёрного старомодного пиджака, затем белой рубашки. — Больно не будет, — негромко обронила она по-английски. — Что это? — так же тихо спросил обессиленный пленник. Слегка затуманенные синие глаза смотрели испуганно и жалобно. И всё. Как бы ни хотела моя сестра увидеть там безумие или что-то не менее отвратительное, но… — Это не больно, — опустив глаза, повторила она предательски дрогнувшим голосом. — Вы не похожи на убийцу, — прозвучал еле слышный шёпот. Чуть не до крови закусив губу, Женька медленно, осторожно ввела иглу ему под кожу…