Магический коктейль

      По ночам я молила о смерти, как о спасении, повторяя про себя снова и снова: «Я хочу умереть».       Хочу умереть.       Хочу умереть       Хочу умереть.       Но нельзя. Я запрещала себе мечтать о смерти, хотя представляла десятки способов самоубийства. Разбежаться и врезаться головой в бетонную стену. Почему нет? Мне было наплевать, насколько это жутко или зрелищно. Главное, чтобы результат наступил моментально. Не мучаться. Не успеть пожалеть. Не иметь шанса выжить.       Жизнь давно стала мне безразлична. Я ничего не чувствовала. Ни на что не надеялась. Ничего не ждала.       Выжженная до основания душа, погребенная под многотонным слоем пепла. Сердце — камень. Тело — безвольный кусок мяса. Так лучше. Так не больно.       Я бы ушла. Непременно ушла бы из этого мира, заколов себя обломком алюминиевой ложки, что бросают в обед вместе с миской каши в прорезь в двери камеры.       Я бы ушла. Но не могу бросить его. Не могу обречь его на смерть из-за своего эгоистичного желания перестать страдать.       Драко.       Пока я жива, жив и он.       Такова сделка с Долоховым.       Пока я горю в аду, Драко дышит. Пока я терплю смертные муки, он отсчитывает каждый новый день зарубкой на стене в соседней камере.       Бетонная стена между нами, как бесконечные километры дорог, уводящих его от меня в те дали, откуда невозможно вернуться. Не в этой жизни.       Драко недосягаем.       Между нами — тишина и горечь.       Между нами — немая бездна.       Но я знаю, что он жив. Чувствую это оставшимися крохами изодранной в клочья души.       Драко жив.       Я должна верить в это, иначе какой смысл дышать затхлым смрадом беспросветной темницы? Какой смысл влачить никчемное существование? И терпеть…       Терпеть на себе реализацию всех извращенных фантазий Долохова. Быть его безвольной куклой для опасных и безжалостных экспериментов.       Мне уже все безразлично. Сотни способов унижения, что он на мне испробовал, больше не убивают во мне человека. Я и так мертва. Разряды «круцио» больше не приносят спасительной боли и забытья. Грязное насилие над моим телом не вызывает омерзения.       Камень не способен ощущать боль. Камень долговечен. Камень терпелив.       Возможно, когда-нибудь я рассыплюсь, ведь и камень крошится со временем. Но не раньше, чем Драко выпустят отсюда. Не раньше, чем я увижу его живым.       Любимый. Ты — все, что у меня осталось.       Умоляю, живи.       Живи за нас двоих.