Глава 20. Загадки в пыли
22 декабря 2023 г. в 00:13
Понимание не требуется, только послушание.
Избранная инопланетная философия
Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс. Не сильно посещаемые коридоры замка — «Поговорить с лордом Драбеном», — ворчала Нимфадора, стараясь не чихнуть от скопившейся в коридоре пыли. — Кто бы мне ещё сказал, где его можно найти… Эта часть замка посещалась весьма… редко, если можно было так сказать про коридоры и комнаты, в которых никто не появлялся последние века два. Даже домовые эльфы, хоть и старательно следили за состоянием замка, да и вообще любили работу как таковую, не видели смысла заниматься тщательной уборкой на этажах Хогвартса, куда никто никогда не ходит. На памяти Тонкс этот этаж не использовался никем и никогда: тут не велось занятий, не было каких-то «обитаемых» комнат, даже кладовки — и те пустовали. И именно здесь она уже добрый час доблестно боролась с чиханием в поисках одного конкретного привидения. Но именно здесь, как ей удалось узнать, большую часть своей не-жизни проводил призрак лорда Драбена — последние пятьдесят лет он почему-то с крайней неохотой появлялся в обитаемой части замка, обозначая своё присутствие только в начале каждого года, чтобы «посмотреть на молодёжь». После этого его изредка встречали в различных коридорах, но почти всегда он молчаливо проплывал мимо, не реагируя даже на приветственные оклики учеников. Поход с Авалором в кафе принёс ей больше вопросов, чем ответов, и теперь она с ещё большим энтузиазмом хотела недостающие ответы получить. Кто он такой? Почему его опасаются привидения? За каким Мерлином его так жаждали разыскать и отследить все кому не лень? Что он вообще сотворил с Пивзом?! Она же чётко видела почти животную панику на лице полтергейста… Того самого полтергейста, которого просто физически не смогли изгнать из Хогвартса! Мотнув головой, девушка завернула за угол, подходя к очередной прикрытой двери в какой-то кабинет. Как ей поведал старшекурсник Когтеврана, лорд Драбен заглядывал в этот класс, неодобрительно отзываясь о студентах, нарушающих распорядок школы и шастающих по заброшенной части замка. Тонкс ностальгически улыбнулась — в бытность студенткой она неоднократно делала точно то же самое, всё же «заброшенные классы» были отличным местом для… небольших нарушений правил. — Кажется, — раздался недовольный негромкий голос, заставив Тонкс вздрогнуть и резко обернуться, — нарушение правил в Хогварсте становится своеобразной традицией. Только на прошлой неделе я прогнал отсюда двух рыжих обалдуев, пытавшихся что-то варить в соседнем коридоре, а теперь… — Лорд Драбен, я полагаю? — на всякий случай уточнила Нимфадора, окинув полупрозрачную фигуру взглядом. По всему выходило, что это должен был быть именно он: старинная, даже по меркам волшебников, одежда, высокомерная мина на лице… Типичный аристократ несколько вековой давности. Хотя, конечно же, всегда лучше уточнить — Хогвартс был… большим замком, старым замком… Нимфадора нисколько не удивилась бы, узнай внезапно, что тут бродит и какой-нибудь «призрак самого Мерлина», которого никто не встречал ни разу за всё время существования школы… Н-да… — Верно, — степенно кивнул призрак, — рад, что хоть кто-то ещё не утратил памяти о не столь давней истории. Но вы не ответили на мой вопрос, мисс… — Тонкс. — Чувствуя определённую неловкость под суровым взглядом, девушка изобразила некоторую пародию на книксен. — И вы несколько несправедливы в мой адрес. Я уже не студентка Хогвартса — я сотрудник Аврората… — В таком случае, — Драбен склонил голову, — прошу простить мне поспешность в суждениях. Вы искали здесь что-то конкретное? Возможно, вам требуется помощь? Ведь, насколько я помню, Аврорат обычно занимается… хм… — он повёл призрачными пальцами в воздухе, — отловом тёмных магов? — Ну, не совсем и не только, — почесала в затылке волшебница, — но в целом вы правы. А насчёт помощи… Я хотела бы задать вам пару вопросов, если вы не возражаете… — Я к вашим услугам, мисс Тонкс, — кивнул лорд Драбен. — Спрашивайте. — Мне посоветовал к вам обратиться Толстый Монах, — начала девушка. — Он сказал, что вы можете… хм… что вы могли бы рассказать мне, — мучительно подбирала формулировку Нимфадора. — Новый профессор Защиты от Тёмных Искусств… Авалор Хан. Толстый Монах сказал, что призраки опасаются его… А я сама была свидетелем, как он поймал Пивза голой рукой и… — девушка невольно поёжилась, вспоминая выражение лица полтергейста в тот момент, — очень убедительно рекомендовал ему вести себя менее… вызывающе. — Значит, наш Пивз всё-таки нарвался? — Призрак покачал головой. — Что ж, это было только вопросом времени — я говорил Кровавому Барону, что этим закончится… Впрочем, — Драбен развёл руками, изобразив вздох, — мы всё равно никак не можем повлиять на его поведение. Авалор же… Толстый Монах ввёл вас в некоторое заблуждение, мисс Тонкс, — боюсь, никто в этом замке, кроме, быть может, директора Дамблдора, не скажет вам, что такого особенного в новом профессоре… — Но… — Я не сказал, что совсем не могу помочь… — Призрак укоризненно покачал головой. — Но в вашем распоряжении будут лишь мои личные домыслы… — Простите… Я готова слушать… — Молодость. — Мужчина чуть улыбнулся. — Толстый Монах был прав, говоря, что все призраки Хогвартса опасаются Авалора Хана, — не знаю, кто или что он такое на самом деле, но рядом с этим волшебником мы снова… боимся умирать. Нет, — он мотнул головой, в задумчивости воспарив над полом, — не совсем так. Уйдя за Грань, по-другому воспринимаешь смерть и жизнь, даже в таком, — Драбен обвёл своё тело рукой, — извращённом виде. Но рядом с ним… Когда я ещё был живым ребёнком, мать рассказывала мне сказки о древних временах… О временах, когда мир был куда более волшебным и… опасным местом. — Я не совсем понимаю, — нахмурилась Тонкс. — Вы слышали рассказы о фейри, мисс Тонкс? О волшебных холмах? Царстве фей и духов? Девушка задумалась. Сказки? Легенды? Волшебные холмы? Феи? Перхоть с бороды Мерлина! Какое вообще отношение всё это имеет к её вопросу? И при чём тут Авалор? Идея пойти за советом к призракам уже начинала казаться волшебнице не самым лучшим решением, особенно если призрак жил пару веков назад, а смерть, как известно, разума не прибавляет… — Полагаю, что, раз даже в моём детстве это были легенды, вы вряд ли слышали что-то, кроме пары случайно уцелевших баек… Но это не столь важно. — Лорд Драбен подлетел поближе к Тонкс, понижая голос: — Будучи любознательным ребёнком, я следующим же вечером сбежал из поместья и решил во что бы то ни стало найти этих фей… Я хотел своими глазами увидеть чудесные дворцы и невероятных созданий, о которых говорила матушка… И именно тогда я… Не знаю, что именно я видел той ночью, — мужчина покачал головой, — но чувство, испытанное мной на той поляне в лесу, я не забыл даже теперь, став призраком… — Чувство? — девушка подобралась. — Точно то же чувство я испытал первого сентября в Большом Зале, когда пролетел в непосредственной близости от Авалора. Чувство, что есть нечто неизмеримо более могущественное, чем я… Нечто способное стереть меня простым усилием воли… Тонкс прижала ладонь ко рту, широко раскрыв глаза. Это было определённо не то, что она ожидала услышать от одного из замковых призраков. Рассказ Драбена превращал Авалора в какое-то… чудовище из древних легенд, а это совершенно не вязалось с тем, что видела и ощущала она сама: где бы он ни появлялся, волшебник оставлял о себе впечатление неизменно воспитанного и спокойного человека. После проведённого совместного вечера в голову Нимфадоры даже закралась мысль, что Авалор и вовсе принадлежит к той самой пресловутой «аристократии». Не просто старой семье волшебников, кичащейся своей чистокровностью и генеалогическим древом в два этажа длиной, а настоящей аристократии. Или… От внезапно пришедшего ей в голову второго варианта девушка почувствовала, как по спине пробежал холодок. Если отпустить все возможные и невероятно фантастические теории, была одна категория волшебников, «общение» с которыми могло вызывать у призраков особый трепет… Некроманты! Тонкс вспомнила, как читала в Академии Аврората заметки об этом проклятом и запретном искусстве, но ведь… в истории Британии был только один известный некромант… Геллерт Грин-де-Вальд… Тот самый Грин-де-Вальд, побеждённый Альбусом Дамблдором и заточённый в его собственной тюрьме, аналоге Азкабана, — замке Нурменгард. Невольно Тонкс попыталась сравнить всё, что она знала об этих двух волшебниках… Авалор говорил, что не учился в Хогвартсе, Грин-де-Вальд, по общеизвестным данным, окончил Дурмстранг. Грин-де-Вальд был известным специалистом в тёмных искусствах, Авалор — преподаёт ЗоТИ в Хогвартсе, и студенты, как она слышала, весьма довольны новым профессором. Оба были, несомненно, сильными волшебниками, и то, что она уже видела, подтверждало эту информацию в адрес Авалора. Неужели… да ну нет! А если… ученик? Были ли у Грин-де-Вальда ученики? Уцелевший во время войны последователь? Чувствуя, как почти закипает от напряжённой мыслительной деятельности мозг, девушка глубоко вздохнула, старательно отодвигая мысли в сторону — такие новости нужно обдумывать на трезвую голову, а уж явно не посреди пыльного коридора поздним вечером! Мотнув головой, волшебница старательно изобразила на наверняка побледневшем лице улыбку и благодарно кивнула терпеливо парившему в воздухе призраку лорда Драбена: — Большое вам спасибо за уделённое время. — Пустое, мисс Тонкс, — отвесил поклон призрак. — Сожалею, что оказался не столь полезен, как вы надеялись… — Вы подкинули мне пищу для размышлений. А это уже немало. Призрак ещё раз поклонился и, посчитав разговор законченным, неспешно просочился сквозь пол, уходя куда-то на нижние этажи. Постояв ещё какое-то время, обдумывая полученную информацию, Тонкс развернулась на каблуках и, звонко чихнув от поднятой полой мантии пыли, в голос выругалась, доставая палочку. — Tergeo! (*20.1) Медленно поводя палочкой из стороны в сторону, девушка продвигалась к лестницам, буквально прочищая себе дорогу от пыли. Нимфадора явственно чувствовала, что ей бы не помешал чей-нибудь совет… Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс. Кабинет ЗоТИ Ваббаджек медленно вращался вокруг своей оси, левитируя горизонтально в воздухе над рабочим столом Авалора. Вокруг тёмного древка неярко светилась длинная и очень сложная вязь рун, собранная из множества различных символов, относившихся к, казалось бы, совершенно разным цивилизациям. Маг внимательно просматривал каждую связку, в последний раз убеждаясь, что не допустил ни единой ошибки в сложном построении. Скандинавский Футарк, арабская вязь, вавилонская клинопись, даже японские иероглифы — в многоуровневом сложном узоре вокруг посоха были собраны все примеры древней магической письменности, до которых Авалор сумел добраться. Завершала конструкцию расположенная «вторым слоем» цепочка зловеще выглядящих угловатых символов. Даэдрик. Один из древних рунических языков, известных в его родном мире, часто использовавшийся для записи заклинаний и магических формул. Для того, что он делал, не было заранее прописанной инструкции, но вкупе с возможностью буквально видеть магические потоки и плетения данмер мог с немалой уверенностью предсказать, как должна подействовать его «самодеятельность». Разумеется, если он не ошибся в составлении столь сложной и запутанной рунической цепочки, потому что если он всё же ошибся, то… одним кабинетом и одним профессором в Хогвартсе станет меньше, а у Шеогората появится отличный повод для ехидного смеха. — Что ж… Что бы там ни говорил мастер Оливандер, в данном случае «маг выбирает палочку»! Бросив внимательный взгляд на запертую входную дверь и убедившись, что наложенные заранее заклинания, должные защитить помещение и укрыть происходящее от случайного наблюдателя со стороны, по-прежнему действуют, мужчина глубоко вздохнул и вытянул руки над посохом. В кабинете раздался странный и «ломаный» речитатив заклинания, вызвавшего бы у случайного свидетеля ощущение бессмысленной тарабарщины, а от рук мага вниз, к Ваббаджеку, потекли переливающиеся ручейки энергии, видимые даже невооружённым глазом. Магия, вызванная к жизни заклинанием, составленным на десятке языков одновременно, проходила через вязь символов, нанизывая их подобно бусинам на нить и с негромким стеклянным хрустом буквально вплавляя в деревянную поверхность. Резные лица навершия дёрнулись, словно искажаясь в мучительной гримасе, а где-то глубоко внутри Авалор на мгновение услышал разочарованный и возмущённый возглас, сливающийся из одновременного одобрительного хмыка и негодования, впрочем, оборвавшегося ровно в тот миг, когда первая цепочка рун заняла своё место на артефакте, неярко мерцая голубоватым светом в полумраке кабинета. Глаза Авалора чуть сузились, а сам он нахмурился, когда пространство вокруг дрогнуло от прокатившейся волны искажений, разошедшейся от посоха во все стороны. По помещению прокатился гулкий звук удара, казалось, заставляющий вибрировать сами кости, а стёкла в закрытом окне протестующе зазвенели. Это не было запланировано… Волны энергии, расходящиеся от посоха, с лёгкостью проходили все измысленные магом преграды, уносясь вдаль, далеко за пределы стен кабинета и даже школы. Но прерывать процесс уже было нельзя! Символ за символом, цепочка за цепочкой — каждый завершённый этап зачарования знаменовался волной искажений, расходящейся от Ваббаджека. Наконец, когда последний символ — пылающая ярче остальных багровая руна даэдрического алфавита — занял своё место, вся вязь на мгновение засияла одновременно и… погасла. От посоха, продолжавшего покачиваться в воздухе над столом, слышалось лёгкое потрескивание, как от тлеющей головешки, и распространялось еле заметное марево, какое обычно бывает над сильно нагретым предметом. Впрочем, «спецэффекты» под внимательным и настороженным взглядом данмера постепенно сходили на нет, и буквально через пять минут о том, что тут что-то вообще происходило, говорили только еле заметные на тёмном фоне, глубоко «вырезанные» в древесине посоха символы. Облегчённо выдохнув, мужчина встряхнул руками, сбрасывая напряжение, и, отойдя на пару шагов, осторожно вытянул руку в сторону своего, теперь-то уж точно, посоха. Лёгкое движение пальцев, и Ваббаджек влетает в подставленную ладонь, послушно ужимаясь сначала до размера трости, а затем — «обычной» волшебной палочки. — Lumos! — На осветившемся самым простым заклинанием света лице Авалора расплылась довольная улыбка. — Nox! (*20.2) Небольшой уютный дом где-то в Шотландии Это был небольшой двухэтажный «деревенский дом», утопающий в зелени. Зелень была буквально повсюду: густой сад, поражающий мягкой зелёной травой и раскидистыми деревьями, растущими, казалось, в полном беспорядке, но, несмотря на это, явно имевшими постоянный уход; невысокий кустарник вдоль извилистых тропинок, многочисленные стебли вьющихся растений, казалось, поставивших себе цель превратить весь дом в ещё один большой куст. Дом располагался на отдалении от окружающих деревень, он даже мог показаться заброшенным, но это было не так: в нём определённо жили, жили размеренной и счастливой жизнью вдали от суеты крупных городов и скоплений людей. А небольшая пристройка к основному зданию, выполненная в виде изящной круглой башенки, придавала строению дополнительную изюминку, сразу навевая мысли о старых шотландских замках. На первом этаже неярко горел торшер, освещавший тёплым светом небольшую область вокруг массивного и весьма старого кресла, стоявшего неподалёку от уютно потрескивающего дровами камина, дарившего дополнительное тепло в прохладный осенний вечер. Сидевший в кресле мужчина поднёс к губам изящный хрустальный бокал, отпивая глоток густого рубинового напитка. Отставив бокал на небольшой столик, хозяин дома опустил глаза на лежавшую на коленях старинную книгу: массивный фолиант с обложкой из тонко выделанной кожи, с оббитыми потемневшей от времени бронзой уголками и с местами облетевшим, но всё ещё сохранившим следы былого величия золотым тиснением. На первый взгляд могло показаться, что сидевший в кресле — обычный человек, средних лет мужчина, одетый в опрятный «домашний костюм», но стоило приглядеться чуть тщательнее, и с каждой секундой называть его так становилось всё труднее. Бледная кожа, чуть более раскосые, чем это бывает у людей, глаза, светившиеся в полумраке неярким изумрудным светом, изящные, почти женственные черты лица и… удлинённые, совершенно точно не человеческие уши. Картину дополняли длинные холёные пальцы рук, словно бы не державшие ничего тяжелее пера или бокала, и идеальные, шелковистые и густые чёрные с зеленоватым отливом волосы. Год… почти год прошёл с того момента, как её не стало, как она ушла за Грань. «Устала от вечности» — так она сказала, а он остался, он всегда остаётся… Не отдавая себе отчёта, мужчина скользнул рукой за широкий ворот, вытягивая тонкую цепочку серебристого металла, обхватывая совершенно не вяжущуюся с его внешним видом подвеску. Это был неровный, словно отколотый от чего-то куда более крупного, кроваво-красный кристалл, заключённый в грубую металлическую оправу, явно сделанную наспех, просто чтобы была возможность носить камень на шее. Под тонкими пальцами по граням кристалла пробежали алые всполохи, словно внутри был заключён настоящий живой огонь, а на лице мужчины проступило выражение задумчивой тоски. Сколько их было за его жизнь… Каждая чем-то западала в сердце, но ещё никогда очередной уход не оставлял в памяти столь большую брешь. Неужели его супруга была права и на этот раз он заигрался? Если бы ещё была возможность вернуться домой… Пальцы в последний раз сжали подвеску, возвращая её обратно под рубашку, к сердцу. — Ваши газеты, Господин, — с тихим хлопком рядом с креслом появилась длинноухая низкорослая фигура, домовой эльф, протягивая свёрнутую прессу. — Спасибо, Канни. — Мужчина кивнул. С поклоном домовик исчез, а мужчина, сделав ещё один глоток вина, с тихим вздохом отложил так и не дочитанную книгу на столик, разворачивая первую газету, совершенно обычную, магловскую газету. Не понимал он этого чванства последних поколений, считающих доминирующий вид на планете обезьянами, только слезшими с пальм… А ведь даже без магии они могли удивлять… И он знал, чувствовал, что с каждым годом поводов для удивления будет становиться всё больше. Оставалось только надеяться, что сюрпризы не будут… Газета выпала из разжавшихся пальцев, а глаза мужчины широко распахнулись в недоверчивом удивлении, когда по дому прокатилась пришедшая откуда-то издалека волна неведомой силы, заставившая на миг сбиться ритм сердца, а остатки вина в бокале — пойти волнами, как вода от упавшего камня. Что… откуда… Расширившиеся ноздри с шумом втянули воздух, словно принюхиваясь к «запаху» магии, а уши шевельнулись, улавливая направление, когда по дому прокатилось очередное искажение, а затем ещё и ещё. Он уже чувствовал подобное около двух месяцев назад, но не придал значения, решив, что ему показалось, что это был просто отголосок его собственного эксперимента, но теперь… Знакомый запах… Нет… Другой, несомненно другой, но такой похожий… В мире появился кто-то… или что-то способное на такое? И пришли эти волны… пришла эта магия… Глаза мужчины засияли ярче, как два изумрудного цвета угля, а сам он подался вперёд, привставая с кресла. Да… Замок Хогвартс! Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс. Кабинет директора Что это было? Нахмурившись, Дамблдор сидел за своим рабочим столом, глядя прямо перед собой и старательно восстанавливая в памяти произошедшие час назад события. Он был в своём кабинете… занимался обычной директорской рутиной: утверждал заявки от профессоров, завершал последние приготовления перед предстоящим прибытием иностранных гостей. Набрасывал грядущие изменения в расписании, которые неизбежно появятся, как только в Хогвартсе начнётся Турнир, а потом… Многие обыватели неизменно верили, что директора имеют с Хогвартсом какую-то почти мистическую связь, верили в то, что замок был чуть ли не живым существом, способным докладывать главе школы обо всём происходящем в его стенах, что… Хогвартс, несомненно, был великолепным творением древних волшебников, созданный гением и могуществом четырёх Основателей, все его стены, каждый кирпич, каждая плита — всё было буквально пропитано сложным плетением чар, призванных укреплять и поддерживать строение в порядке. Но разум? Связь? Иногда он мечтал о такой возможности… Но даже её отсутствие не помешало пожилому волшебнику понять, что в школе произошло что-то… поистине волшебное — весь замок, от самых глубоких подвалов до вершин самых высоких шпилей, содрогнулся. На краткий миг, который едва ли заметило большинство его обитателей… Но Дамблдор заметил — множество сложных магических устройств и артефактов, которые он бережно собирал на протяжении десятилетий… Устройств, призванных улавливать и отмечать многое во многом, чувствовать малейшие и редчайшие магические возмущения… Обычно все они издавали многоголосый и нестройный хор звона и свиста, фоновый шум, который бросается в глаза в первый момент, но к которому очень быстро привыкаешь, переставая акцентировать на нём внимание. Обычно, но только не этим вечером. В единый момент вся магическая «машинерия» вдруг издала особенно громкий звон и… на показавшееся волшебнику невероятно длинным мгновение умолкла, остановившись. Именно в этот момент он почувствовал толчок от волны дикой, сырой магии, прокатившейся по всему Хогвартсу, магии, словно пришедшей из невообразимо далёких пространств, пронёсшейся волной через него и… сгинувшей без следа. Снова мерно звенели, пыхтели и свистели артефакты на полках да негромко потрескивали дрова в камине, принося в промозглый осенний вечер немного тепла. И только Фоукс, обычно дремавший в это время дня на своём насесте, спрятав голову под крыло, очумело таращил глаза, поводя головой из стороны в сторону, словно пытаясь увидеть незримое и понять, что только что произошло. — Ты тоже это почувствовал, да, Фоукс? — наконец обратился к фениксу директор, поднимаясь из кресла и подходя ближе к своему… другу. — Курлык! — Это было где-то рядом… где-то в Хогвартсе или его окрестностях… — Курлык… — Фоукс словно в задумчивости наклонил голову набок, скосив на директора один из глаз. — Я разберусь… разберусь… Альбус устало провёл ладонями по лицу, возвращаясь к столу — у него ещё были дела, требующие внимания… Вздохнув, директор взмахом палочки подогрел стоявший на столе чайник, бросил в него щепотку чайных листьев, вынутую из ящика стола, и, осторожно опустившись в кресло, подвинул к себе несколько официального вида писем, требующих его внимания. Организация международного турнира была той ещё занозой в седалище… — Директор, — камин за спиной Альбуса выдал особенно яркий всполох пламени, а затем из него раздался знакомый Дамблдору голос, — прошу прощения за беспокойство… — Профессор Хан? — удивлённо обернулся к камину директор. — Что-то случилось? — Если у вас найдётся время, я хотел бы с вами переговорить… Это насчёт… — профессор ЗоТИ на мгновение замялся, — знаменитого проклятия должности. Кажется, у меня появилась мысль, как решить проблему. — Что… как?! — От неожиданности Дамблдор на мгновение почти потерял дар речи. — В смысле… конечно же, приходите! Пароль от кабинета — «карамельная нуга»… — Благодарю, директор. Буду незамедлительно! Пламя в камине перестало изображать лицо Авалора, вернувшись к своему обычному виду, а Альбус задумчиво огладил длинную бороду, переглянувшись с имевшим столь же недоумённое выражение «лица» фениксом. По крайней мере волшебнику казалось, что выражение было именно недоумённым — приятно осознавать, что не ты один ничего не понимаешь в происходящем. А вечер был определённо богат на… непонимание. Шаги на винтовой лестнице, ведущей в кабинет, раздались буквально через пятнадцать минут, а ещё через несколько мгновений дверь в помещение с еле заметным скрипом распахнулась и через порог шагнул Авалор, одетый в неизменный костюм магловского кроя, опирающийся на свою резную трость. Дамблдор невольно поёжился, вспоминая своё «знакомство» с этим артефактом в заведении мадам Розмерты, но справился с эмоциями, вставая навстречу посетителю. — Ещё раз приношу свои извинения за поздний визит, — склонил голову маг, проходя к столу. — Не стоит, профессор, — улыбнулся директор. — Я не имею дурной привычки рано отходить ко сну, да и должность директора этого, — он обвёл рукой помещение, — учебного заведения подразумевает множество разнообразнейших дел и обязанностей, немалая часть которых имеет обыкновение возникать в самые неожиданные моменты… Как, например, сейчас. Прошу, присаживайтесь, — жестом указал он на гостевое кресло, — я заварил свежий чай… Ни в чём себе не отказывайте. — Благодарю, директор. — Авалор опустился в кресло, прислонив Ваббаджек к подлокотнику. Что-то в нём неуловимо изменилось, словно… Дамблдор не был до конца уверен, но мужчина, казалось, стал более спокойным, уверенным… Как человек… разумный, поправил себя директор, решивший давно мешавшую проблему и теперь, сбросив её гнёт, готовый с «чистой совестью» заниматься чем-то другим. Альбус не понимал, с чем именно это было связано — вряд ли профессора так беспокоила проклятая должность, — но это была несущественная мелочь, просто очередная странная деталь в уже и так необычном вечере. — Скажите, профессор, — задумчиво протянул Альбус, — я не надеюсь на ответ, но… чуть более часа назад вы не заметили ничего… необычного? — Необычного? — Маг удивлённо вскинул брови. — Что вы имеете в виду? — Никаких… — директор повёл пальцами в воздухе, — странных явлений? Магических всплесков? Чего-то такого? — Я… — На мгновение мужчине показалось, что Авалор напрягся, но на лице преподавателя не дрогнул ни единый мускул, а потом он и вовсе отрицательно качнул головой. — Не думаю… Нет… Я был у себя в кабинете, как раз заканчивал сводить воедино информацию по проклятой должности… Если что-то и произошло, я не заметил… Случилось что-то серьёзное? — Нет… нет, — Дамблдор покачал головой, задумчиво оглаживая бороду, — не забивайте себе голову. Вы хотели поговорить о проклятии? Вы что-то выяснили? Невероятно, если подумать. — Директор оживился, встряхнулся, отметая отвлечённые мысли, отложив решение новой загадки на потом. — Кхм… Да… — Маг кивнул, доставая из внутреннего кармана пиджака небольшой свиток пергамента, передавая его директору через стол. — Если позволите, я изложу свои соображения с самого начала. — Разумеется, коллега, — Альбус кивнул, придвигая пару чашек и разливая уже заварившийся чай, — я весь внимание. — Начать стоит с того, — мужчина развёл руками, — что проклятия как такового просто не существует… — Но как же… — встрепенулся Дамблдор. — Я поясню, — остановил собеседника данмер. — По общераспространённой классификации, насколько мне известно, существует три основных категории тёмной магии… Сглаз, — принялся перечислять мужчина, — порча и, собственно, проклятие. — Всё верно, — кивнул внимательно слушавший Альбус. — Сглаз — это скорее жестокие шутки и незначительный побочный ущерб… Так, например, заклятие Флиппендо (*20.3) относится именно к этой категории… Кхм… — Дамблдор смутился. — Прошу простить мне старческую привычку… Несомненно, вы и сами наверняка разобрались в этом вопросе… — К порче, — улыбнувшись кончиками губ, маг продолжил, как ни в чём не бывало, — относят уже более серьёзные магические практики, способные нанести непосредственный вред человеку, хоть и редко приводящие к тяжким травмам или смерти… И наконец, проклятия. — Авалор вздохнул. — Чары, наносящие прямой вред и, пусть и не всегда, приводящие к тяжёлым последствиям. Именно к проклятиям относят три Непростительных. Хотя, будем откровенны, — данмер пожал плечами, — когда я изучал известные заклинания, относящиеся к каждой из категорий, некоторые из них вызывали у меня недоумение своим… хм… расположением… — Думаю, я могу пояснить эту несостыковку, — покивал директор. — Дело в том, что данная классификация… скажем так, она не является официальной и узаконенной. И, хоть наша судебная система косвенно и использует её, нередко приходится разбирать конкретный случай, определяя степень вины по… непосредственно нанесённому вреду… — Да, — маг кивнул, — я как-то так и подумал… В любом случае, куда бы ни относились отдельные чары, общая идея классификации вполне понятна — так называемое «проклятие должности преподавателя ЗоТИ» сложно назвать именно проклятием… Я бы отнёс его к категории сглазов, приносящих «раздражающие, но скорее забавные эффекты», — явно процитировал прочитанный текст данмер. — Ведь, насколько мне известно, ни один из моих предшественников не умер? — С… профессором Квиррелом произошёл несчастный случай, в ходе которого он… не выжил, — с некоторой напряжённостью в голосе медленно произнёс волшебник. — Но в остальном вы правы. Это… интересная точка зрения. Признаю, — Альбус нахмурился, но кивнул, — я не пытался рассматривать ситуацию именно с такой стороны… Мне как-то было сложно представить, что Волдеморт может оказаться столь мелочным, чтобы просто сглазить не доставшееся ему место… — Я всё ещё считаю, что наложить проклятие, сглаз или навести порчу на столь нематериальный предмет, как «должность», — вздохнул маг, — решительно невозможно. Впрочем, на случай, если я не прав, — Авалор указал пальцем на принесённый им пергамент, так и лежавший на столе, куда его отложил, приняв из рук профессора, Дамблдор, — это заявление на смену наименования моего предмета. Полагаю, такие изменения в учебном процессе вполне в вашей юрисдикции… — Смена наименования предмета?! — Брови Альбуса поднялись в сильном удивлении, пока пальцы аккуратно разворачивали свиток, вчитываясь в написанные ровным, почти каллиграфическим, почерком строчки. — «Практическая и прикладная магия»? — Всё верно. — Маг кивнул. — Изменения в учебном плане уже не столь существенны — я не думаю, что… ваш Волдеморт был настолько педантичен в своей мелкой… пакости, — мужчина дёрнул щекой, — чтобы последовательно проклинать всё от моего рабочего кресла до ручки двери в мой кабинет… — Это… неожиданное, хотя, буду честен, выглядящее весьма разумным и заслуживающим доверия предложение, — протянул директор. — Изменения вполне можно внести на рождественских каникулах, — продолжил Авалор. — Так это не вызовет особенной волны недоумения среди студентов… — Да… — Волшебник покивал, уже прокручивая в голове слова своего сотрудника. — Но что, если вы ошиблись в своих выводах? — С вашего позволения, директор, — данмер улыбнулся, поднимаясь на ноги и подхватывая свою трость, — я отвечу на этот вопрос первого сентября. Дамблдор с задумчивым выражением лица поднял глаза на Авалора, постукивая пальцами по свитку перед собой. Идея профессора ЗоТИ выглядела… очень просто, но, как и многие простые вещи, была по-своему гениальной — настолько гениальной, что просто не пришла никому из пытавшихся ранее решить эту проблему волшебников. Изменения в учебном плане, включая изменения названий предметов, в самом деле были в ведении директора школы, хотя, разумеется, на практике всё выходило не столь просто, как звучало в теории: требовалось согласовать все правки в Министерстве магии, получить одобрение попечительского совета школы, но… Альбус чётко понимал: столь незначительное нововведение протащить через инстанции будет крайне просто, особенно когда все заинтересованные поймут, что ничего, кроме названия, по сути не поменяется. А уж если план Хана удастся… — Я первый угощу вас вековым «Огденским» из моих личных запасов, — вздохнул наконец директор, — если ваша затея удастся. Надеюсь, именно вы мне об этом и сообщите в новом учебном году. Но… — Альбус на мгновение посерьёзнел. — Скажите, мистер Хан… — Директор? — вскинул бровь маг. — Учитывая вашу… суть, — Дамблдор смерил мужчину пристальным взглядом поверх очков, — зачем? — Всё просто, директор, — столь же серьёзно ответил Авалор. — Здесь я могу не только учить подрастающих волшебников… думать, — маг хмыкнул, — но и могу учиться сам. У вас весьма интересное собрание книг в библиотеке. Подмигнув пристально смотревшему на него Фоуксу, данмер коротко кивнул Альбусу и, развернувшись на каблуках, неспешной походкой направился к выходу из кабинета, оставив директора обдумывать услышанное и вслушиваться в лёгкий размеренный стук трости по каменным плитам лестницы и коридора за ней. Примечания: *20.1 Заклинание бытовой магии, предназначенное для удаления сухих загрязнений, таких, как пыль, засохшая кровь и прочая грязь. Требует поддержания. Загрязнение «втягивается» в кончик волшебной палочки, как в пылесос. *20.2 Оно же — световые чары. Заклинание, зажигающее огонёк света на конце волшебной палочки. Созданный таким образом свет не обжигает, а только светит, хотя при достаточной яркости может наносить урон, допустим, глазам. Палочка продолжает излучать свет, пока не будет произнесено отменяющее заклинание — Nox. По очевидной причине во время действия заклинания волшебник не может применить иное палочковое волшебство — палочка «занята» люмосом, хотя ничто не мешает применить что-то беспалочковое, допустим, свободной рукой. Или второй палочкой. *20.3 Оно же — Flippendo. Оно же — отбрасывающий сглаз. Заклинание, отбрасывающее цель назад. Широко используется в дуэлях, однако также способно отталкивать тяжёлые предметы.
