Риджбург

Подперев тяжелую от мыслей голову кулаком, Фарамис сидел за своим столом в кабинете. Он просидел так всю ночь. И не одну. Кончик пера, которое лениво лежало в его левой руке, распушился и пришел в негодность, а под ним был расцарапанный стол. Работа – дело нервное, но Вексане он в этом не признается, а Лео не заметит. Дверь за спиной скрипнула. Леоморд прошел в комнату. Сморщившись от духоты, он недовольно дернул ручку окна, а потом с громким стуком поставил перед носом врача пузатую колбу с ярко-синей жижей. – Это что? – безучастно вскинул брови Фарамис и шмыгнул пару раз в попытках вдохнуть аромат. – Комаров отпугивать? – Раз в месяц королева раздает напиток из лунной травы. Рыцарь не без разражения сложил руки на груди и прикрыл глаза. – Зачем? Мог бы и не спрашивать: жуть как неинтересно. — Он дарит радость. И даже на секунду исцеляет, – объяснил спешно Леоморд и пассивно-агрессивно направился к двери. Фарамис чуть со стула не упал, – едва успел ухватиться руками за край стола. – И ты молчал?! Дверь захлопнулась. Лекарь примкнул взглядом к колбе. Не раздумывая ни секунды, он сделал маленький глоток и подтвердил догадку о том, что на вкус оно та же гадость, что и на запах. Фарамис поднялся с табурета, отмечая попутно, насколько потяжелело его тело от усталости и долгого сидения, и подошел к окну. За стеклом он наблюдал, как Леоморд выходит на улицу к королеве, которая действительно раздает лекарство жителям – это то, что Фарамис видел в первый же день своего прихода в Некрокип. Рука одного мальчишки, который только что выпил эту жижу, на мгновение скинула с себя бледность и болезненность и оделась в дышащую, здоровую оболочку. Вот только продлилось счастье недолго. Эффект исцеления быстро спал вместе с улыбками на лице мальчика и окружающих. Фарамис грустно хмыкнул и рывком занавесил окно. Просидев за книжками и формулами еще полдня, лекарь поднял пыль, захлопнув махом толстенную энциклопедию по травам, которую ему принес Леоморд. Теперь врач решил посетить королеву, чтобы расспросить ее о тумане, о лунной траве и в частности о ее состоянии. Встав с табурета, он ощутил слабость еще ярче, чем пару часов назад – словно кто-то приковал к его ногам по гире весом в двадцать килограмм. Немудрено – за последние сутки он испробовал на себе много лекарств, что не могло не дать о себе знать. Фарамис вышел из комнаты, закрыл дверь кабинета и так неудачно повернулся, – вранье, ибо удача здесь ни причем – что схватился за голову. Мир поплыл, помахав ручкой, и врач закрутил свободной рукой в разные стороны, ища опору. Нащупав стену, он оперся на нее плечом, ожидая, когда накрывшая его волна спадет. Он знал, что это такое. Знал, почему это происходит и к чему может привести. Решать эту проблему, однако, не торопился. Когда пульс забил дробь в голове, Фарамис сполз спиной по холодной стене, тяжело дыша. Его прошиб холодный пот. Он оставался в сознании, но чувствовал себя отвратительно. Глубоко вздохнув, он просидел на полу около пятнадцати минут и, когда, казалось, ему стало лучше, аккуратно поднялся и медленно пошел к лестнице. У входа в покои королевы самочувствие, в целом, пришло в терпимую норму. Тогда врач постучал. Вексана пригласила его войти. Фарамис зашел в комнату, закрывая за собой дверь. – Я на балконе, если вы не возражаете. Ее голос, слегка приглушенный, донесся из-за тюля, покрывавшего завесой проход на улицу. Фарамис направился туда, смутно догадываясь, что лучше ему было бы сейчас присесть. – Вечером я люблю быть здесь, – услышал лекарь, как только ступил на балкон. Вексана стояла, положивши ладони на перила, и смотрела вперед. Фарамис пустил взгляд вдогонку ее и увидел беспросветную, мутную, как вода с песком, даль. Что за интерес – стоять тут и глядеть на вечную мглу? Врач перевел глаза на девушку. Она стояла все та же: та же прическа, та же осанка, то же платье... Платье... оно очень красиво... – Ваше любимое платье? – озвучил свои мысли Фарамис и чуть не живьем дал себе щелбана. Ну, какая разница? И что это, вообще, за вопрос? – Я должна была выйти за него... в этом платье, – ответила Вексана. Она не смотрела на него: трудно было понять, что она думает об этом или точнее... что чувствует. – Я хотел попросить вас рассказать мне все же эту печальную историю, – сказал Фарамис и встал рядом с ней. – Без этого я не могу искать лекарство. Мне нужно понимать, что происходит. – Да... – согласилась она после недолгой паузы. Вексана повернулась к нему и, не поднимая глаз, грустно проговорила: – Я уже давно решила поделиться с вами... Она пригласила его войти обратно в комнату, добавляя, что скоро к ней должен зайти Леоморд и отчитаться о вечернем обходе города. Фарамис кивнул, желая последовать за девушкой, которая уже открывала дверь своему верному рыцарю, однако вместо этого пошатнулся назад, хватаясь за перила. Головокружение вернулось к нему и в этот раз не собиралось сдаваться так просто. Он замер на мгновение, разбираясь в своих ощущениях, чем привлек внимание Вексаны, которая заметила его отсутствие. Она позвала его. Ему пришлось отпустить перила и сделать шаг. Голову пронзила боль. Живот скрутило, и лекаря затошнило. Он взялся за живот, припоминая, как мог, какое именно из снадобий, приготовленных им недавно, могло спровоцировать такое состояние. Опершись рукой о стену, Фарамис переступил порог в комнату в плачевном состоянии. Весь бледный, как скатерть, обнимавший себя за живот и тяжело дышавший – он сам не осознавал, насколько плохо выглядел. Вексана, как только увидела его, бросилась к нему. – Что с вами?! – заволновалась она, придерживая Фарамиса за руку. Ничего, кроме болезненного кряхтения, не выходило из его уст. Он осел наземь. Вексана со страхом в глазах переглянулась с Леомордом, который также стоял в замешательстве. – Это тело снова подводит меня, – прохрипел Фарамис и тяжело вздохнул, терпя боль. Он приземлился на колени, держась за область живота рукой. – Что с вами? – нервничала Вексана. Королева опустилась на колени вслед за ним, кладя свои тонкие запястья на спину врача. – Вы понимаете, в чем дело, – посмеиваясь сам над собой, говорил Фарамис хриплым голосом, – прежде чем дать пациенту лекарство, я пробую его на себе. – Какой ужас! – воскликнула она испуганно и вновь переглянулась с Леомордом. – Вы сумасшедший! – с укором произнесла она. – Ну что вы, королева, – возразил рыцарь. – Он называет себя "гений". Фарамис закатил глаза на сарказм Леоморда. Как жаль, что он не мог сейчас дать ему подзатыльник! Его состояние стало слегка лучше. Не привыкший получать ни от кого помощь, Фарамис не хотел быть обузой. Он собрал оставшиеся силы и, воспользовавшись временным улучшением, поднялся на ноги. Вексана что-то еще говорила ему, но он не слушал. Главное – выйти из комнаты. А там уже он найдет, что делать. – Я должен работать, – сказал он, часто выдыхая. – Какой работать? Ты себя в зеркало видел? – пожурил врача рыцарь. – Вы не можете... – произнесла Вексана, но к тому времени упрямый лекарь уже закрыл за собой дверь. – Я беспокоюсь за него. Он совсем себя не бережет, – сказала девушка Леоморду. – Если хотите, королева, я присмотрю за ним, – его решительность успокаивала, однако Вексана не на шутку испугалась за врача. – Нет, присматривай лучше за городом. Вексана грустно улыбнулась Леоморду и вышла. Рыцарь догадывался, что девушка пойдет к Фарамису.  Спустившись по ступенькам, Вексана направилась к кабинету врача. Уже издалека заметив, что дверь была раскрыта настежь, она заподозрила неладное и ускорила шаг. Чутье ее не обмануло: то, что она увидела заставило ее сильно испугаться. Лекарь лежал на полу без сознания. Вексана бросилась к Фарамису и перевернула его с бока на спину, прислоняясь ухом к груди, чтобы услышать стук сердца. – Леоморд! – кричала она. – Скорее сюда! Секунды не прошло зря, Леоморд влетел в комнату с мечом в руках. Он до смерти испугался за свою королеву, однако бояться было нечего. Рыцарь нахмурился. Он поспешил положить лекаря на кровать. Леоморд прощупал пульс и немного успокоил и себя, и королеву тем, что он, по крайней мере, жив. – Принеси мою аптечку, – попросила королева. Леоморд выбежал из комнаты. Вексана с сожалением посмотрела на Фарамиса, который никак не приходил в себя. Она дотронулась ладонью до его щеки и повернула лицо на себя, чтобы получше рассмотреть его. Затем положила ладонь на лоб – температура, кажется была немного повышена. Она нашла глазами градусник на столе и, взяв его, положила под руку врачу. Вскоре прибежал рыцарь и поставил на тумбу аптечку... – Зачем твои родители пришли сюда?! Возомнили себя королями? – дерзил темноволосый мальчишка. Королевский сад. Весна. Цветение в самом разгаре. У детей короля обострилась аллергия. Фарамис сжал кулаки и стиснул зубы. Солнце ярко светило ему в лицо, отчего он морщился и хмурился еще сильнее. "Мама, папа... почему вы терпите это..." – спрашивал он родителей в своих мыслях. Он задавал им этот вопрос и наяву и ни единожды, но ни разу не получил ответа, который успокоил бы его. Ничто, по его мнению, не стоило этих унижений.  Фарамис поджал губы и отвел взгляд. Все в нем могло служить поводом для насмешек. И служило. Светлые волосы, которые он никогда не стриг, замысловатые узоры на одежде, да и сама одежда – все это выглядело причудливо. Никто из его сверстников не носил плащей, не ходил в сандалях, не покрывал голову капюшоном. У Фарамиса определенно был шарм, но он отличался от других, и это было слишком заметно. Масла в огонь подливал и скверный, как о нем говорили и взрослые, и ровесники, характер мальчика. Он никого не слушал, своевольничал, плохо учил уроки, делал то, что ему нравится. Учителя смеялись, когда Фарамис говорил им о пятерках по химии и биологии в Магической Академии. Для вспыльчивой и чувствительной натуры Фарамиса он терпел слишком долго. – Мы и есть короли! – огрызнулся вдруг он. – Наше искусство – вот настоящее благородство! Мальчишки, не ожидавшие никакого отпора, поначалу удивленно захлопали глазами. Однако они не желали сдаваться и не нашли ничего лучшего, кроме как рассмеяться противнику в лицо. Маленького Фарамиса затрясло от злости. Он подбежал и ударил главного из их банды по грудкам. Тот свалился на пятую точку, шок на лице выдал то, что его застали врасплох. Гордец не мог такого простить. Он поднялся и ударил Фарамиса в ответ. Между ними завязалась серьезная драка. Едва ли один мог противостоять троим, да к тому же Фарамис был слаб здоровьем. Юные негодяи били его долго, пока он не потерял сознание, а когда он упал без чувств, то, струсив, бросили его одного в саду в тени раскидистого дерева. Маленький лекарь ничего не чувствовал. Пространство перед ним свернулось в черный узел, и, пока обидчики делали ноги, лишь бы не прилетело, Фарамис вовсе потерял связь с реальностью, не надеясь на подмогу. Сколько раз он был на грани? Если бы не чудесные отвары, рецепты которых передавались в его семье из поколения в поколение... Вряд ли, впрочем, родители вовремя найдут его теперь. Надежды у пессимистичного мальчика ни на что не осталось. Фарамис понял, что был в отключке только тогда, когда пришел в себя. Увидел он перед собой не родителей, не стражников и – уж чего не хватало! – не тех жестоких мальчишек. Над ним склонилась девочка, он ее не знал... Ее длинные золотистые волосы щекотали левую руку. Голубые глаза смотрели с тревогой. Рассудок возвращался к нему помалу, и он увидел, что эта дворянка – а иначе и быть не могло с таким нарядом – аккуратно приподнимает его голову, чтобы дать ему выпить лекарство. Фарамис сразу же узнал травы, посчитал их весьма посредственными, но осудить девочку не смел. Она помогала ему. Она – ему! Фарамис почувствовал слабость. Голова закружилась. Он снова терял сознание и уже не видел, как его спасительница в панике побежала за взрослыми...

•••

Мальчик сморщился, когда смоченная в растворе ватка прикоснулась к губам. Одной рукой мама аккуратно придерживала сына за подбородок, а второй обрабатывала рану. Фарамис не смотрел на нее, весь его разум был занят происшествием – но не тем, о котором думала его мама. Пленка с неприятными воспоминаниями зависла на особенном кадре. Та девочка... Она дворянка, об этом говорили ее наряд и прическа. Кто она? Как ее имя? Много раз Фарамис искал эти голубые глаза. Он возвращался в ненавистный сад, видел лица своих обидчиков, но каким же серым это все казалось! Маленький лекарь шел на встречу не с багажом благодарностей – он хотел лишь взглянуть на нее еще раз... Что это за незнакомка, которая единственным своим появлением сделала его жизнь счастливее, раскрасила цветами его обиженное детство? Он так и не нашел ее. Годы прошли. Фарамис никогда не забывал ее, однако поиски прекратил. Он слышал от соседей, что кузина королевской семьи уехала куда-то на юг... По описанию Фарамис заподозрил, что речь шла о ней. Затем его возраст пересек грань, возможную для обычного человека, и надежда его потухла, как свеча. Но она загорелась вновь, когда он увидел Вексану...

•••

Первое, что он почувствовал, была боль. Она била по вискам. В груди тлели слабость и холод, как на морозе. Фарамис слегка поморщился – на большее не хватало сил. Левая рука чувствовала что-то, и это что-то заставило сознание зацепиться за реальность. Фарамис выдохнул воздух из легких и что было мочи напрягся, открыв глаза. Над ним склонилась девушка, он ее знал... Это ее длинные золотистые волосы щекотали левую руку. Голубые глаза смотрели на него с тревогой и сосредоточенностью. Рассудок пока не возвращался к нему, но он понял, что она аккуратно приподнимает его голову, чтобы дать ему выпить лекарство. Тысячелистник и ромашка... Она помогала ему. Она – ему! Вексана изменилась в лице, когда заметила, что Фарамис приоткрыл глаза. Она тут же захотела спросить его, как он себя чувствует, не нужно ли ему чего. Она не успела этого сделать, он ее перебил: – Это была ты... – прохрипел он низким, уставшим голосом. Перед глазами снова потемнело, и он провалился в сон. Девушка в панике измерила его температуру. Все было в порядке. Кожа на лице уже не была столь бледной, как час назад. Фарамис пошел на поправку. И пока оставил Вексану наедине с изумлением и давними, давними воспоминаниями...