Лев и голубка

В мякоть персика, Будто бы в сердце твое, Вонзаю нож. Судзуки Масадзё, пер. Татьяны Соколовой-Делюсиной

Стоял солнечный майский день, и Регулус лежал на берегу Черного озера, положив ладони под голову. Тень раскидистого дуба надежного скрывала его от яркого солнца, и единственным, что нарушало покой слизеринца, были раздававшиеся поодаль восторженные крики первокурсников, которым огромный скат в очередной раз разрешал щекотать свои усы. У Регулуса не было единого мнения о том, что именно он думал о таких проявлениях радости учеников первого года: с одной стороны, она его раздражала, а с другой – он в некоторой степени скучал по ощущению беззаботности и предопределенности жизни. Это было легко, это было просто. Уж гораздо легче, чем путь Пожирателя Смерти, но зато и менее захватывающе. Поняв, что подремать в тени, когда рядом расположилась такая шумная компания, совершенно не удастся, Блэк приподнялся на локтях, собираясь встать. В глазах тут же заплясали цветные круги, вызванные долгим лежанием с закрытыми веками под ярким солнцем, и Регулусу понадобилось несколько секунд, чтобы суметь сосредоточить свой взгляд на тонкой фигурке, двигавшейся вдоль берега. Расстегнутая мантия Бланки Диорлинг надувалась, как парус при каждом ее шаге, обнажая бледные ноги с вечными синяками на коленках. На одной из них чулок приспустился почти до щиколотки, но Бланка, казалось, этого совершенно не замечала, продолжая идти и пинать пустую ракушку. Регулус усмехнулся – это равнодушие к собственному виду было так на нее похоже, что он гораздо больше удивился бы, если бы она остановилась и поправила свой внешний вид. Когда они впервые встретились на уроке алхимии, то у нее вообще на щеке был след от зубной пасты. В общем-то, говорить о том, что они впервые встретились именно на уроке профессора Слизнорта было бы преувеличением – Бланка училась в Хогвартс с первого курса, но была распределена на Когтевран, а потому они почти не пересекались. Все, что он знал о ней до этого урока, было то, что она с еще прошлого учебного года безуспешно претендовала на место ловца в факультетской команде, но оно было надежно и уже долго занято Гидеоном Квейком, который никуда не собирался деваться. Так уж получилось, что они оба опоздали на урок профессора Слизнорта, когда он уже распределил всех на пары для выполнения задания, и все, что им оставалось – это встать к котелку вместе. Это произошло в самом начале шестого курса, и Регулус хорошо помнил, как его удивили изменения, произошедшие в излишне худой и даже угловатой девушке – они до этого момента ни разу не разговаривали, но часто сталкивались в коридорах, где иногда, пытаясь пробраться через плотный поток учеников (а это не так-то просто, когда твой рост ниже среднего), она задевала острыми локтями и его тоже. Сейчас же она, как бы помягче выразиться, «обросла мясом», и форма больше не висела на ней, как мешок. Несмотря на физическое взросление, Бланка не потеряла в тонкости своего телосложения, приобретя фарфоровое изящество и какую-то особую выдержку, напоминавшую натянутую стрелу. Итак, в тот день на ее щеке был след от зубной пасты, значит, она проспала. Уже на этом моменте начинались их различия – Регулус просто не хотел приходить, но членство в Клубе Слизней, в котором когда-то был и обожаемый им Темный Лорд, было слишком ценным, чтобы им можно было пренебрегать. — Опоздавшим – кости, — складки на лице профессора Слизнорта образовали подобие улыбки, и он протянул им обоим изрядно потрепанный учебник. Бланка и Регулус переглянулись, не сгорая от желания провести вместе целое занятие. — Бланка Диорлинг, — она протянула ему ладонь первая, и Регулуса удивила белизна ее рук. На тонких и длинных пальцах серебрились кольца, на одном из которых была гравировка следующего содержания: «Оmne quod transit». Про себя Регулус ее продолжил – «et hoc non factum est». — Регулус Блэк, — ее ладонь казалась на ощупь крайне хрупкой, почти птичьей. Невольная мысль проскользнула в голове Регулуса – сожмешь чуть сильнее, и она совершенно точно сломается. — У тебя на щеке зубная паста. Бланка тут же смутилась, утирая заалевшую щеку. Их знакомство началось с бестактности. Впрочем, смущение девушки длилось недолго, и она тут же принялась листать хрустящие страницы учебника в поисках подсказок. Она умела отвлекаться и быстро перестраивать свой мозг на нужный лад. — Отличница? Регулус даже как-то не задумывался о том, насколько недальновидно было спрашивать об этом студентку с вороньей нашивкой на мантии. Бланка, не поворачиваясь к нему лицом, посмотрела как бы сбоку, кратко ответив: — Да. — Очень хорошо, — Регулусу нравились ее попытки отстраниться – он находил их забавными. — Я тоже. Для него хорошая учеба была делом чести: раз уж он был из Блэков (а равно одним из лучших представителей магического мира вообще), то он не мог ударить в грязь лицом. Он сдал СОВ на великолепные баллы, и для того, чтобы остаться в Клубе Слизней, выбрал для экзамена следующего года алхимию. Как и Бланка. Впрочем, следующее их столкновение (буквально столкновение) произошло на матче Когтевран-Слизерин, когда Гидеон Квейк все-таки вынужденно выбыл из команды из-за того, что один из охотников умудрился запустить квоффл прямо в его гладкий лоб, и ловец слетел с метлы, сломав при этом руку и обе ноги. Это произошло за день до игры, а потому шансов нормально восстановиться у Гидеона было немного. Капитан команды, решив не рисковать, вызвал на поле настырную Диорлинг, с начала года пытавшуюся занять позицию ловца и докучавшую ему этим примерно каждую неделю. Известие, к которому Бланка мысленно готовилась тысячу раз, потрясло ее до глубины души, и первые несколько секунд она даже не могла поверить в выпавший шанс. Эта возможность, с которой она засыпала и просыпалась, могла открыть ей ту славу, о которой Диорлинг тайно грезила, и которой не могла достичь другими путями из-за природной робости. Квиддич делал из нее другого человека, «выворачивая наизнанку», превращая в кого-то… в кого-то лучшего, более сильного. Когда Регулус увидел Бланку на метле, то сначала подумал, что это была шутка – она же переломится пополам при первой же стычке, как тростинка. Куда уж ей ловить снитч при такой тонкой шейке! Но потом оказалось, что ее телосложение было главным преимуществом – она скользила меж игроков, подобно стрекозе, и все же не могла найти крылатый шарик, как бы ни старалась. Регулус тоже не видел снитча, но ему можно было беспокоиться об этом меньше, чем Бланке – команда Слизерина открыла счет, и уже смогла заработать тридцать очков. Бланка кусала губы в нервном напряжении, сердце, подгоняемое страхом и восторгом, бешено билось в груди, оглушая не хуже восторженных трибун. Ловец мог решить исход игры очень быстро, и именно этого от нее и ждали все те, кто пришел болеть за Когтевран. Но слизеринцы были похожи на коршунов, а она, голубка, металась, вжавшись в свой «Нимбус». Тем временем Слизерин в очередной раз забросил квоффл в кольцо Когтеврана. Перед глазами захлопали крохотные крылышки, и Бланка резко выбросила вперед руку, но снитч проскользнул, не коснувшись пальцев. Сжав зубы, Диорлинг понеслась вперед, не чувствуя и бьющего прямо в лицо потока воздуха, ни слыша трибун, скандировавших ее имя. Перед глазами был только золотистый снитч, она потеряла себя в этой гонке на преследование, и время будто застыло, когда она вытянула руку и… Регулус резко спикировал, толкнув ее в бок. Бланка тут же завертелась, но сумела удержаться на метле, хоть и пришлось приложить для этого все возможные физические усилия. Это столкновение обожгло ее бок, но у Диорлинг не было времени на то, чтобы думать о завтрашнем синяке – она снова включилась в гонку. Регулус, совершенно не рассчитывавший на то, что Бланка так быстро вернется к прямым обязанностям ловца, преследовал снитч у самой земли, уверенный в скорой победе. Ловцом он был гораздо более опытным, нежели Диорлинг, впервые выступавшая за факультетскую команду, а потому за соперника он ее, в общем-то, даже и не считал. Но Бланка, сначала слегка растерявшаяся, тут же ринулась вниз, подрезая чужого ловца, и оказалась к снитчу гораздо ближе Регулуса. Блэк издал что-то вроде рыка и, резко развернувшись, сумел подняться выше гораздо быстрее Бланки, забывшей, что, вообще-то, в квиддич играло сразу несколько игроков – она чуть не столкнулась с чужим загонщиком. Снитч метнулся вверх со свистом, и внезапно оба ловца оказались выше любой из трибунных башен. Бланка старалась не смотреть вниз из страха, что закружится голова, и из-за переживаний по этому поводу потеряла драгоценные секунды, за которые Регулус сумел быстрее нее приблизиться к крылатому шарику. Но неугомонный снитч снова полетел вниз, и в этот раз у Диорлинг было преимущество. Они пикировали к полю почти одновременно, с одинаковой скоростью, но в последний момент снитч метнулся вправо, и Бланка, напрягая все силы и вжимаясь в рукоять метлы, смогла правильно использовать свое положение. Регулус не мог точно сказать, в какой именно момент поднялось целое облако пыли, в самом центре которого, сгруппировавшись, лежало неподвижное тело. Бланка вся собралась, стремясь уменьшить урон, но, когда она разжала ладонь, в ней оказался снитч. Храбрость хрупкого воина преодолела напористость несомненно более сильного противника. Что это было – совпадение или результат упорного труда – Регулус еще долго не мог определиться, но, за одной игрой следовала другая, а Гидеон Квейк так больше и не вышел на поле в роли ловца. Бланка прошла по кромке берега и скрылась среди деревьев так быстро, что Регулус этого почти не заметил. Первокурсники продолжали щекотать ската, заливисто хохоча, и весеннее цветение, приносимое по-настоящему теплым ветром сводило Блэка с ума. Регулус встал, опираясь на грубый ствол тысячелетнего дуба, но сразу двинуться не смог – у него закружилась голова от переливчатого сияния озера. Ему хотелось последовать за ней в эту чащу, потому что он знал, что она скрывалась там далеко не в первый раз, и Регулусу жутко хотелось узнать, чем именно Диорлинг там занималась. По прихоти профессора Слизнорта они проводили вместе долгие часы в его кабинете и в кабинете алхимии, а потом снова встречались в Клубе Слизней, куда Бланка неизменно надевала одно из своих кукольных платьев. Диорлинг стремилась подражать фарфоровым созданиям, нанося на скулы розовые румяна и подвязывая волосы кремовой лентой, и у нее получалось, особенно, когда смотрела снизу вверх, слегка растерянно и очень… Регулус не мог понять, как именно она смотрела, но эта легкая беззащитность, выраженная чуть вздернутой верхней губой и складкой между светлыми бровями, а еще абсолютная чистота взгляда обезоруживали, и ему хотелось скрыть этот фарфор в самом дальнем, самом крепком сундуке семейного хранилища в Гринготтс. Само ее имя было подобно переливистому звону колокольчиков, и Регулус часто перекатывал его на языке, как бы пробуя на вкус. Если у него и был вкус, то определенно сливочно-ванильный. Бланка скрылась за раскидистым буком, и Регулусу не хотелось думать, что он следил за ней. Чертыхнувшись, он уже было развернулся и вновь вернулся к берегу, но, обернувшись к извилистой тропинке через плечо, все же пошел обратно. Любопытство (или желание вновь увидеть ее) было сильнее как будто бы задетого чувства собственного достоинства. Но за время их странного общения, всегда происходившего при свидетелях, Бланка не сделала ни одного неосторожного шага, который дал бы Регулусу понять, что она хоть сколько-то была в нем заинтересована. Мысль об этом заставила его челюсти сжаться, но было уже слишком поздно – он заметил ее на опушке, лежавшую с книгой на разостланной мантии. Луч солнечного света, пробивавшийся сквозь густую листву, падал прямо на ее перекрещенные ноги. В руках Бланка держала изрядно потрепанное издание учебника по зельеварению – Регулус узнал бы его и с куда более дальнего расстояния. Она распустила волосы, и они ниспадали по плечам, касаясь выступавших ключиц, в которых, как в пиалах, змеилась серебряная цепочка. Регулус очень хорошо это видел, находясь почти что рядом, скрытый огромным терновым кустом. Ему хотелось верить, что Бланка не замечала его потому, что была слишком увлечена чтением, а не потому, что он прятался. Регулус думал о том, что она была настоящей заучкой, раз тратила этот прекрасный день, дар первой майской недели, на учебу. У него самого уже еле хватало сил на бесконечный перечень волшебных дисциплин – было трудно сосредоточить внимание на учебниках, когда за окном расцветала весна. Внезапно Бланка перевернула страницу, и Регулус отступил назад, переломив сухую ветку. Машинально обернувшись, Блэк не нашел девушки на опушке – мантия по-прежнему лежала на земле, и даже книга с заложенной в ней палочкой находилась там, где ее оставили. Прямо над его головой захлопала крыльями какая-то птица, и Регулус сделал очередной шаг назад. Когда он обернулся, то Бланка стояла так близко, что он мог даже рассмотреть порозовевшие от солнца спинку носа и часть щек. Регулус говорил себе, что Блэкам не было свойственно смущение, а потому его лицо выражало растерянность. — Следишь за мной, Регулус? Это был первый раз, когда она назвала его по имени, и полные, но бледные губы девушки растянулись в улыбке. Обыкновенно он был для нее просто Блэком. Гордецом Блэком. Судя по виду, Бланка была очень собой довольна и вовсе не чувствовала себя хоть в какой-то степени неловко. Обнаженные до локтей руки были сложены на груди, и Регулус видел, как под тонкой кожей змеились изумрудные вены. Он позволить себе подобного не мог даже в самый жаркий день – знак Пожирателя Смерти приходилось скрывать в Хогвартс, что, вообще-то, выводило из себя. — Вот еще, — он хмыкнул. Зачем он вообще отпирался? Пусть бы она думала о нем что хотела. — Просто шел мимо. — Ну-ну, — Бланка откинула волосы за спину, рассматривая лицо Регулуса. Никогда прежде они не находились так близко – чаще всего она видела его во время игр в Квиддич, пикировавшего на нее на метле, как коршун на полевку. — Тропинка идет мимо куста. У Бланки были густые, но не очень темные ресницы, и Регулусу казалось, что каждый их взмах замедлял время. Густой, насыщенный цветением и ароматом свежераспускавшейся листвы воздух щекотал ноздри, но Блэк вдыхал его глубоко и жадно. Маленькая, но гордая птичка по имени Бланка смотрела на него почти с высока, и Регулус поражался, как много уверенности в себе могли дать успехи в квиддиче – ей бы самое место на Слизерине. Рядом с ним. — Я хожу где хочу. Бланку не могли уколоть эти слова хотя бы потому, что она очень мало слушала. Ее маленькое птичье сердце гулко билось в груди, сдавая ее перед Регулусом чуть сильнее, чем полностью. Она находила его куда более привлекательным, чем Сириуса, покинувшего школу два года назад. У старшего брата была общедоступная красота, которую ценили и понимали многие, а вкупе с его характером плохиша этого было более чем достаточно для того, чтобы по нему сохли все девчонки, начиная со второго курса. Регулус был… другой, и пусть ее порой пугал взгляд холодных серых глаз, Бланке хотелось думать, что она его понимала. В сознании семнадцатилетней девушки мерк даже тот факт, что Блэки не выносили грязнокровок и пестовали чистоту своей крови, против чего выступали ее собственные родители, по иронии судьбы тоже происходившие из древних волшебных семей. — И следишь за кем хочешь? — Много болтаешь. Светлые брови взметнулись вверх. Регулус уже давно выяснил все о ее происхождении и, он бы в этом никогда не признался, был вполне доволен Бланкой. Ее мать происходила из Макмилланов, а со стороны отца вот уже пять поколений не было грязной крови. Это делало Бланку достойной его драгоценного внимания. — Грубиян, — поджимая губы, Бланка стремилась вырваться из этой пелены, внезапно охватившей все ее существо. Она мотнула головой, как бы выражая, что ей было все равно на его слова, и Регулус заметил в золотистых волосах птичье перо. — Что это? — рука сама потянулась к ее волосам, и Регулус вытащил белоснежное перо, даже не заметив, что Бланка от этого жеста почти перестала дышать. Она, кажется, хотела что-то сказать, но вместо этого ее губы приняли форму буквы «о», и Диорлинг слегка покачнулась назад, как от толчка. Ну, конечно! Бланка была анимагом! Облик птицы подходил ей даже больше, чем человеческий. От ее кожи пахло абрикосовым мылом, а, может, виной всему были пышущие цветом кусты, но Регулусу захотелось до нее дотронуться. Желание провести рукой по нагретому телом хлопку рубашки, пропустить сквозь пальцы закольцованные золотистые пряди и ощутить вкус полных губ было практически непреодолимым – он был готов поставить сто галеонов на то, что они были похожи на грушевый сидр. Регулус не был романтиком – он был семнадцатилетним парнем, и этого было достаточно для того, чтобы от поцелуя появился звон в ушах. У Бланки все кружилось перед глазами, как будто тысячи солнечных зайчиков забрались к ней под веки и ослепили, лишили полностью сил и воли, заставляя сжимать рукава чужой мантии. Что же она делала? И с кем?.. Нет, это он что-то делал с ней, Регулус, и противиться не было ни сил, ни желания. Тягучее, как мед, время, казалось, и вовсе остановилось: и опушка, и буки с дубами, и даже чужие голоса вдалеке размывались, как акварель. А губы у Бланки и правда были грушево-газированные, ванильно-сливочные, по-летнему пьянящие, и Регулус не чувствовал себя «меньше», несмотря на то, что на несколько секунд забыл о том, что он был Блэком.