Люсиль

Он уже и не помнил, когда они познакомились - год постепенно перетёк в три, три года стали пятью, и вот он отметил про себя, что потерял счёт времени. Единственное, что он мог сказать, это то, что на одометре их отношений стрелка уже давно минула отметку "10". Он ухмыльнулся - никогда бы ни подумал, что когда-нибудь кто-то сможет растопить его с каждым годом всё больше холодеющее сердце, и привязать к себе настолько крепко, что даже он, свободолюбивый и своенравный, посещал ей всё своё время. Всё, что Магнус мог сказать об их знакомстве, это то, что произошло это на старом задрипанном блошином рынке, где она оказалась, разумеется, по нелепой случайности, по чьей-то глупой ошибке, благодаря которой они нашли друг друга, и что он тогда был совсем ещё молодым и неопытным шкетом, шатающимся по улице без какой-либо цели. Он не помнил, каким ветром его занесло на этот рынок, но зато прекрасно помнил, как его ещё живое сердце пропустило удар, когда его взгляд случайно зацепился за нечто среди всего хлама, лежащего на расстеленных прямо на земле пледах и кусках брезента, среди торговцев, набивающих цену, среди людей, рассматривающих товар, куда-то спешащих, или не знающих, куда деваться в свободный от работы день. Её прекрасное точёное тело и плавные линии заставили его неровно вздохнуть, сделать один шаг в её сторону, подойти к ней ближе, продраться сквозь толпу, наплывающую на него непрерывным потоком, увлекающую за собой. Когда он наконец смог подобраться к ней, его смерили оценивающим взглядом, и бросили свысока, что добиться её не так просто, но молодой Магнус готов был броситься со скалы ради неё, и он пламенно поклялся себе завоевать эту неприступную царицу. С ухмылкой, так и пышущей скепсисом, ему ответили, что она непременно будет ждать его на этом же месте. Она оказалась права - сколько же пота и крови было пролито, чтобы Магнус наконец-то смог накопить достаточно денег, и пригласить её на свидание. Она удивлённо приподняла брови, сощурилась, а потом звонко засмеялась, и взяла его под руку. Он выполнил обещание, данное ей, а она теперь должна была выполнить своё. Ему наконец удалось узнать её имя. Люсиль. Остаток вечера они провели весте, расположившись на скрипящем продавленном диване в каморке, изображающей квартиру, в которой жил Магнус. Никаких вольностей они себе, разумеется, не позволяли - просто сидели, изучающе глядя друг на друга, расспрашивая о чём-то, словно заново знакомясь. Нелегко ему пришлось с ней в первое время, особенно тяжело было совладать с её нравом. Магнус был упрям и заносчив, но Люсиль многократно превосходила его в этих качествах. Если ей что-то не нравилось - можно было забыть о том, что она умеет говорить. Кожа у неё была нежной, тонкой, чуть что - на ней сразу оставались синяки и ссадины, и ему постоянно приходилось следить за тем, чтобы ненароком не навредить ей. На тонкой изящной шее у неё уже был шрам, который невозможно было залечить никакой панацеей. Поначалу она смотрела на него как на челядь, едва достойную смотреть на неё. Она явно была недовольна своим новым местом жительства, где Магнус выделил ей отдельный угол, что было для него практически непозволительной роскошью при невеликих габаритах его жилища, но постепенно она стала приживаться в незнакомой для неё обстановке. Прошла неделя, месяц, два, и вот она уже перестаёт выделяться на общем фоне. Понемногу утихала в ней эта высокопарная спесь, граничащая со снобизмом, голос её стал более мягким и певучим, и вот перед Магнусом начала раскрываться другая сторона её натуры - чувственная и проницательная, Люсиль казалось наконец начала понимать его, как и он её саму. Пол года спустя они уже и не помнили о напряжении, витавшем над их головами в первые недели их знакомства. Сейчас же они не расставались ни на минуту, когда была такая возможность, непрерывно пребывая в объятьях друг друга, сидя на всё том же старом диване, коротая длинные бессонные ночи. Теперь если Магнус и уходил из куда-то, то старался как можно быстрее вернуться обратно, туда, где его ждали. Его маленькая квартира наконец перестала быть всего лишь местом для ночлега, как он воспринимал её раньше - теперь она стала для него домом, тем местом, куда он возвращался не потому, что надо, а потому что он хотел вернуться. Когда он открывал дверь, Люсиль всегда встречала его у порога, и так было каждый день, каждый вечер, каждую ночь. И вот, когда их отношения наконец начали налаживаться, Магнус стал брать Люсиль с собой, туда, где он так часто пропадал. Репетиционная база была старым покосившимся гаражом, который уже готов был приказать долго жить, с несколькими креплениями для гитар на стенах, барабанной установкой, дешёвой стереосистемой и на удивление адекватными пультом и микрофонами, некогда принадлежавшими таинственным "друзьям друзей". Когда он впервые привёл Люсиль туда, присутствующие в помещении расходились перед ней, судорожно подбирая челюсти. Поначалу она явно чувствовала себя неловко, и стеснялась показать, на что она способна, но потом она начала понемногу успокаиваться, и её голос, сильный, мягкий, и в то же время напористый, прорезал тишину, отражаясь от стен и заставляя сердца окружающих замирать, обращая их во внимание... Теперь Люсиль перестала быть просто гостьей, став постоянным обитателем реп-базы, её талисманом и звездой. Каждый раз, когда она вступала в игру, она сияла, не затмевая, но поддерживая своим светом остальных участников группы. Она была гордостью банды, и особой гордостью Магнуса, откровенно ревновавшего, когда к ней подходил кто-то другой. Впрочем, ревновавшего совершенно напрасно, ибо кроме него Люсиль никто не был нужен. ...Трагедия случилась когда её никто не ждал. Когда Магнус пришёл на базу, он обнаружил, что все столпились в задней части гаража. И тут он увидел, что на месте крепления для гитары в гипсокартонной стене зияет дыра... Поняв, что произошло, Магнус кинулся к месту катастрофы. Люсиль лежала, распластавшись на полу, а рядом с ней лежала её голова, словно бы аккуратно отпиленная точно по линии шрама. В стороне валялось крепление для гитары, выпавшее из стены. Он осторожно поднял останки Люсиль. На плечо ему легла рука. - Её ведь ещё можно починить. Магнус вздохнул. - Не думаю. Это с ней уже не в первый раз. Басист сплюнул сквозь зубы. - Наконец-то найдёшь себе инструмент получше, чем старый раздолбанный Les Paul. - И мне об этом говорит басист? Чёрт, её ремонт будет стоить дороже, чем она сама. На плечо легла тяжёлая рука. - Репетиция окончена, Магнус, - прорычал Нэйтан. - Ага. Погружённый в свои мысли, он поставил свой верный, ещё живой, хоть и неоднократно чиненный Les Paul на стойку.