Вместе до конца?

Чем ближе мы подбирались к залу, что по сути своей являлся ловушкой, тем сильнее мне становилось горестней на душе. Я прекрасно понимала, чем все закончиться, что будет дальше, а слова Императора чуть ли не с болью впечатались в память. Мне было страшно, горько, а сама была в смятении. Отправной точкой еще стало осознание, что мне придеться убивать людей, чтобы выжить и помочь моему другу спасти этот мир. Никогда не думала, даже не представляла, как собственно и надо было, что окажусь в такой ситуации, где решает фраза «убей или будь убитым». Я не знала действует ли этот мир по законам игры «Обливион» или это действительно другой мир. Для меня он был сейчас самым что ни на есть реальным. Чувство боли, эмоции, разум, навыки — все это здесь присутствует и спрятаться по ту сторону экрана не выйдет. Наш маленький отряд смиренно продвигался вперед, факела стали уже догорать — теперь мы находились в полу мраке, а Чес, едва заметно, но все же ощутимо взволновано поглядывал на меня. Не знаю, о чем он думал в этот момент, но лицо его было сильно задумчивым, будто строил планы на ближайший год, причем с целью их точно выполнить, а не забросить и забыть. Я прекрасно понимала, что на наши плечи скоро свалиться огромнейшая ответственность и судьбы всех людей в Нирне. Мерунес Дагон не сбавит позиции если его вежливо попросить — такие существа принимают в ответ только силу, а мы по сравнению с ним — ничтожества. Акатош или Ауриэль именно то божество, которое еще не до конца забыл, что, собственно, помог в создании этого мира и встанет на нашу сторону, но увы… сделать для этого нужно многое. К другим Аэдра любые просьбы потерпят крах, а обращаться к Даэдра, чтобы остановить одного из Даэдра… начнем с того, что мало кому из них это надо. Да и вряд ли они пойдут на своего, такое происходило, на мою память, всего раз и то, мотив был несколько иным. Но я отвлеклась. Единственное, что точно — как бы мне не было страшно, я ни за что не позволю пройти во врата Обливиона Чесу одному. Лучше умереть пытаясь помочь кому-то, чем в страхе прятаться все время. Это билет один в конец — то есть получение паранойи, а в следствии потеря разума, что может оказаться даже хуже смерти. Да и бросать единственного друга в этом мире на произвол судьбы точно не буду. Просторный зал, единственный выход отсюда — железная калитка, но увы она заперта, о чем тут же и доложил один из Клинков. В ту же секунду, сидевшие в засаде культисты на нас напали. Их было четверо, но благо двоих на себя взял воин, приказав нам при это охранять Императора. Сказать-то нам сказали, но никто не мог предугадать о том, что в это самое время, за потайным ходом скрывается еще один культист, который только и ждет своего часа. — На этом мой путь, как и моя жизнь оканчивается. Возьми мой амулет и найди моего последнего сына. Джоффри знает о ком я. Поспеши, наши судьбы в твоих руках. Уриэль едва слышно прошептал слова моему спутнику и плавным движение руки сунул свое ожерелье ему в карман. В ту же секунду, будто все подстроила чуть ли не сама судьба и госпожа удача, тайный проход открылся и из него выбежал облаченный в черную броню культист. Я не знала, что в этот момент мной двигало и как это произошло, но руки чисто на рефлекторном уровне быстро достали стрелу из колчана и выстрелили. Я впала в натуральный ступор от своих действий, а она тем временем попала ему точно в правое легкое, но даже это не остановило мужчину, который, не смотря на явную адскую боль, замахнулся булавой на Императора, а тот даже не шелохнулся — просто ждал. Оружие остановил Чес. Имперец просто выбил ее из ослабевших рук. Однако, мне явно стоит позавидовать и одновременно ужаснуться их упорству, он, почти находясь на смертном одре, кинул из последних сил в Уриэля нож… и попал. Император скончался почти сразу же, как и его убийца. Где-то сзади, судя по звукам, закончился бой Клинка, тем самым образовывая тяжелую и давящую тишину, но она быстро прервалась резким шумом доспехов. — Мы подвели его… я подвел его… Виноватый, скорбный тон, а его хозяин тут же упал на колени перед телом Императора. Никто из нас не решался сказать и слова, но увы, время поджимало. — Надежда спасти этот мир еще есть. Где нам найти Джоффри? Уверенный, не требующий никаких препирательств голос Чеса сработал — Клинок тут же попытался взять себя в руки. Для пущего эффекта он даже сложил руки на груди и нахмурился. Поразительная выдержка. На его глазах умер человек, а он сосредоточился на важном деле. Умер человек… я же сейчас стала причиной чей-то смерти. Да, он был культистом, но все же. Я его убила. Своими руками. Живого. А теперь он нет. Сердце панически забилось. Я понимала, что это только вопрос времени, когда мне придется в этом мире запачкать руки в чей-то крови, но не думала, что так скоро. Просто не хотела. И вот, момент наступил. Я трясусь и пытаюсь успокоить себя, свое сердце и дыхание, когда мой друг выведывает важную информацию у Клинка. Встать на путь самобичевание мне не дали. Чес, как оплот здравомыслия, держал ту самую ниточку, на которой держался сейчас весь мой рассудок, поэтому меня весьма ощутимо повели вслед за собой, по пути говоря, что я сильный человек, раз смогла «обнажить оружие» ради спасения человека. Умом-то я это понимала, но принять было очень сложно. И снова, бесконечные туннели, канализации, побеги от грязекрабов и крыс. Нами было решено просто бежать со всей дури, а не рисковать, чтобы подхватить какую-то заразу от ран или укусов крыс. Идея хорошая, ее выполнение оказалось муторным, потому что я чувствовала как слабела с каждым шагом. В глазах темнело, а тело немело. В конце имперец практически тащил меня, но делал он это весьма упорно, хочу сказать. Спасительный свет в конце туннеля, в прямом смысле, даровал просто огромное облегчение, но меня хватило лишь на один маленький выдох, а после все стало черным. Мое сознание уплыло. Очнулась уже на следующий день, судя по времени суток, в спальном мешке. Сил не хватало даже на малейшие движения головы. Было тяжело даже моргать, не то чтобы сказать хоть слово. Я не понимала жарко мне или холодно, где я, что случилось, однако даже на панику нет сил. Хотелось ужасно спать. — Похоже ты заболела. Я не лекарь, но симптомы похожи на болотную лихорадку. Рядом со мной сидел Чес. Он говорил шепотом, видимо подозревая, что у меня может болеть голова. Сам имперец раньше пытался что-то сделать с котелком висящим над костром, пока не оставил это дело, когда понял, что я пришла в себя. — Я не решился дать тебе никакое зелье, так как вообще не знаю какие они. Мы сейчас возле выхода из тюрьмы, на против, если быть точнее. Тут раньше был бандитский лагерь, но их «обитателей» уже нет в живых. Так вот оно что, как только я потеряла сознание, он притащил меня сюда. Огромное чувство благодарности и признательности появилось во мне. Даже не смотря на судьбу всего мира, не бросил меня. — Прости, я не умею готовить, так что похоже у нас на завтрак будет обычный салат из овощей, которые тут лежали в мешках. Но зато я смог прокипятить нам воду. — Не будет ничего хуже той похлебки… Еле прошептала я, все еще лежав спальном мешке. К моим губам прислонилась глиняная маленькая кружечка, из которой стала пить теплую воду. Чес просто улыбнулся. — Так же я нашел нам сменную одежду в виде кожаной брони. Имперец как-то странно запнулся и поджал губы, но я была настолько слаба, что не обращала ни на что внимание. Сейчас в мои желания входил только сон. — Спасибо… Слова давались с большим трудом, но все же нашла в себе силы прошептать слова благодарности. Чес только покачал головой и легко улыбнулся, сказав, чтобы я отдыхала, а потом он даст мне поесть салат. Что я собственно с удовольствием и сделала.