Море лжи

— Где лучше всего прятать иголку? — В стоге сена? Ответила на автомате блондинка, вскормленная русскими народными пословицами. — Нет. В игольнице. — Ответила визави. — А морскую каплю? Продолжила допытываться дама. — Ясно дело, в море. Улыбнулась Этери, понимая, куда клонит Натали. — Умница! Вот вы и поняли основной способ управления общественным мнением. Хочешь соврать так, чтоб тебе поверили — дай людям 5% правды, акцентируй на ней внимание, и они поверят в любые 95% лжи, которые будут эту правду окружать. Этот закон имеет и обратную силу: хочешь спрятать каплю правды — создай вокруг нее море лжи. — И… это сработает? — Всегда! Это моя работа, и она вполне соответствует прайсу, озвученному вам Дэнни. Триста лет Этери бы не знала этого Дэнни, или как его там по-настоящему. Наверняка, он уже и сам не помнит каким именем его нарекли родители — человек окунул свою жизнь и личность в море лжи, где уже и не разберешь в каких каплях есть истина. И сейчас в это море придется нырнуть и ей. Раньше она всегда любила моря. Теперь уже не будет. Слишком много соли. Слишком похожа их вода на слезы, а слез стало слишком много в последнее время. Всё слишком. И в этой Натали тоже было все чрезмерно. Нет, выглядела она корректно. Даже не так — потрясающе тихо. Потому что потрясала своей тихой, некричащей красотой и ухоженностью. Прямые тяжелые темно-русые волосы отливали здоровой рыжинкой в солнечном свете, изредка мелькавшем в окне и рассказывая знающим людям, что такой эффект может быть только у здоровых, ухоженных волос, не знающих окрашивания. Высокий четко очерченный «умный» лоб, густые, натуральные, без признака манипуляций, брови вразлет, высокие скулы, точеный носик, интересной формы, который опять же сигнализирвал в пространство — этого лица не касался скальпель, такую форму изваять невозможно рукотворно, такое под силу только Создателю. И в этой натуральности — на этом лице, в этих скулах, пухлых губах, и главное, в этих глазах — изумрудно-зеленых было то, чего не было у нее, Этери. Уверенность. Уверенность в своей работе, в ее результатах, уверенность в себе. Натали была лучшим специалистом мира в своем деле. Об этом знали все. И в первую очередь сама Натали. Сколько было стартов. Сколько было подиумов. Столько же было побед. Но одной главной победы у Этери так и не было. Победы над собой. Над чувством собственной неполноценности. Когда считается! Считается! Перед каждым новым соревнованием ей всегда казалось, что вот, именно здесь ее обойдут все, кто лучше нее. У кого ученики лучше катят, лучше прыгают, чьи программы совершеннее, наполненнее. Ей каждый раз казалось, что вот, именно здесь и будет ее разоблачение — ты, Тутберидзе, ни как фигуристка ничего не добилась, ни как тренер. На самом деле. Какое-то время тебе удалось всех обмануть, но вот обман раскрылся. И к каждому старту она подходила как к казни. Что вот в этот раз так точно с нее сорвут маску. И каждый раз она снова выигрывала. И каждый новый ее полный подиум был отсрочкой казни. Этери к новой цели всегда подходила страшась, не загадывая. То ли дело Натали. Еще не зная каким будет результат работы, еще не зная, что ей предстоит — она уже отвечает уверенно — Всегда! Что дает такую уверенность в собственных силах? Мастерство? У Этери тоже мастерство. Опыт? У Этери тоже опыт. Что? Где? Откуда в себе накопать эту непререкаемую уверенность в собственных силах? Может она блефует? Этери заглянула в ее зеленые, хрустально-изумрудные глаза. Такой цвет был только у Косторной, когда та плакала. Или может линзы? Но нет — у той, которая была напротив нее, было все неподдельным — и цвет глаз и уверенность в собственных результатах в этих глазах. Этери смотрела на нее, такую непохожую на себя, такую отличную — она была совсем другая. Совсем. Такая, какой Этери хотела быть сама — светлой, с гладкими волосами, совершенной на лице от природы, с зелеными глубокими глазами и … уверенной. Уверенной в себе и своих результатах. И эта уверенность перетекала как плазма по пространству и оседала на самой Этери. Точеная фигурка мировой звезды-тренера темнела абрисом в окне во всю стену. Этери дотронулась к холоду стекла и почему-то подумала, что эти окна многоэтажки Рокфеллеровского центра в Нью-Йорке намного счастливее людей. Они видят больше счастья, чем люди. Пройдет полгода, под этими окнами поставят главную ёлку страны. И сюда будут спешить взрослые и дети, чтоб оставить на этом месте свои улыбки, которые, как легкие шарики будут улетать сразу вверх мимо счастливых окон. Эти окна видят больше счастья, чем они, люди. Интересно, что будет с нами в этот Новый Год? Будет ли счастье? Будем ли мы вообще? Но ее цель, миссия, задача, как матери, основная ее цель на земле, сделать так, чтоб Диана с Глебом на Рождественский сочельник пришли делать счастливые селфи сюда, к этой ёлке. Делать всё, чтобы ее дети множили счастье, а не горе. Даже если для этого придется отдать в заложники и на заклание себя. — Я согласна! — сказала блондинка в пространство придавая металл своему голосу. — Ваши доводы разумны, а у меня другого выхода нет. В кабинете появился Дэнни и его секретарь с одной единственной бумагой, на которой Этери поставила свою подпись. Пути назад нет. Да и не нужно. Там, позади, — мрак, боль и разруха. Не этого хочет она для своих детей. А сама? Сама справится. И с этим тоже. И стены задавили с такой силой что вобрали в себя весь кислород помещения. Бесконечные пролёты лестниц, как спираль ДНК. Что будет в конце этой спирали ее пути? Хотелось неба. Когда есть небо, всё не так безнадежно. Это она запомнила еще из того подвала. Из тех жутких 13 дней с зарубками на стене. Всё будет. Всё получится. Если есть небо. Пока есть небо, она жива. На улице она подняла голову вверх. Между небоскребами старейшего монументального бизнес-центра виднелся он — кусочек неба. Большая роскошь для людей, которые всем своим естеством, всеми своими поступками спешат удалиться от этого самого неба и от того, кто там живет и руководит их неумными головами Далеко, в облака улетала разделенная светом меча Бога с индейскими перьями на голове, высеченная над входом в Центр, цитата из Библии. Wisdom and knowledge shall be the stability of thy times «Господи, дай мне мудрости в моем знании. И незнании. Дай нам всем стабильности» Как же хочется стабильности. Да что там ее. Просто точки опоры. Даже не для того, чтобы переворачивать мир. А просто для того, чтобы опереться. Опереться и опора не ушла в молоко вечности. Ей показалось, краем взгляда, из Центра уверенной походкой вышла темно-синем летнем тренче Натали. Вот у кого всегда есть опора. Она так же, не сутуля всегда ровную спину, села в услужливо открытую дверь блестящего авто. По соседним машинам разместились Дэнни и сотоварищи. Натали едет в аэропорт. У нее есть дела во многих точках мира. Раньше туда летала и Этери. Она по пути набирает по видеосвязи своих детей — девочку и мальчика. Здоровенькие, красивые, талантливые, как и положенно быть успешным детям успешных родителей. Ей их привезут в аэропорт и время перелета салоне частного джета еще один счастливый миг быть рядом со своими детьми. Потому что Натали — гений таймменеджмента. Она умеет планировать и успевает всё. И родить, и воспитать и залюбить. И у нее всё получается. А где-то под французским Кале, на берегу сурового Ла-Манша, где одинаково удобно собираться партнерам из Британии, Франции и Бельгии их ждет папа. Такой же деловой и успешный. У этих людей другая жизнь. И это жизнь, а не борьба за выживание. Отсюда и уверенность. Наверное.