Магический коктейль

      — Знаешь, что значит эта метка?       Малфой задирает рукав, стеклянными глазами уставившись на предплечье.       — Что ты никогда в жизни не отмоешься от этой грязи?       Выдыхая табачный дым, Теодор бросает на Драко безучастный взгляд. Маска безразличия давно стала его броней.       — Нет, — Малфой силится ухмыльнуться, но тщетно: теперь эта роскошь ему недоступна, — тебе не понять. Тебя это не коснулось, — горечь в его голосе может почувствовать лишь лучший друг. — Это значит…       — Ну, говори же, — Нотт тушит сигарету о стену, бросая бычок под ноги. — Я же знаю, ты можешь сказать это только мне.       — Да, — фыркает Драко, громко сглатывая и поднимая влажные глаза на Теодора. — Метка – это приговор, понимаешь?       — Понимаю, она сломает тебя…       — Она уже меня сломала. Это конец, — обреченно выдавливает Малфой мертвым голосом. — Смерть стала для меня долбаной обыденностью. Ты можешь себе такое представить?       — Тебя больше не трогает?       — Сначала мне было херово после… — Драко вздрагивает, покрываясь мурашками. — Ты помнишь, как меня тошнило?       — Еще бы, я с трудом тебя откачивал после сраных вылазок с ПСами.       — Ага, но теперь мне плевать, — Нотт распознает фальш в словах друга, — полное безразличие.       — Ты не виноват, Драко.       — Я – убийца, — зло огрызается Малфой, — и надеюсь, что кто-нибудь из Ордена прикончит меня раньше, чем завершится война.       — Не говори так, — сердце Нотта сжимается от жалости, — у тебя не было выбора.       — Ты сам-то в это веришь, Тео?       Тот лишь молчит в ответ.       — Черт, я не собирался ныть, — Драко всегда стыдится своих эмоций, — я пришел предупредить тебя.       — О чем? — внешне спокойно спрашивает Теодор, доставая дрожащими пальцами вторую сигарету, ибо нутром предчувствует беду.       — Темный разочаровался в своих старых ПСах…       Малфой делает убийственную паузу, и Нотт перестает дышать.       — Он заглядывается на молодежь.       — Старый извращенец, — выдает Тео с клоунской усмешкой, — я знал, что он конченый.       — Не смешно, — бледное лицо Драко мрачнеет, становясь белее мела. — Лорд призовет детей ПСов на службу. Тебя, Блейза, — перечисляет он, хмурясь так, словно слова причиняют ему нестерпимую боль, — всех, кто жив, даже Пэнси.       Выстрел в голову. Вот как Нотт ощущает это, хотя ни разу не испытывал подобного.       — Нет! Она же девушка, — его враждебный крик разрывает тишину ночи.       — Думаешь, ему есть дело до этого? — безжалостно чеканит Малфой, поражаясь собственной жестокости.       Война сделала его сухим и черствым, убив душу и расколов сердце. Драко уже не сможет воскреснуть, но Тео…       — Вы должны бежать, — властный тон бывалого Пожирателя не терпит пререканий.       — Куда? — отчаяние Нотта можно потрогать руками.       — Подальше из страны.       — Если только совсем свалить с этой планеты.       — Пока у тебя нет метки, ты жив, — Драко знает, о чем говорит, ибо давно ощущает себя мертвецом, — у тебя есть шанс. Забери Пэнси: бегите в Америку.       — Думаешь, туда этот гад не сунется?       — Думаю, его конец близок. Но вы не должны в этом участвовать.       — А ты?..       Настал тот день, когда Малфой впервые видит скупую слезу на лице друга.       — Я вас прикрою, — он с трудом выталкивает слова из сдавленного горла. Удушье. Драко тяжело даже вздохнуть. — Уходи, Тео, — протягивает ему завернутый в платок порт-ключ.       Принимая щедрый подарок, Нотт уже знает, что тот прощальный.       — Спасибо, — выдавливает он тихо, — до встречи.       Но оба четко понимают, что эта станет последней.

***

      — Пэнси, послушай меня…       Теодор еле касается ее лица кончиками пальцев: с благоговейным трепетом.       Она такая красивая, Салазар, бесподобно красивая.       Разве можно трогать святыню?       Нотту всегда казалось, что любимая может рассеяться, как мираж, если он надавит чуть сильнее.       — Я не могу…       — Пожалуйста, дай мне договорить, — он теряется в ее васильковых глазах под трепещущими ресницами.       Быть тверже с ней хоть раз в жизни.       Гоблин, почему так сложно?       — Ты должна бежать со мной, — Теодор все бы отдал за то, чтобы уметь говорить властным тоном Малфоя, но его голос надламывается, как хрупкий лед. — Я не сдвинусь с места, пока ты не соберешь свои вещи.       Прозвучало слишком жалко.       — Тео, — ее мягкий шепот обволакивает его густой пеленой, забирая тревоги и притупляя бдительность. — Моя мама ни за что не оставит отца. А я не брошу ее. Ты же знаешь, милый?       Как можно говорить об этом так обыденно, когда на кону – твоя жизнь?       — С ними ничего не случится, пока мистер Паркинсон на стороне Темного Лорда. Твоя мать в тылу, и ей мало что грозит. Но ты…       — Я – большая девочка, Тео, — от ее томного напева у него, как обычно, кружится голова, но сейчас он держится из последних сил, — и я решила.       — Пэнси, очнись!       Быть тверже с ней. Хоть. Раз в жизни.       Нотт с усилием встряхивает Паркинсон, схватив ее за плечи, и из идеально уложенного каре выбиваются отдельные пряди.       — Ты никогда не умел быть грубым, милый, — пухлые блестящие губы растягиваются в картинной улыбке. — Не стоит и начинать.       — Пэнси, ради Мерлина, — он повышает голос. — Хочешь, чтобы мы сдохли здесь вместе? — вихрь подавленных чувств прорывается наружу. — Хочешь искупаться в крови грязнокровок?       — Нет. Я не хочу трусливо бежать, — она становится жесткой по щелчку. — От судьбы не убежишь.       — Тогда я останусь с тобой.       — Нет, — Паркинсон сжимает за спиной волшебную палочку, — из нас двоих спасения достоин лишь ты.       — Я не уйду без тебя…       Однако Пэнси действует молниеносно, зная, что у нее нет выхода. Последнее, что она говорит ему в этой жизни – совсем не то, что хотелось бы сказать напоследок:       — Обливиэйт!