О чем грустит океан

Океану нравились дети. Они всегда были веселы, играли с ним, собирали ракушки на берегу. Океан подкатывал волнами к их ногам, и ребятня подскакивала, смеялась. Убегала подальше и возвращалась снова. Эта бесконечная игра никому и никогда не надоедала. Дети строили замки на песке. Океан видел множество самых разных городов и деревень. Он был огромен, его части существовали и в самых глубоких пещерах, и высоко в горах. Но замки детей были особенными. Океан иногда старался что-то тихонечко подправить, но делал только хуже, и приходилось стыдливо отбегать подальше. Океан часто стирал слова на песке, самые разные, толком и не понимая, что они значат. Кто-то улыбался от этого, кто-то плакал так горько, что вод его становилось чуточку больше. Иногда океан не понимал, плохое это слово или хорошее, оставить его или стереть, и тогда он касался волной самого края, потом доходил почти до середины. Он плохо понимал тех, кто переставал его слышать. Люди часто что-то кричали ему, иногда очень громко, кидались камнями и прочим мусором. Океан понимал, что виноват в чем-то, отвечал им, просил прощения, но его не слышали, как бы он ни шумел, как бы ни старался. Лишь дети отвечали ему, а те, кто стал выше, сильнее, отчаяннее, кажется, получали эти способности, отказываясь слышать шепот в шуме прибоя. Океан не мог понять, почему так происходит. Он шуршал об этом детворе на пляже, но те лишь весело смеялись, обещая, что никогда не забудут. Веры им не было. Океан слышал миллионы таких обещаний, и еще ни одно из них не было выполнено. Он дарил на память ракушки, записывая в них послания. Не счесть, сколько их было отдано людям. Но те все равно переставали ему отвечать. Океан грустил. Однажды он решил выйти на берег. Поводом тому послужил мальчик. Он всегда был таким веселым, улыбался и желал доброго утра, прощался и, когда был совсем малышом, просил не есть солнце. Потом понял, что светило не исчезнет, но все равно по привычке желал океану доброй и спокойной ночи. Он приходил со своими детскими сложностями, показывал разбитые в кровь колени, и океан ласково накрывал их волной. Пусть заживают. Дом мальчишки был недалеко от берега, и ночами океан старался быть потише, чтобы не разбудить. Всех отданных ему динозавров и супергероев возвращал, объясняя, что ни рыбы, ни даже дельфины в это не играют. Океан дарил ракушки, и мальчик делал из них доспехи, смешные шляпы, бежал показывать маме. Хотелось рвануть за ним, так же весело целовать пятками песок, но это было невозможно. Его обещанию океан поверил. Но чем старше становился Юнхо, тем реже он различал шепот прибоя, уже не приходил со сбитыми коленями и не приносил игрушки. Он кидал в воду какие-то бумажки с неровным почерком. Океан не знал, что это, но линия красиво вилась, вот только не рассказать было об этом. Юнхо вскоре совсем перестал понимать, о чем говорят ему волны. Он позабыл голос океана, и даже бесчисленные ракушки в его доме не возвращали ему способности понимать. Юнхо чувствовал, что потерял что-то важное, но никак не связывал это с океаном. Он грустил о любви, как и все молодые парни. Океан огромен, и чудес в нем за тысячи лет накопилось порядком, но создать человека сложно. В предыдущие попытки получались какие-то хвостатые существа, частично напоминающие рыб, и пришлось старательно обнимать волнами детей и взрослых, чтобы понять, как же они устроены, ведь в соленых водах подобное встретишь нечасто. Создав, наконец, совершенство, океан какое-то время продолжал качать его в своих водах и учить. Приносил слова и целые фразы, услышанные от людей. Так Сонхва обрел голос. Имя ему тоже принес океан. Существу оно понравилось больше всех остальных. Под покровом ночи океан оставил его на берегу, взяв обещание, что тот каждый вечер будет возвращаться, чтобы рассказать, как прошел день. Сонхва всю ночь учился ходить, не пошатываясь и не падая. Волшебства океана хватило, чтобы дать навыки, но практика была важна. До самого рассвета Сонхва бродил вдоль кромки воды, переживая, что выглядит нелепо. Он не заметил, как на пляж в жаркий день начали подтягиваться люди, как детвора бегом неслась к океану, чтобы собрать еще ракушек или найти какое-нибудь сокровище. Сонхва был неуклюж и невнимателен, за что поплатился в ту же секунду, приземлившись задницей на песок. Ощущения были странные. — Вы не ушиблись? — кто-то протянул ему руку, чтобы помочь. — Спасибо, — видимо, не совсем правильно протянул Сохва, потому что ему ответили улыбкой. Океан тут же побежал к ногам, подталкивая Сонхва. Нервничая, поднимая волны выше обычного. Но это было лишним. Сонхва и так узнал его. Последний месяц, пока он учился говорить, дышать и выглядеть как человек, прошел в наблюдении за ним. Не сдержавшись, Сонхва пальцами потрогал чужие волосы, чем вызвал еще одну улыбку. Они были мягче его собственных. А ладонь, державшая его за запястье, была теплой, в то время как руки самого Сонхва хранили прохладу океана. — Вы не местный? Приехали к родным? Я просто вас раньше не видел, а наш пляж совсем маленький и не входит в туристическую зону. Вы потерялись? Выглядите таким растерянным, мне захотелось вам помочь. — Спасибо, — снова ответил Сонхва, постаравшись в этот раз произносить звуки четче. — Юнхо, — человек легонько потряс своей рукой, все еще сжимающей чужую. И снова улыбнулся. — Сонхва, — произносить было приятно. — Красивое имя, — ответил ему Юнхо. Среди его знакомых никто не носил такое, и оно ласкало слух. — Спасибо, — Сонхва было приятно слышать подобное, стало теплее. — Может, нужна экскурсия, помочь куда-то добраться? Или мне лучше оставить вас в одиночестве? — Экскурсия, — тут же выпалил Сонхва и дернулся вперед, стараясь вернуть себе то ощущение тепла, что он почувствовал рядом с этим человеком. Они гуляли весь день. Сонхва совершенно по-детски радовался любой мелочи, наслаждался едой и напитками. Он был немного неуклюж и странен, но то самое восхищение миром перекрывало все сполна. Юнхо рядом с ним почувствовал себя живым и словно влюбленным. Наверное, похожим образом ощущается внутри близость с кем-то важным, весь мир воспринимается как что-то восхитительное, напитки слаще, еда вкуснее. Юнхо пытался узнать, у кого остановился этот парень, какие у него дальнейшие планы, но кроме имени ничего выяснить не получилось. Вечером Сонхва попросил оставить его у океана и уходить. Юнхо так и сделал, но, покидая пляж, долго оглядывался. Сонхва напомнил ему его самого. Раньше он тоже часто сидел вот так у самой воды, позволяя ей касаться своих ног, и рассказывал, кажется, все на свете, не было у них секретов друг от друга. Дойдя до дома, Юнхо повел плечами, скидывая с плеч легкую прохладу. Поняв, что в такой вечер на пляже можно запросто заболеть, он схватил плед и побежал обратно. Юнхо ходил по берегу и звал, но Сонхва словно след простыл. Так странно и так тихо. Поблизости не было домов, и удаляющихся машин не было слышно. Юнхо вернулся ни с чем. Предположить, что в этот момент, раскачиваясь в толще воды, Сонхва разговаривает с океаном, нельзя было никак. Они встретились на следующее утро. Юнхо, не удержавшись, обнял Сонхва, как давнего друга. — Ты так быстро пропал с пляжа вчера, что я подумал самое страшное, что ты ушел в океан. — И что в этом страшного? — не понял его Сонхва. — Когда люди больше не хотят жить, они заходят в воду и тонут, — попытался объяснить Юнхо, казалось бы, всем понятные вещи. — Океан рад каждому. Он принимает всех, кто приходит к нему. — Ты странный, — Юнхо снова улыбался. — Наверное, — Сонхва не понимал толком этого слова, хотя и слышал его теперь часто. За день с Юнхо он смог столько всего попробовать, многому научиться, но так и не узнал, почему тот больше не слышит шепот океана. Сонхва ничего не рассказывал о своей семье, о том месте, где родился и где живет сейчас. Юнхо много и не расспрашивал, решив, что эта тема неприятна. И без того поводов для разговоров находилось немало. Сонхва искренне интересовался всем вокруг. Юнхо думал, что, возможно, тот никогда не жил в городе у океана, предпочитая небоскребы или какой-нибудь домик в горах. В один из дней Юнхо встретил соседку по дороге к пляжу, она спрашивала у него, что это за парень приехал погостить, совсем один, да и на брата не похож. Так выяснилось, что никто в округе не знает, где живет Сонхва. Это беспокоило Юнхо несколько дней. — Я совсем ничего не знаю о тебе, — говорил он, помешивая коктейль в бокале. В жаркий полдень они зашли в кафе недалеко от пляжа, чтобы немного охладиться и перевести дух. — Это лишнее, — Сонхва часто отвечал непонятно или даже загадочно, но не потому что хотел напустить на себя флер тайны. Он просто не знал, что сказать. Сонхва не хотел отличаться от людей, а рассказы про дом в океане лишь отдалили бы его от цели. — Но я не знаю, где ты ночуешь, есть ли у тебя семья, когда ты уедешь. Может быть, тебе нужна помощь? Хотя бы намекни, напиши какую-то записку, если не получается сказать вслух, — Юнхо тревожился. Они проводили вместе каждый день вот уже месяц, и Сонхва не был просто странным парнем с пляжа, он стал ближе. Юнхо мог бы назвать его другом. На что-то большее не рассчитывал, ведь на намеки и комплименты Сонхва никак не реагировал. — Я хорошо сплю, — Сонхва тянул коктейль и, сосредоточившись, отвечал на поставленные вопросы. — Не могу сказать где, но мне там правда нравится. А уезжать я не собираюсь. У меня здесь важное дело. — Важное дело? — повторил за ним Юнхо. — Да, очень важное. Ты помогаешь… с ним. — Хорошо, — Юнхо уже понял, что подробностей важного дела он не получит. Их прогулки затягивались до позднего вечера. День за днем они изучали город, иногда играли с детворой, ходили по кафе или просто слонялись по улицам. Юнхо в какой-то момент показалось, что Сонхва что-то ищет, может быть, кого-то. И после они неделю здоровались с каждым прохожим, что-то расспрашивали. Порой это выливалось в долгие беседы, старики любили поговорить, особенно о своей юности, о том, что океан тогда был совсем другим. Сонхва в такие моменты качал головой, будто бы понимая, о чем речь. Когда солнце клонилось к закату, прогулка плавно перетекала на пляж. Юнхо носил плед в рюкзаке, и, садясь на него на песок, они с Сонхва говорили про океан. Под звездным небом эти беседы обретали особый смысл. Юнхо иногда говорил о детстве, и тогда Сонхва слушал особенно внимательно, спрашивал о ракушках, о динозаврах. Но разговор никогда не касался шепота волн. И тогда океан злился, шумел, подкатывал к самым ногам Юнхо. Сонхва смотрел на это с легкой грустью и вновь спрашивал о тех временах. И однажды их разговор коснулся этой темы. — Знаешь, когда я был маленьким, мир был немного другим. — Ты о чем? — Сонхва подсел поближе и посмотрел так внимательно, что щеки Юнхо тронул легкий румянец. — Дети часто придумывают, а может быть, видят чуть больше, чем взрослые. — Они выглядят счастливее, — Сонхва посмотрел на водную гладь океана, сегодня необычайно спокойную, и задал свой вопрос. — А что видел ты? — Я слышал, — Юнхо опустил взгляд. Немного странно было делиться этим, примерно как верой в Санта-Клауса или ожиданием горшочка золота на конце радуги. — Слышал? — Сонхва встрепенулся, но постарался успокоиться. Он был так близко к тому ответу, что ждал с момента своего появления на берегу. — Да. Шум океана. Мне казалось, волны говорят со мной. Я находил самые красивые ракушки, ни у кого таких не было. Я был уверен, нет, знал, что океан дарит их мне. — А потом? — Сонхва замер, положив руку на колено Юнхо. — Потом понимал все меньше. И ракушки мне стали неинтересны. Я тогда полюбил впервые и, рассказав все океану, не услышал его ответ, лишь шум. Подумал, что чем-то обидел его или лишился дара. Но я просто вырос, — Юнхо положил свою ладонь поверх руки Сонхва. А океан был все так же тих и безмятежен, играя переливами лунного света в своих волнах. Сонхва в ту ночь вошел в воды океана в последний раз. Раскачиваясь в толще воды, он чувствовал грусть океана, который по-прежнему молчал. Лишь под утро, когда лучи солнца коснулись его глади, Сонхва услышал шепот. Океан отпускал его. Он был благодарен за все и давал свободу своему творению, ведь теперь с миром людей у того было больше общего. Океан просил лишь приходить иногда к нему, рассказывать истории, и уже не брал никакие клятвы. Он понимал, что будет забыт его шепот, но это уже не было так грустно, ведь память о тех днях люди хранили. Встретив Юнхо на пляже, Сонхва сказал ему, что важное дело выполнено, но теперь ему негде ночевать. Та самая соседка, что интересовалась, откуда взялся в их городке такой красивый парень, согласилась приютить его. Он напоминал ей ее первую любовь, был так же юн и привлекателен. Все лето Юнхо и Сонхва провели вместе, продолжая гулять днем по городу и коротать вечера на берегу. Провожая последние жаркие деньки, они много времени проводили на пляже, наслаждаясь теплом. Тем вечером Сонхва лежал на груди Юнхо, прикрыв глаза. Вместе с биением сердца он слышал и шум океана. Но это был незнакомый ему язык. Может быть, в каждом человеке рождался и рос свой собственный океан. И постепенно его голос заглушал шепот волн. Сонхва поспешил поделиться этим открытием и тем же вечером кричал куда-то вдаль, наполовину зайдя в воду. Ветер подхватывал его голос и уносил куда-то далеко. Сонхва уже не различал слова благодарности в шепоте волн, но точно знал, что услышан.