Бука

Май в чудовищ не верил. И темноты даже в детстве не боялся, чего ещё. Да ничего такого той ночью и не случилось. Просто из-под кровати потянуло сквозняком, и спущенные с постели ноги покрылись пупырышками мурашек. Стало неуютно, но и только. В следующие дни сквозняк усилился. Май обзавёлся тапочками на толстой подошве и шерстяными носками. Наутро тапочки, с вечера оставленные у постели, исчезли, а носки покрылись слоем колкого инея. Табло на термостате показывало плюс двадцать один. Май щёлкнул ногтем по дисплею, перезапустил систему нагрева, на всякий случай установил температуру повыше. В пятницу Май вернулся домой не в кондиции, поэтому изморозь на прикроватном коврике обнаружил только утром. Эти шутки его достали. Он свернул коврик в рулон и полез под кровать. Но ни щелей, ни дырок, ни порталов в иную реальность там не оказалось. Только катышки пыли, свернувшийся калачиком носок и пустая упаковка от презерватива. Май сгрёб добычу на совок и нецензурно выругался. Да, в его годы согревать должны отнюдь не носки. Не хватало ещё пояс из верблюжьей шерсти купить и прописаться на лавочке у подъезда. На следующую ночь Май вообще не собирался возвращаться домой, но новая знакомая — Таня (или Тоня? Или Тая? В шуме клуба Май не расслышал имени, а переспросить не решился — неловко) обнимала его за шею, пьяно улыбалась, первая предложила: «К тебе?» — и этого оказалось достаточно, чтобы утренние страхи вылетели у Мая из головы. Он уселся на постель поверх покрывала. Таня устроилась рядом и положила голову ему на колени. Не обращая внимания на расползавшийся по полу холодок, Май запустил руку под вырез её рубашки… чьи-то ледяные пальцы обхватили его щиколотку. Крик застрял в глотке, Май дёрнулся и подскочил на месте. — Ты чо, совсем того? — Таня скатилась на пол и теперь обиженно смотрел на Мая из-под растрепавшейся чёлки. — Этого… — ледяная рука исчезла, только дрожь было никак не унять. — Ногу свело. Май скорчил жалобную рожицу, и Таня растаяла. Май стянул джинсы, чтобы показать, где болит, они вернулись на постель, Таня стала массировать якобы больную ногу. Прикосновение тёплых девичьих пальчиков перебило неприятное впечатление, а потом Таня потянулась выключить свет, и всё стало ещё интереснее. Что бы не творилось в это время под кроватью, на кровати им было жарко. — Ай! — взвизгнула Таня, и это было вовсе не похоже на стон наслаждения. Кто-то выдернул из-под них простыню. Или что-то, потому что никого, кроме них самих в комнате не было. Май заткнул её поцелуем, но полминуты спустя гостья взвизгнула снова, ударила его локтем в грудь и высвободилась из объятий. — Я не знаю, как ты это делаешь, но ты совсем… псих, — Таня стояла на пороге комнаты, прижимая к груди ворох одежды. — Не очень-то и хотелось, — проворчал Май ей в спину. Он даже имени её не помнил и не слишком переживал насчёт того, что очередная одноразовая девушка не захотела задерживаться в его жизни. Но её уход указывал на что-то ещё. Ему не показалось. Под кроватью что-то было. И знакомиться с этим чем-то поближе у Мая не было никакого желания. До рассвета он просидел на кухне и дождавшись открытия турфирм заказал себе горящую путёвку в жаркую, очень жаркую страну. Всё складывалось довольно удачно. Его ждали море и солнце. В агентстве недвижимости уже подбирали квартирантов, оставалось только заехать по дороге в аэропорт к маме и завезти ей ключи. Утрамбовывая в рюкзак плавки и пляжные тапочки, Май не удержался и кинул прощальный взгляд в подкроватный сумрак. Чем бы не была та сущность, Май не будет по ней скучать. Что-то смотрело на Мая в ответ и тоже скучать не собиралось. Оно знало, куда бы Май не отправился, там будут кровати.