Сампо

      — Этого мне ещё только не хватало, — опираясь на своего неизменного двухколёсного друга, как кажется, куда больше времени катаемого рядом, чем используемого по прямому его предназначению, сокрушается Лукаш.       Он тяжело вздыхает, мысленно уже предполагая, как будет получать по шее стоя на материке, в кабинете непременно с гербом над рабочем местом, напротив, в лучшем случае, непосредственного начальника, если события начнут развиваться по худшему сценарию, с извечным недовольством поглядывает на как ни в чём не бывало вышагивающую рядом писательницу, размышляющую о чём-то ему, Тарасу, неведомом, и то и дело качает головой, отвечая каким-то крутящимся у него в голове мыслям.       — Вечно от вас одни проблемы, — уже в который раз за месяцы их знакомства выдаёт участковый, подталкивая велосипед, забуксовавший в небольшой дорожной ямке. — На мою седую голову.       — Вы так говорите и смотрите на меня, как будто я ребёнка на Острове не нашла, а похитила и привезла сюда.       — Кто ж вас знает, — решительно ухватывается за её слова Лукаш. — От вас всего ожидать можно! Это, знаете ли, проверять ещё нужно будет, какое вы к делу отношение имеете, — заключает он, всего лишь на каких-то шага полтора вырываясь вперёд. Да и то ненадолго.       — Поразительно идиотская версия! — заставив свои кудри подпрыгнуть в воздухе, с ничуть не скрываемым недовольством и раздражением отзывается на слова участкового Север. Она переводит взгляд вдаль, туда, где за деревьями уже виднеется обшарпанная стена из белёного кирпича, как никогда радуясь, что вскоре окажется уже не один-на-один с местным блюстителем порядка (с этим описанием деятельности Лукаша она вот только от слова вовсе не согласна и готова спорить, но как-нибудь в другой раз). — Зачем же я в таком случае рассказала вам об этом ребёнке?       Агата смотрит на участкового почти что не отрывая глаз, всем своим видом показывает, что ожидает от него хотя бы какого-то объяснения, и уже в который раз проклинает местную связь, из-за которой пришлось идти за Тарасом лично, а не попросту позвонить, сообщить точное место и преспокойно ждать прибытия наделённого полномочиями обитателя Острова.       — Откуда мне знать? — с недовольством пожимает плечами Тарас, стараясь не смотреть в сторону заносчивой писательницы. — Может, у вас был какой-то план. Я не знаю, ради выкупа, для проверки сюжета какой-то вашей очередной книженции, в качестве жертвы какому-нибудь писательскому божеству… Не важно сейчас, — со всей собранной во едино серьёзностью распинается Лукаш, переведя на идущую рядом Агату взгляд. — А потом что-то пошло совершенно не так, как было задумано, и вы таким хитрым способом решили избавиться от ребёнка. Мол, сами нашли, сами сообщили в уполномоченные органы, — мне, то бишь… Сами, как будто бы оказались вне подозрения.       — Потрясающая версия! — всплеснув руками, с наигранным восхищением выдаёт Агата. Лукаш вот только на картинку эту не ведётся, не то слыша язвительность в её голосе, не то попросту догадываясь, что быть она уж точно должна. — Даже как-то прискорбно вас огорчать её несостоятельностью. Было бы мне, если бы я не была столько равнодушна.       Лукаш ворчит что-то себе под нос, толкать продолжая велосипед, бросает то и дело на Агату недовольные взгляды, словно бы она и правда виновата в том, что на Острове потерялся маленький мальчик, видимо, прибывший к ним вместе с родителями на недавнем катере, и наконец решает спросить. Или же попросту бурчание на этот раз получается куда громче всего прежнего?       — Что вас вообще потянуло к этому заброшенному особняку?       — А вы не думали, что у нас с Павлом свидание было? — вопросом на вопрос отзывается Север и себе на радость улавливает изумление вперемешку с непониманием в этих округлившихся глазах напротив.       — Бедный доктор, — качает он головой. — Совсем вы его с ума свели.       — А какие вообще у вас претензии? Было бы лучше, если бы ребёнок так и бродил где-то по Острову?       За разговорами они наконец выходят до довольно широкой поляны, занимаемой некогда красивейшим особняком века так без малого позапрошлого, а нынче больше походящего на уверенно движущуюся в сторону кучи битого кирпича развалины. Доктор обнаруживается буквально с ходу — сидящим на покосившейся ступеньке, приобнимающим заплаканного мальчонку лет пяти и негромко с ним беседующим.       — Костик, как ты около дома этого оказался? — доносится до Агаты и Тараса.       — Гулял, — шмыгает носом Костик. — Мама с бабушкой вещи разбирать стали, а я воздухом подышать выпросился. Мы с Бинго вокруг дома сначала ходили. Красивый такой, из деревьев сложенный, с гнездом для аиста на крыше. Я палочку Бинго кидал, команды говорил… А потом он побежал, и я за ним. Бежали-бежали. А потом я тут остановился и не знаю, куда идти.       Мальчишка уже в который раз заливается слезами, руками прикрывая влажное личико, громко всхлипывает, приговаривая, что хочет к маме с бабушкой. Павел прижимает ребёнка к себе, что-то успокаивающее нашёптывая на ухо. А Агата с Тарасом, не сговариваясь, оглядываются по сторонам.       — А где этот-то твой… Бинго?       — Его… нет его, — шмыгая носом, отзывается Костик.       — Это я вижу, — кивает ему Лукаш. — Поэтому и спрашиваю. Куда Бинго твой тренированный убежал?       — Я приду-у-у-ма-а-л его, — сквозь слёзы протягивает Костик, по новой прижимаясь к не выпускающему его из объятий Павлу.       С минуту местный участковый переваривает всё услышанное, как будто бы по несколько раз мысленно прокручивая сделанную на плёнку запись. Хмурится, глядя то на мальчонку, то на доктора, порой даже на стоящую в нескольких шагах от него Агату, и вновь отводит его куда-то в сторону, словно бы не открывая рта советуется с кем-то невидимым.       А после всё же спрашивает, склонившись к мальчонке:       — Как это придумал?       — Как в мультике про варежку, — шмыгает носом Костик. — Варежки только не нашёл. Так просто, представил. Я соба-а-ку хочу, — плачет уже не только из-за того, что потерялся ребёнок. — А мама не разрешает.       — Чёрт-те что, — качает головой Лукаш, выпрямившись в полный рост. — Собаки какие-то выдуманные. Может, и гнездо на крыше из деревьев ненастоящее? — скорее попросту вслух возмущается он, нежели Костика спрашивая, но тот всё же отвечает, что дом и гнездо настоящие.       — Что вас так удивляет? — пожимает плечами Север, не отводя от участкового глаз и вскоре перехватывая его вопросительный взгляд. — Ну, выдумал ребёнок собаку, Бинго назвал. Что тут такого? У меня вот в детстве тоже был придуманный друг. Воображаемый. Милая такая девчушка с рыжими косичками. Очень умная и с очень плохим зрением.       — Знаете, а я даже не удивлён, — не отводя глаз, качает головой Тарас. — Воображаемые друзья — это как раз в вашем репертуаре.