Магический коктейль

      Война выпотрошила ее, покрыла шрамами тело и навсегда оставила пепелище внутри – в самой глубине, куда не доходили лучи солнца и улыбки близких.       На дне души. Там, где были свалены в кучу трупы былых надежд и мечтаний, она вечно пребывала в чистилище.       Кладбище надежд. Вот чем стала Гермиона, пройдя испытание смертью и скорбью. Привкус горечи на губах теперь не покидал ее никогда. Она давно разучилась радоваться: от взгляда на счастливые лица ей хотелось плакать навзрыд.       — Мы выиграли войну, но не мир, — откровенное признание ее мужа разбило ей сердце. Гарри тоже рассыпался на осколки – разве можно склеить разбитую вдребезги чашку? Он прошел сквозь смерть: такое не забывается.       Единственное, что могло воскресить желание жить – это новая жизнь. Новое начало: ребенок, который станет отдушиной для них обоих. Гермиона свято верила в это. И они пытались. Каждый раз она с замиранием сердца ждала двух полосок на тесте. Но разочарованно обнаруживала лишь одну.       Отчаявшись, она, наконец, прошла обследование. Жесткая кушетка. Хмурый целитель и сухое «вы бесплодны», брошенное ей в лицо.       — Нет!       Гермиона не помнила, как выбежала из Святого Мунго, ноги сами несли ее. Домой – в обитель разбитых надежд.       В спальню, где они пытались зачать новую жизнь снова и снова. Гермиона злобно уставилась на зеркало: на нее с горечью смотрела предательница. Та, что предала их с Гарри мечту. Волна стихийной магии вырвалась из нее и ударила в зеркало, пробив дыру. Стрелы трещин расползлись паутиной по ровной глади. Осколки посыпались на пол.       Оно разбито. Так же, как и она сама. Вдребезги.       Гарри прибежал на шум, бросаясь к жене:       — Что случилось?       — Я не могу… — слезы хлынули из глаз: боль разрывала грудную клетку, — я – пустой сосуд.       — Гермиона, — он заключил ее в крепкие объятия, — я с тобой.       — Я бесполезна, — запричитала она, схватившись за живот.       — Не говори так, — ее отчаяние душило их обоих, но он лишь сильнее прижимал ее к себе. — Я люблю тебя.       — Прости меня, Гарри.