money doesn’t talk

— Я видела, что Дженк проводит время с семьей в Анкаре, почему же ты не поехала с ним? - спросила девушка, пролистывая новостную ленту в телефоне. — Дженк поехал в командировку, семья у него здесь живет, - ответила Хюмашах, согревая руки о горячую чашку чая. — И где это ты его успела увидеть? - посмеялась та. Девушка напротив напряглась и удивленно посмотрела на собеседницу, отвлекаясь от телефона в руках. — Ну как это, его сестра выложила с ним фото сегодня, - ответила та, приподняв плечи и жестикулируя телефоном, наблюдая за реакцией другой. — Ханде, ты спятила, о чем ты говоришь? - возмутилась Хюмашах, ожидая объяснений от подруги. — У Дженка нет сестры. — Но как же… Мы познакомились не так давно на дне рождении моей знакомой… - она прервалась и застыла на пару секунд, пока собеседница ожидала ответа на свой вопрос. Для Ханде показалось явно странным расхождение в том, что она видела и в том, что слышит сейчас. — Ты уверена? - девушка уставилась в телефон и быстро нашла фотографию, которая заставила завести этот разговор. — Они ведь так похожи, может, это кузина? Хюмашах взяла в руки телефон и увидела фотографию, где Дженк и неизвестная девушка стояли в обнимку. Она никогда не видела её ранее, и знала, что с родственниками он не общался. Счастливое выражение их лиц в один момент заставило что-то внутри Хюмашах рухнуть, очень резко и очень болезненно, особенно поспособствовала этому дата на календаре — четырнадцатое февраля. Одно лишь фото провело связь между участившимися отъездами Дженка и девушки с фотографии. Факт того, что, по всей видимости, они не слишком стремились скрыть свои отношения, заставил почувствовать Хюмашах обманутой, наивной и глупой. В мыслях сразу все поплыло, а сердце застучало чаще обычного, пока на лице застыло выражение, полное обеспокоенности и великого разочарования. — Хюмашах?.. - спросила подруга, вглядываясь в её эмоции. Та отложила телефон и оперлась локтями на стол, закрывая лицо ладонями. Через несколько секунд молчания Хюмашах резко встала и подхватила свою одежду, достав из кармана пару лир за чай и бросив их на стол. На лице Ханде отчетливо отображалось огромное удивление и, казалось, будто она и вовсе окаменела, наблюдая за реакцией подруги. Лучшим решением в тот момент она нашла то, что лучше бы оставить светловолосую девушку наедине со своими эмоциями, ведь она сама не представляла, как ей реагировать. Зульфикар сидел в машине и настукивал пальцами по кожаному рулю неизвестный ритм, смотря на проходящих мимо людей. Идиллию этого момента разрушило резкое открытие двери сзади, а после и нехарактерно громкий звук её закрытия. Оглянувшись назад, он увидел Хюмашах, которая заливалась слезами и всхлипывала от боли, причину которой мужчина не знал. Сердце защемило от такой душераздирающей картины, и он совершенно не понимал, как ему себя вести в подобной ситуации. Выйдя из ступора, он протянул девушке бутылку с водой, на что она, не взглянув на него, кивнула и взяла её в руки, открывая трясущимися руками крышку, а затем делая несколько глотков. — Вези меня куда угодно, но только не домой, прошу, - дрожащим голосом вымолвила та, переводя взгляд на водителя, который был крайне обеспокоен происходящим. Зульфикар лишь на секунду взглянул в самую глубь её зеленых опечаленных глаз, из которых обильно текли слезы, и тут же быстро среагировал на столь неожиданную просьбу и тотчас исполнил её, заводя машину и отъезжая от этого места подальше. В голове сразу родилось хорошее, как ему показалось, место, где можно было скоротать время. Однако всю дорогу он был сам не свой, ведь он совершенно не представлял, как ему вести себя, как поддержать Хюмашах, и нужна ли ей вообще его поддержка? Но главной терзающей дилеммой стал вопрос о том, что же все-таки случилось? Зульфикар, понимая, что ситуация не из простых, судя по реакции светловолосой девушки, не стал пытать её допросом, опасаясь ранить еще больше. Наверное, молчание и обдумывание своей горести наедине с собой показалось тогда лучшим лекарством для Хюмашах от неизвестной ему боли. Девушка на заднем сидении действительно размышляла о всей приключившейся ситуации, иногда вновь всхлипывая, а иногда затихая. Разбитое сердце девушки также задевало огромное множество вопросов, которые оставались для неё безответными. Как давно продолжается этот обман? Чем она заслужила такое отношение? Как ей смотреть в глаза Дженку после этого? Подъехав к нужному месту, Зульфикар взглянул в зеркало заднего вида, увидев, что девушка успокоилась и подтирала остатки туши и слез с лица расписным платком. Он тут же заглушил машину и поспешил выйти из неё, дабы помочь пассажирке. Открыв заднюю дверь, он подал руку Хюмашах, которая взглянула на него большими, уставшими и сияющими от остатка слез глазами и оставила сумку в машине, полностью доверившись водителю, который привез её в неизвестное место. — Мы в районе Аташехир, - сказал первым делом Зульфикар, нарушив продолжительную тишину. — Здесь самое красивое озеро и самый вкусный малиновый щербет во всей Турции, - ухмыльнулся тот, идя рядом с девушкой. — Не самая богатая часть города, но в моменты полного отчаяния раньше я приезжал сюда частенько. Это озеро — мое место силы, - произнес тот и указал рукой на небольшой парк поодаль, выпрямляя спину и вдыхая глубже здешний воздух. Хюмашах продолжала безмолвное следование за Зульфикаром и просто приняла факт неожиданно случившейся прогулки по вечернему району, стараясь хоть на мгновение забыть о своём горе, мысли о котором высасывали из неё последние силы. Она никогда не была в этой части города, и все казалось незнакомым, будто это был и не Стамбул вовсе. Девушка шла, скрестив руки на груди и укутав их в длинный шарф, который также закрывал половину лица от ветра. Зульфикар не пытался вывести Хюмашах на разговор и, честно говоря, даже не рассчитывал на него. Он отчаянно пытался сообразить, как можно было бы поддержать рядом идущую девушку, плачущий взгляд которой отпечатался в сознании Зульфикара; однако, не найдя достойных вариантов и откинув то, что шутки сейчас были бы, скорее всего, не слишком уместны, он просто доверился ситуации, пустив её на самотек. Неожиданно для Хюмашах и для относительно спокойного темпа их прогулки, мужчина вдруг быстро юркнул в крошечный магазин с яркой вывеской, которая хорошо освещала обстановку в радиусе нескольких метров. Остановившись возле него, Хюмашах вновь оглянулась, изучая местность и тихие малоэтажные дома вокруг; она заглядывала в окна, где горел свет, и мелькали тени людей, и думала о том, что променяла бы все свое состояние на простое человеческое счастье даже в таком небогатом доме. — Надеюсь, Вы не брезгуете уличным щербетом, - посмеялся Зульфикар, открывая дверь магазина ногой и держа в руках два стакана с ароматным напитком. Хюмашах взяла двумя руками стакан из его рук и, присев за небольшой круглый столик, отпила часть, пока мужчина, не отрываясь от пробы щербета, внимательно наблюдал за её реакцией, присаживаясь рядом. — Вкусно, - произнесла та с легкой улыбкой, посмотрев на Зульфикара, которого искренне обрадовала положительная эмоция на лице девушки. — Ты не соврал насчет вкуснейшего щербета, - сказала Хюмашах, продолжая пробовать напиток и смотреть на редких проходящих мимо людей. Зульфикару не хотелось так быстро заканчивать эту немногословную прогулку, поэтому он, набравшись смелости, предложил пойти к озеру, на что девушка также покорно согласилась. Идя до парка, Хюмашах заворожил вид закатывающегося за горизонт солнца; все небо приобрело ярко-розовый оттенок, но более всего её поразил вид чистейшего просторного озера, в котором отражалась та же картина. — Понимаю, что это не мое дело, но все же если разделить свою боль с другим человеком, то она поутихнет. Если Вы хотите выговориться, то я готов стать тем, кто выслушает Ваши мысли, - произнес Зульфикар с небольшой, выражающей полное спокойствие улыбкой на лице, усаживаясь на лавочку среди густых деревьев с видом на воду и приглашая присесть рядом. — Мне изменил жених, с которым я хотела создать семью. И изменяет он на протяжении долгого времени, - безэмоционально проговорила Хюмашах, вглядываясь в даль зеленого парка, выпрямив спину и непроизвольно сведя брови, сопротивляясь изо всех сил накатывающему, более не терпимому всепоглощающему плохому настроению. Зульфикара повергла в шок эта информация, и она вновь поставила его в тупик. Внутри смешалось множество эмоций, начиная от недоумения и гнева, заканчивая огромным сожалением. Не дождавшись никакого ответа со стороны мужчины, Хюмашах посмотрела на него, думая, что она уже было сказала что-то не так, однако она встретилась с его серьезным лицом, в глазах которого читалось все проживаемое им сопереживание. Конечно, главной мыслью в его голове стал вопрос «как можно было изменить такой девушке?», но он постарался убрать подальше свою симпатию к ней в тот момент и лишь сжал губы, думая над словами. — Мне очень жаль, что так получилось, - произнес он с оттенком той же грусти, которая перманентно виделась ему в глазах Хюмашах. Она была благодарна ему за эту пару искренних слов, но смогла лишь несчастно улыбнуться и отвести взгляд куда-то в сторону, все еще сопротивляясь своим губительным мыслям по поводу всей ситуации. Зульфикар, прониквшись такой умиротворенной атмосферой смешанной с долей страданий от всего пережитого, также вспоминал все свои проблемы и переживания, с которыми приходил когда-то на это место. Диалог вновь встал на паузу, пока двое наслаждались видом почти зашедшего солнца под прерывистые звуки пролетающих над ними птиц, чувствуя рассеивающуюся общую боль в воздухе. — Расскажи о себе, - неожиданно произнесла Хюмашах, вновь встречаясь с ним взглядом. — Ничего интересного у меня нет для увлекающего рассказа, если честно, - проговорил тот, почесав затылок. — Тридцать четыре года, родился в Бурсе, весы по гороскопу, - посмеялся Зульфикар, заразив этим и рядом сидящую девушку. — Переехал в Стамбул лет двадцать назад, выучился на юриста, работал до недавнего времени в каршеринговой компании, из которой меня благополучно выставили вон, - в приподнятом настрое произнес Зульфикар, пожимая плечами. Даже столь краткий, но позитивный рассказ устроил Хюмашах. Ей на секунду и вовсе показалось, будто она общается со своим давним другом, настолько спокойно стало на душе после нахождения в не напрягающей сознание компании на свежем воздухе. Просидев еще пару минут за разговорами, Зульфикар объявил, что уже подходило девять часов, и предложил поехать обратно, на что девушка согласилась, ведь усталость после пережитого стресса давала о себе знать, и главным местом, в котором ей сейчас точно хотелось оказаться, была её кровать. — Спасибо тебе за эту прогулку, - произнесла Хюмашах, выходя из машины и взглянув на подавшего ей руку Зульфикара. — Ты спас этот день и мое настроение от полного провала в беспросветную грусть и боль. — Вы льстите мне, - засияв сказал Зульфикар. — Я рад, если смог быть Вам полезным. — Смог, и еще как. Доброй ночи, - слегка улыбнувшись продолжила Хюмашах и удалилась в сторону входной двери в дом, пока мужчина смотрел ей в след, сохраняя улыбку на своем лице. Сев в машину, Зульфикар ощутил сохранившийся после девушки дорогой и приятный ему запах парфюма, состав которого он не знал. Он четко поймал себя на мысли, что столь наивного чувства влюбленности, наличие которого он еще не смог смиренно признать в себе, он не испытывал со времен учебы в университете. Зульфикар ухмыльнулся своим мыслям и такому забытому иррациональному чувству, в котором, в глубине души, хотелось растворяться. Оглянувшись на заднее сидение, где еще несколько минут назад сидела Хюмашах, водитель увидел оставленную бутылку с водой и цветной платок, на котором остались капли черной туши. Развернув его, он увидел тончайшую ручную работу и в миг осознал, что, должно быть, обошлась такая вещь в круглую сумму. Разглядев вышитого павлина в середине, Зульфикар аккуратно свернул платок и положил его во внутренний карман утепленного пиджака, приговаривая себе, что такую вещь необходимо было вернуть.