Погиб (из-)за тебя

—Ещё раз, но членораздельно, – бросил Старк в трубку, откуда не умолкая трещал один из членов компании, докладывая обстановку. – Что, чёрт возьми, произошло, и как вы это допустили? —Прошу прощения, босс, – виновато осёкся человек на другом конце провода, – на лайнер пробрался тот самый преступник, которого вы выслеживали, – голос у докладчика дрожал, он заметно нервничал. Тони же, никакого значения этому не придавал, псих - он и есть псих. Он зевнул, однако тут же вздрогнул. До его слуха только что донеслось имя Питера Паркера. —Погоди, погоди, ещё раз? – теперь Старк и сам напрягся. —А? Конечно... По всей видимости, Паркер преследовал преступника, и благодаря Питеру лайнер был посажен... Грубо говоря. —Хорошо, хорошо, зрением я не обделён, что с Питером? – нетерпеливо перебил мужчина. Все фотографии с места происшествия он просмотрел минуту назад, но паучка на них не увидел. По ним он бы в жизни не узнал, что Питер там вообще был. —Он... Не выжил. – Сердце Тони замерло и совершенно точно пропустило сразу несколько ударов подряд. – Он взорвался вместе с преступником, по всей видимости, пытаясь оттащить второго, но взрыв произошёл раньше, чем у него получилось это сделать. – Голос замолчал, ожидая приказа. Однако на другом конце тоже воцарилась щемящая тишина. – Босс? Меня слышно? Ваши указания? – Гудки. Старк сел, точнее даже упал на ближайшее кресло. От прежнего безразличия не осталось и следа. Он закрыл рот рукой, смотря в пустоту. Чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт! Как он только мог допустить это? Тони чувствует, как с каждой новой секундой его всё больше охватывает паника, как его затягивает в пучину страха, и как он проваливается в бездну отчаяния. Нет, пожалуйста, пусть это будет ночным кошмаром. Пусть окажется неправдой. Он не готов в это поверить. От его безответственности снова пострадал человек. Сердце бьётся, как бешеное, а внутри него такая пустота, что разрастается и уже начинает подступать к горлу. Парень же был совсем юн, вопиющей глупостью было оставлять его без присмотра! Особенно, учитывая то, как Питер всегда лез на рожон, даже если происшествие было совсем не его уровня. Он всегда стремился помочь всем, спасти всех, жертвуя собственным временем и планами. Жертвуя самим собой. И, чёрт возьми, Тони ведь прекрасно знал это! И он, осознавая всё, оставил Питера на едине с собой! Боже, нужно было догадаться, что он не прекратит свои безрассудства, только из-за того, что Тони разок на него накричал! Не нужно было вообще на него кричать... Старка изнутри разъедала мысль о том, что последними словами, которые он сказал паучку, были лишь упрёки, смешанные с ядовитым гневом. "Но парень действительно повёл себя жутко безрассудно", думает мужчина и тут же бьёт себя по руке. Это в нём сейчас его эго оправдывается? Он хмурит лицо в безнадёжной гримасе сожаления, а потом закрывает его руками. Он знал об этой безрассудности, как никто другой. Он должен был знать, что альтруизм Питера невозможно остановить. "А погибни ты- виноват был бы я", звучит вдруг в его голове. Виноват. Он не уследил за ребёнком и, Боже, как же это нелепо звучит... И как разрывающе больно. Где-то в подсознании его самолюбие всё ещё ищет себе оправдание, но бешеный поток мыслей не даёт ему этого сделать. В висках усиливается пульсирующая боль, и Тони быстрым движением снимает очки, небрежно кидая на столик перед собой. Легче, как и ожидалось, не становится. Старк лишь безнадёжно вздыхает. Рвано, тяжело, мучительно, будто этот вздох последний в его жизни. Лёгкие от такой тяжёлой нагрузки сковывает боль, заставляя мужчину издать измученный хриплый стон. "Почему он меня не послушал?", убито спрашивает Старк сам себя. Ему вдруг становится невыносимо горько, когда он понимает, что Питер наверняка думал тоже самое. Но Питер мёртв. Тони в который раз передёргивает от осознания того, что это действительно произошло. Господи, он не должен был умереть так. Может они и не были знакомы достаточно долго, но Тони уже чувствовал к этому парню тёплую привязанность, чёрт, да он буквально ощущал себя для него родительской фигурой! Он ведь был уверен, что впереди у них ещё целая вечность. Почему он думает об этом только сейчас, когда уже ничего нельзя исправить? Господи, как же много он ему не сказал... И теперь ничего не может с этим поделать. Он должен был послушать этого ребёнка. Самого отважного и прекрасного в его жизни. Но теперь это только его вина. Тони откидывается на спинку кресла, принимая полулежачее положение. Он смотрит в белый потолок, но тот неумолимо темнеет и давит, давит, давит. "Боже, а что будет с бедной Мэй... ", проносится в голове Старка, прежде чем он опустошённо проваливается в неспокойный вязкий сон.