Книжные друзья

Я был в своей комнате и чувствовал себя в мире с самим собой. Если бы только это могло длиться дольше, дольше, чем за пределами этих стен. Ведь как только я выйду за стены, давление школы навалится на меня, хотя я могу его и не чувствовать, но я уверен, что многие другие в моем классе чувствуют. Кроме таких, как Ике, у него нет стыда за то, что он вообще что-то делает — хотя ему определенно следовало бы, учитывая то, как он ведет себя с девушками. Возможно, он никогда в жизни не прикоснется к женщине, но если он это сделает, мне будет очень жаль её и то, что может случиться с её рассудком после этого. В целом, покой этой комнаты был неизлечим, и это был единственный выход из этого жестокого мира за пределами общения с другими людьми или близкими знакомыми. Хотя существуют и другие, более эффективные способы успокоить себя — в основном через благодать природы или глядя на чудеса далеких гор, сверкающих снегом, — комната, которой владеет человек, — это другое. Несмотря на это, если вы решите совместить два этих способа успокоения ума вместе, велика вероятность того, что это скорее вызовет у вас стресс, чем успокоит вас. В основном это связано с сочетанием собственной комнаты и пребывания с кем-то наедине, поскольку, когда это происходит, одна мысль о том, что вы находитесь с кем-то наедине, вызывает стресс, несравнимый ни с каким другим, известным человечеству. Я не подвержен этим стрессам и страхам и отказываюсь признать, что меня пугает простое присутствие другого представителя моего вида в комнате, которая принадлежит мне. И это верно даже сейчас, даже если это моя чрезвычайно симпатичная девушка, которая сидит рядом со мной за моим столом. К тому же она остается на ночь. Это может быть воспринято другими как самое тревожное, что они могут сделать за всю свою жизнь, но не для меня. На самом деле я очень взволнован тем, что это происходит. Возможно, она боится того, что произойдет после того, как мы закончим читать эту книгу, учитывая, что сейчас время около 21:50, а мы должны лечь спать в 22:00. Однако я надеюсь, что это не так. В этот момент мы приближались к концу книги, которую читали, и находились довольно близко друг к другу, так как мы оба держали книгу открытой одной рукой и, по её просьбе, а другой рукой держались друг за друга. Проще говоря, моя левая рука держала левую сторону книги, а правая крепко сжимала левую руку Хиёри между нами двумя и нашими стульями. В то время как тишина наполняла комнату. Тишина была обычным явлением, когда мы были вместе, и это не было чем-то плохим. Я наслаждался этим, и чистые чувства, возникающие, когда я был рядом с ней, были для меня достаточно хороши. Но мы уже подходили к концу нашего чтения, и было почти время ложиться спать с Хиёри. К счастью, ANHS разрешала нам спать вместе, но не позволяла зайти дальше — по правилам ANHS ничего такого не должно быть. Но я полагаю, что вы могли бы сделать это, как писал Уинстон, в обществе, которое сделало это незаконным, сделав это в месте, где камеры не могли видеть. Учитывая, что единственные места, которые я видел без камер, это чулан и ванные комнаты, однако, я бы не стал рисковать, так как это было бы крайне неортодоксально и необычно. Но мужчины — отчаянные существа, и я готов поспорить, что если бы у кого-нибудь здесь была девушка — точнее, если бы у одного из этих идиотов в моем классе была девушка — они бы мгновенно воспользовались шансом, если бы девушка предоставила им такую возможность. Особенно Судо, если бы это была Хорикита, хотя я не вижу в ней того очарования, которое видит он, даже отдаленно. Обманывает меня едой, тычет в меня циркулем практически каждый день, смотрит на меня каждую секунду, чтобы передать сообщение, вместо того, чтобы просто говорить, как это делает любой нормальный человек. Абсолютно никакого обаяния. Но я не хотел этого с Хиёри, во всяком случае, пока, и не хотел брать её так быстро. Я просто хотел поспать с ней, поглаживая её волосы, ведь когда мы делали это пару недель назад на крыше, ощущения были совершенно чудесными. Говоря о сне, мы только что закончили книгу, которую читали, и закрыли её после почти четырех часов чтения. «Ух… это была довольно короткая книга, не так ли, Киётака?» — спросила она, глядя на меня в ожидании ответа. Действительно, это была очень короткая книга — примерно 158 страниц, по сравнению с обычными книгами, которые мы оба читаем, которые намного длиннее, и время совместного чтения занимает несколько дней. «По сравнению с теми, которые мы обычно читаем, она была довольно крошечной по размеру.» «Ага… Итак… что мы теперь будем делать?» — сказала она, слегка покраснев. Она уже знала, что мы сейчас делаем, учитывая этот румянец на её лице. «Полагаю, спать; сейчас уже 21:55.» «Т-так поздно? Правда?» «Да, правда.» «О-ох, тогда н-нам пора спать…» — сказала она с ещё большим румянцем, чем раньше, явно смущенная тем, что будет дальше. Я медленно начал вставать со стула и высвободил свою руку из руки Хиёри, она сделала то же самое, и мы оба медленно начали пробираться к кровати. И я был готов принять абсолютный комфорт, в который она погрузит меня, и который будет удвоен, а возможно, и утроен сегодня, учитывая, что Хиёри здесь. Ведь она самая мягкая из всего, что здесь есть. В конце концов, мы добрались до кровати, и я решил взять инициативу в свои руки и лег на правую сторону кровати, затем переложил голову на левую, а за ней и всё тело. Хиёри, поняв, что мы собираемся делать, осторожно переступила порог моей комнаты и перебралась на левую сторону кровати. Я смотрел прямо на неё, наблюдая, как она краснеет, и вскоре она уступила и легла на мягкие простыни, которые, казалось, немного успокоили её. То, что последовало затем, было ничем иным, как крайне неловким, по крайней мере, для неё, поскольку мы оба находились на расстоянии примерно пяти дюймов друг от друга, глядя друг другу в глаза, и вскоре наступила темнота. Почти в мгновение ока я почувствовал, что её образ исчез, и увидел лишь очень маленький её контур и её лучистые глаза, слегка светящиеся в темноте, и заметил, что мы всё ещё находимся в том же положении. Мы пролежали так уже 5 минут, и ничего не происходило, кроме этого пристального взгляда, как будто мы участвовали в каком-то соревновании. Но вскоре всё изменилось, когда она поверила, что её совершенно не видно и невозможно отследить… Она маневрировала прямо ко мне и обняла меня. И точно так же я сделал то же самое с ней, заставив её уткнуться лицом в мою рубашку и прижать меня к себе ещё крепче. Однако я не мог видеть её лица, я мог только проследить её фигуру. Это было действительно прискорбно, но я полагаю, что смогу взглянуть на неё после того, как она уснет. Чтобы заставить её сделать это, я медленно, но уверенно положил левую руку на её волосы и нежно погладил их. Её тело замерло от этого движения, но через мгновение она расслабилась, осознав, как приятно ей каждое движение моей руки по нежному серебристому шелку её волос. Каждую секунду я слышал её медленное, мелодичное дыхание, тихий стук её сердца и нежные звуки, которые она издавала, чтобы расслабиться, когда она начала погружаться в мою грудь. Но вскоре я слышал только её сердце и дыхание, так как спустя всего 3 минуты после начала моих ласк она уснула. Пытаясь воспользоваться ситуацией, я достал свой телефон и включил фонарик. Однако я не мог направить его прямо на Хиёри, так как она быстро проснулась бы от раздражения, которое он мог вызвать в её роговице и зрачках. Поэтому я просто направил его на самую дальнюю стену, чтобы он слегка освещал всю комнату и я мог увидеть её. И когда фонарик поднял свет в комнате на дюйм, когда она засияла достаточно, чтобы я смог увидеть её спящее лицо — это действительно стоило того. Её лицо было расслабленным, в мире с собой, когда её глаза двигались вверх и вниз, поскольку её лицо было слегка прижато к моей груди, я не мог видеть слишком многого, но я заметил легкий румянец на её лице; извивания, которые она делала, пытаясь найти лучшее положение, чтобы обнять меня, и улыбку, которая возникла от опыта пребывания со мной, которую я увидел после того, как она слегка отстранилась от меня, позволяя мне взглянуть на всё её лицо. И это было всё, что мне нужно было увидеть, когда я выключил фонарик телефона и сам телефон — я накрыл и её, и себя. Я ещё раз посмотрел на неё сверху вниз и снова прижал её к себе; Я поцеловал её в лоб и прошептал. «Спокойной ночи, Хиёри.» И закрыл глаза, позволяя сну захватить меня.