Рождение Хрусталя

“Евгения Тарасова получила травму запястья во время тренировки. Тренер пары Тарасова-Морозов отметил, что спортсменка вернется на лед в течение недели и пара будет продолжать накатывать программы без элементов, которые невозможно делать при повреждении руки” Балабайка с одной струной: “Считай объявили о завершении” RoofProof: “Ну,может, и слава богу,а то музыка вызывала опасения. Теперь, поди, закончат” Влад Миннибаев: “Сказали же,что начнут готовиться дальше через неделю” RoofProof: “Мало ли кто что говорит. Сколько у нас таких, которые годами возвращаются к тренировкам, а потом исчезают? Вот и рыжики пошли проторенным путем” Mona 5: “Так понятно, они же в сборной, значит сезон будут делать вид, что вот-вот придут кататься. Нам не привыкать.” Hronotop: “Там Минчук рассказал о подготовке мишек и козлят, но это никому неинтересно, а как косячные ТМ, так новости.” Трасса Е-95: “Так они, как ни крути, лидеры.” Hronotop: “Не смешите меня! Лидеры МиГи, а эти отваляли весь прошлый сезон и за заслуги остались в сборной, а не по делу! Лучше бы Ходыкиных поддержали!” Трасса Е-95: “Ходыкины опять, говорят, разбежались” annabel: “Опять разбежались или опять говорят? Про них обычно второе.” Hronotop: “В общем, закончили и закончили, рыдать по ним не будем. Да и возраст преклонный, пока уже.” Маша с Уралмаша: “Савченко до тридцати с хвостом каталась.” Hronotop: “У Савченко, во-первых, не было конкурентов. Во-вторых, были смены партнеров. А в-третьих, Тарасова - не Савченко, что тут сравнивать?” Барабашка: И кто у нас без ТМ третья пара? Кадыровы?” ИванИван: “Артемьеву с Брюхановым не хотите рассмотреть? А то у нас какое-то тотальное господство Москвиной” Барабашка: “Рассматриваю всех, но пока видится только Питер” ИванИван: “А я рассматриваю, и Пермь, и Княжука с Хабибулиной. За третье место у нас толкучка” Барабашка: “Какая разница, кто третий, когда все равно все в пределах родины катать?” ИванИван: “Позицию в своих рейтингах тоже понимать важно для своих. А то вдруг завтра выпустят из бана, а тут непонятно, кому и куда?” Барабашка: “Так все равно только одна пара поедет. А это в любом случае от Москвиной” ИванИван: “Трудно не согласиться.” Аня с удивлением посмотрела на пустой лед, где обычно катались Женя и Володя к тому моменту, когда к ним прибивались одиночницы. Потом вспомнила, что у ребят выходной из-за Женькиной травмы. Посочувствовала Максиму Леонидовичу, который был вынужден сидеть на катке, хотя его работы и не было. Но лед записан за ним, а Полина и девочки тут на птичьих правах. Траньков о чем-то говорил по видеосвязи, Аню приметил сразу и, не отвлекаясь, поднял руку в знак приветствия. Подойдя ближе, фигуристка поняла, что беседу тренер парников ведет с Этери Георгиевной. - Да все с ней нормально,- объяснял Максим,- неудачно руку поставила. Ушиб сильный. Недели на две поддержки все выпали. Что ответила Тутберидзе не расслышала, голос у Этери Георгиевны вне катка был мягким и тихим, даже ласкающим. Иногда Ане казалось, что она умеет заговаривать синяки и ушибы этим нежным голосом, тем больнее било, если после подобных бесед на тренировке женщина раскатывалась в жесткие давящие интонации, требовательные, будто прижимающие ко льду. Их хотелось с себя скинуть, вырваться из цепких когтей словесного насилия каждым звуком, чтобы только слышать, как снова стихает буря и нежно поет глубокая мелодия. Аня помнила, как, пытаясь скинуть лед голоса старшего тренера, прыгала в декабре семнадцатого Женя Медведева. Падала и снова прыгала, а голос, если обращался к спортсменке, хлестал, хлестал, хлестал. Тогда стало ясно, что путь к победе будет только под свист этого бича. И его еще придется заслужить. Как-то в зале заминки Медведева в сердцах бросила: - Если бы я ее с детства не любила, я бы ее коньком прирезала! Тренировка у Жени в тот раз была максимально тяжелой и неудачной. Голос ЭГ не смягчился ни разу, а после первого часа и вовсе стих, оставив Медведеву в тишине безразличия. - Выходит, ей повезло, что ты любишь,- улыбнулась Аня. - Не знаю. Может быть, мы обе еще об этом пожалеем,- вздохнула Женька. Наверное, она была в чем-то права. Они жалели. Кажется, обе. И делали больно себе и друг другу. Друг другу - публично. Себе - наедине с собой. Невольно вспомнилось, как перед самым отъездом в отпуск с родителями, уже будучи отпущенной н отдых, решила зайти в”Хрустальный” вечером в надежде, что лед будет свободен. Ее без всяких вопросов запустили, сказав, что вечернюю группу сняли, но можно пойти покататься, если Ане это нужно. На катке никого. Это было неправдой, которую девушка осознала, зайдя в раздевалку. Со льда неслась нежная мелодия “Январских звезд”. Выглянула на каток. Этери Георгиевна стояла в гордом одиночестве в центре льда и о чем-то думала. Присмотрелась, с удивлением поняла, что тренер ставит программу, точнее переделывает. “Январские звезды” давно отгорели, нужны никому не были, а женщина на льду что-то сама себе доказывала что ли или проверяла себя? А закончилось неожиданно. Мелодия угасла, ЭГ нервно стукнула зубцом в лед, сделала несколько быстрых движений, закрутилась в чуть разболтанном вращении. И, видимо, так и не выплеснув то, что кипело, в конце концов изо всех сил саданула рукой по бортику. И затрясла ладонью. Наверное, было очень больно. Щербакова вернулась в раздевалку, переобулась и пошла на лед, как ни в чем не бывало. Музыку больше Этери не включала, улыбнулась Ане, покружила еще недолго, да и покинула каток. И только легкое потряхивание ушибленной рукой время от времени напоминало, что у тренера болит. И, наверное, не только отбитой ладошке.