Сампо

      Яркие солнечные лучи буквально рассекают самонадеянно появившиеся на лазурном небе свинцового цвета тучи, разбивают на мелкие осколки и уверенно растворяют в неизвестности. Все хмурые прогнозы в один миг забываются, и как-то даже в разы теплее становится в каждом уголке Острова.       Особенно поблизости от пристани.       На горизонте уже виднеется старенький, но уверенно держащийся на плаву катер, и людей на берегу становится всё больше. Одни проверяют чемоданы, собираясь уже вот-вот ступить на достаточно устойчивый мостик и отправиться на большую землю. Другие с горящими глазами вглядываются вдаль, на палубе рассмотреть стараясь своих. Третьи попросту стоят в стороне, поглядывая то на всех собравшихся, то на приближающуюся фигуру катера, покачивающуюся на волнах, никого не провожая и никого не встречая.       Встречать катер — попросту занятное времяпрепровождение. Возможность узнать новую информацию. Что-то на подобии традиции.       Подобное нравится даже Агате, общение с людьми без веского, ей самой нужного повода не так чтобы любящей.       — Агата, — дёргает писательницу за руку Дымова, в один миг перехватывая опущенный на неё взгляд. — А Маруся скоро приедет?       — Не знаю, — покачав головой, признаётся Север. — Она мне не говорила. К тому же ей нужно повторный тираж нескольких книг в печать отправить, с книжными магазинами договоры продлить, с издателем встретиться, варианты обложек к ещё незаконченному роману отобрать… Потом, может быть, и соизволит приехать. Как повезёт, — пожимает она плечами, вглядываясь в словно перекатывающуюся с места на места воду, то и дело выплёскивающуюся на берег.

--

      Кто бы кого не встречал или провожал сегодняшним днём, всеобщее внимание привлекает Дина, уже в который раз вернувшаяся на Остров. А если быть точнее и откровеннее — не она сама, а одетая в розовый костюм девчушка. Такой мягкий и пушистый даже со стороны костюмчик, что малышка так и походит на плюшевую игрушку. В добавок — заячьи ушки, пришитые к капюшону и озорно подпрыгивающие при каждом повороте головы.       — Кирочка, — обращается к дочке Дина, улыбаясь малышке. — Вот мы и приехали.       — Девочка моя, — буквально сияя от счастья, целует внучку Варвара. Девочка внимательно вглядывается в её черты и совершенно охотно идёт на руки, маленькими пальчиками сжимая её вязанный платок, накинутый на плечи. — Как я тебя ждала.       Малышка лопочет что-то преимущественно на понятном только таким же как и она детишкам языке, во всю улыбается и время от времени даже хлопает в ладоши, с любопытством осматривая новое для неё место и незнакомых людей, которым так и не терпится познакомиться с девочкой поближе.       — Не понимаю, почему столько народу любит с детьми тискаться? — словно бы куда-то в пустоту спрашивает Север, всё так же со стороны наблюдая за разворачивающейся на причале картиной. Не просит совершенно никакого ответ. Но Павел всё же отзывается, глядя, как к общей кучке собравшихся островитян и гостей Острова устремляется и его дочь:       — А вы попробуйте. Глядишь, и вам понравится, — улыбается он, заглянув писательнице в глаза.       — Нет, спасибо.       — Как хотите, — пожимает он плечами. В голове у Павла проносится шальная мысль, что он с огромной радостью посмотрел бы, как Агата нянчится с малышом. Нечужим малышом. И так же спешно как появилась, мысль эта исчезает, одним лёгким качком головы отправляемая куда-то в омут всяких похожих с ней мыслей. — Да и посторонние любят разве что тискаться. Когда ребёнок не плачет, не капризничает, переодевания не требует.       Спустя время народ потихоньку рассеивается. Одни отдаляются от берега, погрузившись на катер. Другие удаляются в посёлок по различным тропам и вполне себе широким дорогам. Остаются разве что единицы.       Майя снимает на телефон свалившуюся с высокой травинки мохнатую гусеницу, всё приговаривая, что таких она давненько не встречала. Агата с Павлом негромко переговариваются о событиях, произошедших в прошлый приезд тогда ещё только беременной Дины. Сама же Дина с пристани ещё один взгляд бросает в сторону удаляющегося к горизонту катеру, сожалея о том, что отец вернётся только к ужину.       — А пойдём-ка сами, — опуская малышку на пристань, приговаривает она, взглянув на мать. — Смотри, бабушка, как мы шагать уже научились.       И Кира действительно шагает, ручками сжимая пальцы взрослых. О чём-то радостно лопочет, порой приплясывает буквально и послушно топает по направлению к началу пристани.       — Скоро бегать будет, — заключает Майя, возвращаясь к папе и Агате.       — Это точно, — приобнимая дочь, с улыбкой заключает Павел. — Помню, тоже всё нарадоваться не мог, когда ты сделала первые шаги. Всё представлял, как ты будешь послушно ходить за ручку, как мы будем гулять по побережью, любоваться волнами…       — Потом что же, пожалели? — взметнув на доктора взгляд, не без любопытства спрашивает знаменитая писательница. В глазах её сверкает усмешка, но совершенно не ядовитая, напротив — теплотой и уютом каким-то пропитанная. Павел на миг даже не верит собственным ощущениям и тому, что Север позволила видеть её такой, а не привычно затянула всё пеленой язвительности.       — А потом Майя начала очень активно ходить. Бегать, — заключает он. — В доме невозможно стало ничего спрятать или где-нибудь хотя бы на миг укрыться. Всюду доходила и всё находила, — хорошо помня те времена, продолжает доктор, не став скрывать рвущейся наружу улыбки. — А потом ещё и выход из дома нашёлся. Пришлось всегда держать дверь закрытой. Иначе норовилась уйти на изучение Острова. Нет, это, конечно, прекрасно, что ребёнок развивается, — объясняет Павел, чуть разведя руки в стороны. — Но иногда очень хочется, чтобы он просто поднимался на ноги и делал пару шажков вдоль кровати.