Сын

Перед глазами просыпающейся Анжелики проступили чёткие очертания двух кресел у большого камина с давно потухшим огнём, овального зеркала между двумя высокими окнами, затянутыми затейливым морозным узором. На туалетном столике четко вырисовывались несколько изящных безделушек и черепаховый гребень. Филипп, обхватив руками подушку, спал. Сон смягчил черты и лицо казалось открытым и безмятежным. У Анжелики перехватило дыхание при воспоминании о прошедшей ночи. Ощущение чувственного наслаждения, которое Филипп заставил её пережить, полностью не ушло. От ярких воспоминаний вспыхнули щеки. Взгляд Анжелики бездумно остановился на картине над камином. Художник изобразил легкомысленных обитателей Олимпа, за которыми наблюдал лукавый бородатый фавн. Они сжимали друг друга в объятиях с языческой грацией и беспечной вольностью. Прекрасные обнаженные тела олицетворяли райскую гармонию в глубине дремучего леса. Анжелика приподнялась. Лицо спящего Филиппа оказалось совсем рядом. Едва прикасаясь, она обвела пальцем контур губ. Твердая линия рта расслабилась во сне. Изгиб казался одновременно чувственным и невинным. Длинные и густые ресницы выглядели более темными на концах. Вздохнув и сжав губы, Филипп медленно открыл глаза. И сразу же потянулся к ней, обнимая. Встретив потемневший взгляд, Анжелика попыталась оттолкнуть его, но Филипп не желал выпускать её из объятий. И в который раз, мир сосредоточился на нём, на его губах, руках, прерывистом дыхании, позволяя своему телу подчиниться его желанию. Отстранившись друг от друга, они какое-то время молчали, стараясь унять стучащие сердца. Сияющий взгляд Филиппа, когда, повернувшись на бок и облокотившись на согнутую руку, он откинул покрывало и стал откровенно разглядывать ее, заставил Анжелику отвести глаза. Заметив это, Филипп рассмеялся и, улыбаясь, внезапно спросил: — О чем Вы думаете? — О нас... – Анжелика мечтательно вздохнула, пристально разглядывая лицо Филиппа. – Вспомнила нашу встречу в Тюильри год назад, – добавила с задумчивой улыбкой. – В тот день я прошла мимо Вас, маркиза де Бриенна и его сестры. Ваш равнодушный взгляд скользнул по мне. Это так ранило, хотя меня и невозможно было узнать в плаще с капюшоном и с глухой маской на лице. В тот день я не сомневалась, что судьба навсегда разлучила нас. Приподнявшись и поддерживая голову ладонью, Анжелика, уже нахмурившись, с озабоченным видом спросила: – Когда Вы должны уехать, Филипп? — У меня намечена встреча с управляющим Молином и аббатом Карретом после нашего завтрака, – произнес он с самым серьёзным видом. – Но нам, прежде всего, следует восстановить силы, – Филипп приглушённо рассмеялся. – Этой ночью мы столько жертв принесли на алтарь Венеры. Заметив, что покрасневшая Анжелика отвела глаза, он, запрокинув голову, беспечно рассмеялся. Возмущенный взгляд, брошенный на него, вызвал у Филиппа еще более громкий смех. — Простите, простите, дорогая! Я всего лишь неловкий солдафон. Всё-таки мне следует иногда лучше хранить молчание. Перестав смеяться, он взглянул на нее с загадочным выражением, застывшим в голубых глазах. – Сердце и душа далеко не всё! – сказал примиряюще, коснувшись губами нежного плеча. – Нельзя же отрицать нашу природу! Филипп приподнял пальцами подбородок Анжелики, рассматривая лицо, затем уверенно произнёс: — Сегодня вечером я жду Вас в замке! И очень надеюсь, что Вам понравится то, что хочу предложить. Анжелика уже не сомневалась, что Филипп принял важное для них решение. — С удовольствием позавтракаю с Вами! – Анжелика не смогла сдержать улыбку и, потянувшись рукой к коротким вьющимся волосам Филиппа, залюбовалась голубым сиянием глаз и очертаниями чувственного рта. – Должна признаться, – произнесла, смеясь. – Я проголодалась!

***

В часовне, освещенной большими свечами, ранние зимние сумерки сохранили сумрак в нижней части храма, наполнив его таинственным очарованием и мистицизмом. Аббат Каррет, прочитав короткую проповедь о супружеских обязанностях, приблизился к венчающимся, позади которых стояли: одетый в чёрное мэтр Молин и пожилая крестьянка в чепце, из-под которого выбивалась прядь седых волос. Это была кормилица Филиппа. Молодой сеньор попросил Молина передать старой женщине, любившей и с нежной заботой опекавшей маленького Филиппа в далёком детстве, что желает видеть её на своём венчании. — Филипп дю Плесси-Бельер, является ли ваше желание вступить в законный брак с Анжеликой Сансе де Монтелу искренним и свободным? — Да! — Анжелика Сансе де Монтелу согласны ли Вы выйти замуж за Филиппа дю Плесси- Бельера. Является ли ваше желание искренним и свободным? — Да! — Готовы ли вы хранить верность друг другу в болезни и здравии до конца своей жизни…

***

— Мы вместе …! — мысль, наполненная счастьем, пронеслась в голове Анжелики. — Мы вместе…! — повторяла она про себя. Сомнения сменялись ликованием. Она то страшилась новой жизни, то бесконечное счастье наполняло её. Прежняя жизнь осталась за порогом часовни в Плесси. Ещё месяц назад полный разлад в желаниях не давал надежду на счастье. То желала не расставаться с Филиппом и через какое-то время уже считала это невозможным. Счастье так переполняло Анжелику, что она страшилась гнева всесильных богов Олимпа, которые всегда наказывают простых смертных, когда их земное счастье вызывает у небожителей зависть. Филипп отложил свой отъезд в Париж на четыре дня. Барба, узнав о намечающемся венчании, так радовалась за свою любимую госпожу, что со слезами уговаривала Анжелику – четыре дня перед неминуемой разлукой с супругом не покидать его, уверяя, что дети в надёжных руках. На следующий день после церковного обряда Филипп представил маркизу дю Плесси- Бельер дворецкому, камердинерам, повару, служанкам, лакеям…, оставляя её полновластной хозяйкой Плесси на время своего отсутствия.

***

Комната в доме управляющего Молина освещалась языками пламени горящих и потрескивающих дров в камине. Открыв в секретере отделение для важных документов, он положил в него два конверта, переданных сеньором дю Плесси еще днём. Подбросив несколько поленьев в камин, управляющий уселся в кресло, протянув руки к кованной черной решетке . Возвращаясь мыслями к событиям последних дней, вновь засомневался в правильности принятого им решения. Перед Рождеством после поездки в Париж, поразмыслив, он посчитал правильным скрыть от Анжелики новые сведения о графе де Пейраке, полученные от старого садовника в заброшенном отеле Ботрэй. Молин совсем не желал дать ей повод для призрачной надежды: когда-нибудь встретить воскресшего из небытия мужа. Жизнь и смерть удивительных людей обрастают легендами. Прошло два года со дня настоящей или мнимой казни графа де Пейрака. Никаких попыток связаться с женой с его стороны не последовало. На третий день после Рождества маркиз дю Плесси, вызвав к себе, дал ему указание: подготовить брачный договор для него и Анжелики де Сансе, объявив, что венчание состоится вечером. Независимый, ловко ведущий свои дела Молин преданно служил интересам семьи Плесси-Бельер. Ему удалось тогда скрыть потрясение от услышанного. Он не сомневался, что только под воздействием сильного чувства Филипп дю Плесси женится на вдове опального графа де Пейрака. Брак единственного сына с бедной кузиной с двумя детьми, вынужденной жить в провинции, не входил в планы его матери честолюбивой Алисы дю Плесси. Мэтр Молин никак не мог понять, как приемный сын Анжелики оказался сыном маркиза... Если только! Внезапная догадка осенила его. Он хорошо помнил события десятилетней давности перед отъездом Анжелики де Сансе в Тулузу к своему будущему супругу, непростой разговор между ними. Тогда пришлось безжалостными словами, призывая к здравомыслию, убеждать девушку принять предложение графа де Пейрака. Именно в конце той весны и приехал шевалье Филипп, сын старого хозяина, в замок для встречи со своей матерью. Мэтр отчётливо помнил недовольство госпожи маркизы после неожиданного отъезда сына. Что же случилось в течение нескольких дней в начале того, уже далёкого, лета? Старый гугенот, хорошо разбирающийся в людях, никогда не заблуждался насчёт маркиза дю Плесси. Зная, каким он может быть надменным и жестоким, относился к нему неприязненно. Но, в тоже время, не мог отказать ему в уважении, так как молодой сеньор не унаследовал легкомысленности отца и злоязычия матери маркизы Алисы дю Плесси. Выбрав военную карьеру, Филипп дю Плесси Бельер целиком отдавал себя служению Франции и Его Величеству королю Людовику. Присутствуя на венчании, Молин не мог не заметить очевидного – страсть между будущими супругами взаимная. Лёгкие пожатия руки, ободряющие улыбки всегда невозмутимого мессира дю Плесси, нежные и ласковые взгляды вдовы графа де Пейрака не оставили в этом сомнений. Радуясь за Анжелику, к которой был привязан как к дочери, Молин желал ей счастья, которое затерялось на её жизненном пути. Жизнь не стоит на месте! На следующий день после венчания посыльный принес записку от молодого сеньора, который ждал своего управляющего после утренней охоты. — Располагайтесь, Молин, — маркиз дю Плесси указал на стул рядом со столом, за которым сидел. — В ближайшее время я отправлюсь в расположение армии, затем в Австро-Венгрию, – откинувшись на спинку кресла, произнёс невозмутимо. – Это неизбежно. Его Величество король только и ждёт официального обращения императора Леопольда, чтобы отдать приказ о передвижении французских войск. Филипп встал из-за стола и стал прохаживаться по просторной комнате взад и вперёд . – Впереди сражения! Я могу не вернуться под этот кров и поэтому подготовил распоряжения на случай такого исхода. Маркиз, подавая два конверта, продолжил: — В случае моей гибели Вы обратитесь к военному министру господину Лувуа. Одно из писем для него. Он окажет Вам содействие, и у Вас появится возможность лично встретиться с Его Величеством. Филипп замолчал. Нахмурившись, вплотную подошёл к Молину. Управляющий поднялся. –Вы лично! Хочу, чтобы запомнили, только лично передадите послание королю! – сказал повелительным тоном маркиз дю Плесси. И уже более спокойно пояснил: — В нём я обращаюсь к своему повелителю с просьбой: взять под свое покровительство маркизу дю Плесси - Бельер и её детей. В письме признаю Армана своим сыном и прошу короля: дать указание на составление соответствующих актов. Молин не заметил волнения мессира Плесси, лицо оставалось совершенно беспристрастным. — Но видит Бог, я совершенно не горю желанием погибнуть в сражении с турками, – произнес после недолго молчания и предостерегающе добавил: – Молин, мое поручение должно остаться в тайне от госпожи маркизы. Ей пришлось многое пережить после смерти графа де Пейрака , хотя мужества ей и не занимать. В последний день перед отъездом Филиппа утро Анжелика встречала одна. Сквозь сон уловила, как Филипп осторожно убрал обнимающую руку и вышел из полутемной спальни. Неистовые и изматывающие ночи не дали никакого шанса проснуться. Анжелика взяла со столика коробку, от которой исходил восхитительный запах. В ней лежали кусочки засахаренного дягиля, заготовленного Барбой по рецепту мадам Молин. Размышляя, она с наслаждением откусывала кусочки зелёных стебельков. "Вот, каковы мужчины! Насытившись, переходят к своим увлечениям. Филиппа не удержало рядом с ней такое важное обстоятельство – это последний день перед его отъездом! Ну что за необходимость: засветло отправиться на охоту? Ещё предстоит научиться жить с Филиппом." После завтрака в одиночестве, она решила: если кому-то наскучило ее общество, она найдет чем заняться. Осмотрев комнаты, в которые в скором времени переедут дети, Анжелика обсудила с дворецким необходимые изменения в отведенных покоях. Дети…! Она не видела их три дня, и желание поехать к ним заставило позабыть обо всём остальном. Старый дом, в котором Анжелика прожила более полугода, встретил детскими криками, озабоченным ворчанием Барбы и привычным уютным теплом. Сыновья бросились навстречу, отталкивая и перебивая друг друга, рассказывая свои новости. Кантор изловчился и повис у неё на шее. Анжелика поиграла и пообедала с ними. Усадив мальчиков за стол, рассказала о белом красивом замке среди запорошенных снегом деревьев, в который они все скоро переедут. Вечером помогла Барбе уложить сонных и присмиревших сыновей в кроватки. Рассказала малышам сказку о доброй колдунье Мелюзине. Прощаясь с Барбой, напомнила о скором переезде. Возвращаясь в замок на медленно ступающей лошади по очищенным дорожкам заснеженного парка, подумала, что после венчания ещё живёт в каком-то безвременье. Дни и ночи с Филиппом наслаивались друг на друга, составляя одно целое. Она так и не приняла ещё произошедшие перемены в своей жизни. В замке Анжелика застала сборы, которые безжалостно напомнили о неизбежности предстоящей разлуки. Лакеи, которыми руководил деловитый Ла-Виолетт, укладывали вещи в дорожные мешки, сундуки, кожаные кофры. Филипп перебирал лежащие перед ним на столе бумаги. На столе стояли две дорожные шкатулки. " Завтра рано утром он попрощается со мной и скроется за воротами парка. И один Бог ведает, когда вернётся в Плесси, где одиночество в вечернем сумраке и длинной зимней ночью станет неотъемлемым для меня." Грустные мысли нахлынули на Анжелику. Утренняя досада и обида показались смешными и нелепыми. Подойдя к Филиппу, спрятала лицо, прижавшись к камзолу мужа. Обняв одной рукой, он прижался губами к волосам. — Филипп, я больше не хочу жить вдали от вас, – произнесла Анжелика тихо. – Когда Вы рядом, я знаю, что принадлежите только мне, и мы отгорожены от остального мира – Вы должны быть мужественной, – какой-то новый оттенок появился в его словах – голос стал глуше, произносил слова неторопливо. Взглянув в его лицо, Анжелика попыталась найти подтверждение тому, что и его сердце обливается кровью от необходимости предстоящего расставания. — Мы не можем позволить себе такую роскошь, – Филипп, отстранившись, приподнял голову Анжелики. Взгляд утонул в изумрудно- зеленых глазах. – Его Величество требует меня к себе. Я должен повиноваться. Филипп вздохнул, притягивая её к себе. –Мир переменчив и жизнь не стоит на месте, наступит время, когда нам не придётся разлучаться, – губы коснулись виска Анжелики. — Простите мне мою слабость, любовь моя, – Анжелика постаралась улыбнуться, обхватив прохладными ладонями лицо Филиппа – Да убережёт Вас Бог! В спальне она медленно разделась, отклонив помощь служанки. Сняв браслеты, подошла к туалетному столику, чтобы убрать их в шкатулку. Пламя свечей мягкими бликами освещало зеркало и ее отражение в нём. Тяжёлые, медового оттенка пряди рассыпались по обнаженным золотистым плечам. Полупрозрачная сорочка из лиона подчёркивала изгибы молодого тела . Анжелика повернула голову на шум открывающейся двери. Филипп медленными шагами подошёл к ней, на ходу расстёгивая кружевной ворот белой рубашки. Со смущенной улыбкой она потянула его за руку к алькову. — А теперь спать, спать! Сон – это лучший отдых перед дорогой! — Да… , неужели! — произнёс Филипп глухо, не отводя такой уже знакомый и потемневший взгляд.