Together and Apart

24 декабря 1981 г. В Нью-Йорке просто не может быть Рождественских ёлок. Во-первых, их почти невозможно найти, не говоря уже о том, чтобы занести их в квартиру. Во-вторых, они занимают много пространства, а это никому не нужно, потому что в квартире и так мало места. Флоренс живёт в городе меньше года и знает это. А вот Фредди, по-видимому, ещё не признал этого. Но могло быть и хуже. По крайней мере, он выбрал маленькую ёлочку вместо настоящей высокой рождественской ёлки, но всё же… Когда Фредерик вошёл, неся эту трогательную маленькую вещицу, он сиял так, словно нёс с собой истинное значение Рождества. Флоренс поднимает брови, изучает его и просто говорит: — Это не совсем диккенсовский Лондон, не так ли?

***

24 декабря 1986 г. В квартире Флоренс нет украшений. Она не человек, любящий праздники, предоставлена сама себе, и Анатолию всё равно, поэтому они вдвоём игнорируют Рождество. Она до сих пор не может не думать о том, каким было Рождество раньше — с крошечной ёлкой, гирляндами, которые Фредди настоял повесить, её желанием задушить его по крайней мере двенадцать раз в день на Рождество и в последующих дни, но при этом целовать его так же часто… И она звонит ему, пока Анатолий ушёл за молоком и за ещё кое-чем. Она подносит телефон к уху и говорит: — Фредди, я просто…я хотела позвонить и сказать…счастливого Рождества, — затем она вешает трубку, но телефон продолжает звонить, звонить, но трубку так никто и не берёт.