Вы что там все?!

Всеобщее напряжение. - Ну, конечно, вам можно высказаться. Давайте. Как вас зовут? - Наталья Вадимовна. Я дежурная медсестра в поликлинике Растунова. Заслуженная медсестра. И я хочу сказать, что произошедшее неудобство.. - Простите, но это не неудобство, человек мог умереть. - Не перебивайте меня, пожалуйста. Хорошо, неприятность. Так вот, произошедшая неприятность меня тоже удручает. Мне, во-первых, не дали полную информацию о происходящем. Я так и не добилась внятного объяснения, поэтому полагала, что пациент в состоянии дойти до крыльца больницы. - В нашем распоряжении есть видеозапись тех минут, когда меня привезли к крыльцу поликлиники. Можно, её показать? Я не собирался этого делать, потому что эта пресс-конференция не об этом, но обстоятельства вынудили меня. Светочка, дорогая, тебе будет, наверное, тяжело на это смотреть. Ага, спасибо. Спасибо. Так. Теперь так. Загорелся большой проектор, отображая на экране картинку. И вот на этом экране появилось крыльцо поликлиники, к которому подъехал чёрный автомобиль. Дверцы машины раскрылись нараспашку. С крыльца спустилась медсестра. Подойдя к Аркадию, она посмотрела на лежащего на сиденьях Юру. Аркадий, отчаянно жестикулируя, пытался доказать ей, что у Юры болит сердце. Женщина что-то беззвучно сказала и пошла назад. А один из приехавших начал помогать Юре выходить. Внезапно на крыльце появилась Соня Брагина, которая начала командовать. Юра выключил видео. - Я как будто там побывала, Юр, - хрипло прошептала Светлана. - Всё позади, Свет. - Прости, Юр, это я должен был быть на твоём месте. - Аркадий, зачем ты это говоришь? На моем месте я бы не пожелал быть даже Разину. Итак, дорогие господа. Вы видели, что кроме Софьи Брагиной никто из персонала поликлиники в лице присутствующей здесь медсестры не стал мне оказывать помощь. Я хочу спросить – Наталья Вадимовна, а зачем врать-то? Можно же сказать людям, что да, вы проявили халатность, однако очень об этом жалеете.. - Я? Вас бы поставить на мое место! Посмотрела бы я на вас! - Наталья Вадимовна, я умирал! Сейчас в моей груди бьётся донорское сердце! Софья Олеговна могла бы рассказать об этом, но вы её перебили. Юра замолчал. Его лоб покрылся испариной. Певец тяжело дышал. - Юрий Васильевич, вам нехорошо? - Немного. Прервемся, господа? Журналисты повыключали камеры. Юра вышел из зала. В другом зале ему смерили давление. - Высокое. Придётся переносить конференцию на неопределённый срок. - Сейчас оклемаюсь. Ничего не надо переносить. - У вас высокое давление! - Тогда проведите оставшуюся часть конференции без меня. Я сказал всё, что хотел. Осталось вам. Либо я по дороге домой подключусь к эфиру и отвечу на вопросы, если они будут. - Хорошо. Для начала поешьте. Юра пошёл есть. Голова кружилась меньше. В зале с едой он подошёл к столику и взял пластиковый стаканчик с чаем и бутер с колбаской и сыром. Только начал есть, как подошёл Разин. - Ты меня преследуешь? Че тебе надо от меня? - Юр, просто поговорить. Серьёзно. Расставить все точки над и. - Разин, я знаю, к чему приведёт этот разговор. Не хочу я с тобой разговаривать. Отстань от меня, ради Бога. У меня болит голова. - Юр, сядь, отдохни. - Я без тебя разберусь – что мне делать и как. Просто отстань от меня. ВСЁ! Разин пожал плечами. - Хотя бы сфотографироваться можно? - Чтобы ты нож в меня вонзил? Избави Господи. У меня семья. - Да не буду я вонзать в тебя нож! Могу показать внутренность карманов. Хочешь? - Нет. Отойди. - Юра. Одна фотография. Всё. - Чтобы ты в инстаграме потом пел, что у нас с тобой мир? Разин, скажи спасибо всем присутствующим, что я не применяю к тебе физическое насилие. А я могу. Но не хочу. Повторяюсь – у меня семья. Разин несколько раз осмотрелся. Затем подошёл к Юре и без предупреждения заключил его в свои объятия. - Fuck! Что ты делаешь!? – Юра, не медля ни секунды, вырвался из объятий врага и оттолкнув его от себя, отошёл как можно дальше и быстрее, ища глазами Аркадия. Аркадий разговаривал с какой-то жгучей брюнеткой – его ровесницей. И беседа была самая что ни на есть милая. - Мне очень интересно – что вы собираетесь делать завтра вечером? - О, я бы ответила, что ничего особенного. - Тогда я наберусь наглости пригласить вас в одно замечательное место. Вы как? - Аркадий, вы очень милы. Я не против. - Аркадий, я бы хотел поговорить. - Извините. Юр, что случилось? - Удушающие объятия Андрея Разина. Вот, что случилось. Жесть. - Ничего себе.. Надеюсь, это не повредит тебе. - Я тоже надеюсь. Боже, это так мерзко! Буэ! Ладно. Что за дама? - Ангелина. Очень милая женщина. - Аркадий, да ты влюбился, небось, друг мой. - Прекрати, Юр. - М-м-м, наконец-то. Любовь и голуби! - Хватит уже. Я пригласил её на свидание. Но не знаю, что это будет. - Я могу только пожелать тебе счастья. Это здорово на самом деле, Аркадий. Поздравляю тебя. - Спасибо. Сам как? - Получше. Согласись, позитивные эмоции всё же положительно влияют, да? - Ага. На конференцию вернёшься? - Попробую. Когда перерыв окончился, Юрий занял своё место. - Итак, мы остановились на рассказе Софьи Брагиной. Софья, продолжайте, пожалуйста. - Спасибо большое. В общем, после Растунова пациента повезли в срочном порядке в Домодедово. Не скрою, я всю дорогу смотрела на показатели приборов.. Знаете, бывают моменты, когда нельзя тратить время на раздумья, иначе будет поздно. Каждая секунда дорога. Этот случай – как раз один из тех. Может быть, я сделала что-то незаконное, где-то нарушила все правила, но я не могла позволить ему умереть, даже если это против правил. В нашей больнице за пару часов до события скончался парень, выпускник детского дома. Ещё при жизни он нотариально заверил документы, согласно которым все его органы он передаёт в больницу в случае его смерти. Сердце, почки и так далее. Он разбился на байке, превысив скорость. У него вообще никого не было на свете. Да, бывает и так. Покончил ли он с собой, или случайно разбился – неважно. Важно то, что его сердце спасло жизнь всеми любимого Юрия Шатунова. Он сейчас перед вами. - Я хочу выразить свою благодарность этому неизвестному мне парню. Но считаю, что это нужно сделать не только на словах. Знаете, обычно я не озвучиваю, но это особенный случай. Я собираюсь сделать памятник этому парню. Да и всем детям сиротам, погибшим либо в детских домах, либо за пределами детских домов. Для меня это очень важно, потому что я сам детдомовец. - Спасибо, Юрий. - Аркадий, что-то сказать хочешь? – тихо спросил Юра у своего директора. - Вообще-то хотелось бы. - Давай. Уважаемые гости, мой директор Аркадий Кудряшов хотел бы сказать пару слов. - Ну, рассказывать о своих личных переживаниях той ночи я не собираюсь, потому что это мои переживания. И ничьи более. Я хотел бы сказать, что мне очень важно было находиться рядом с Юрой, потому что после крестин я считаю Юру за родного. Знаете, крестины связывают людей чем-то прочным. Мне бы хотелось надеяться, что после ухода Юры со сцены наша связь не ослабнет и я смогу его поддерживать. - Аркадий, сразу заявляю, что я не собираюсь увольнять тебя от себя. Всё же 35 лет рядом – это не шутка. Ну, если только ты сам не захочешь уйти из моей жизни. В таком случае я.. - Я не уйду. - Боже мой, это так трогательно.. Юрий, а вы уверены в правильности своего выбора? Я об уходе со сцены. - Абсолютно.. - А почему вы не сделали шоу на последнем концерте? - Потому что не считаю нужным превращать прощание с людьми в шоу. Люди и так были потрясены. Это мое субъективное мнение, конечно, но мне показалось, что они расстроились. - А чем вы собираетесь заниматься вне сцены? - На сцене жизнь не сходится клином. – засмеялся Юрий, - у меня очень много планов. Во-первых, студийные альбомы, если даст Бог, выйдут в свет. Во-вторых, семья. Точнее, неправильно. Сначала семья, а потом альбомы. Мой старший сын заканчивает школу, поэтому нужно думать о его будущем. Да и мне всего лишь сорок девять лет, я ещё в работоспособном возрасте. Я собираюсь организовать контору по защите прав музыкантов и авторов музыкальных произведений от прохиндеев, вроде Андрея Разина. - Юрий, вы сначала суд переживите! - За меня, Андрей Александрович, не беспокойтесь. Со мной Бог, правда и семья. Поэтому, если Богу будет угодно – переживу. Юрий уже сбился со счета, пытаясь следить за тем, в который раз он заткнул Разина.