Летний лагерь

Сколько времени прошло Миша сказать не мог. Когда он проснулся, то не спешил открывать глаза. В нём ещё тешилась надежда, что всё произошедшее было просто сном, что сейчас он находиться у себя дома, в своей тёплой постели, но твёрдость этой кровати давала чётко понять, что он точно не дома. Мальчик медленно открыл глаза. Потолок над ним был грязно-серый, по углам чернела плесень и везде зияли трещины. Старая лампа, висящая лишь на проводах, еле освещала небольшую комнатку, её контраст с бледно-жёлтыми, сползающими обоями смотрелся, на удивление, не плохо, хотя и жутко. Миша медленно поднялся на локтях и осмотрелся. Комната действительно оказалась маленькой. Метра три в длину и столько же в ширину. Большую часть занимала старая деревянная кровать, на которой он лежал. Совсем рядом слева была железная дверь с небольшим окошком, закрытым решёткой, как в тюрьме. Прямо напротив кровати была небольшая доска, как в любом школьном классе. На этой старой, обшарпанной доске белым мелом было написано: «Не пытайся сбежать, Миша». На удивление, неожиданностью для мальчика не стало, что его имя известно этому «нечто». Более того, его скорей бы больше удивил тот факт, если бы оно не знало этой информации. В комнате также находилась небольшая парта, стул и зелёный старый светильник. Видимо для того, чтобы было удобнее работать за партой и не портить зрение. Такая забота вызывала порывы нервного смеха, но Миша смог удержать его в себе. Мальчик медленно стал подниматься с кровати и чуть не задел нагой металлический таз. Он вовремя успел среагировать, так что нога не соприкоснулось с потенциальным источником лишнего шума. «Что-то мне подсказывает, что будет лучше, если оно не узнает, что я проснулся…» - прикусил губу он, аккуратно вставая на ноги. Сердце бешено колотилось в груди и верить, что он оказался в подобной ситуации совсем не хотелось, но факт остаётся фактом: он здесь и совсем не знает, что нужно делать. Он ведь даже банально не знает, где находиться. А мама… Что с ней случилось? Стоило только Мише вспомнить о ней, так ноги сразу же потяжелели. -С ней точно всё в порядке… Не может быть так, что с ней что-то случилось. – тихо забормотал он, а глаза уже начинали щипать от слёз, но мальчик упрямо вытер их рукавом своей белой рубашки. Хотя она уже была не такой уж и белой: вся мятая и грязная, собственно, как и его штаны. Благо, вместо туфель он обулся в кроссовки, так что двигаться тихо у него точно получиться. Наконец собрав частички воли в кулак, Миша медленно подошёл к двери и встал на носочки, выглядывая в окошко. Перед ним открылся вид на часть коридора. Всё такие же жёлтые обои, такой же ужасный потолок и ещё одна такая же дверь, находившаяся от него в паре метрах. На стене был небольшой светильник, который иногда подмигивал светом, как будто играясь с мотыльком, что летал рядом. Слева от впередистоящей двери был бледно-голубой шкаф. Краска с него почти вся слезла, так что Миша даже не мог сказать весь был этот шкаф голубым или где-то были и другие цвета. Впрочем, это было маловажно сейчас. Вокруг стояла жуткая тишина, единственное что её периодически нарушало, так это странное потрескивание, как будто ветки горели в огне. Миша слегка дёрнул холодную ручку двери на себя, и она охотно поддалась на это действие, заставив мальчика сразу же остановиться. Он с замешательством смотрел на свою руку, не решаясь продолжить действие. «А стоит ли мне сейчас выходить?» - задавался вопросом он. – «Не слишком ли это всё подозрительно? Если кто-то меня похитил, то какой смысл оставлять дверь открытой? В таком случае есть только два варианта: либо оно уверенно, что я не сбегу, либо это ловушка.» - из рта вырвался судорожный выдох. Если подумать, то выбора у Миши особо то и не было. Он не знает, что с ним собираются сделать и зачем похитили. Вспоминая топор и чёрное платье, Миша почти с уверенностью готов был сказать, что его хотят тут убить и, чтобы он ни делал, этого исхода не избежать, если он не сможет выбраться отсюда. Он медленно потянул дверь на себя, очень остерегаясь того, что она заскрипит, этого никак нельзя было допустить. И сначала она не издавала никакого шума, но открывшись почти на половину, чуть прикрикнула, и Миша сразу же остановился. Он был готов поклясться, что его сердце тоже замерло на пару секунд. Ничего не изменилось. Всё та-же тишина и те-же потрескивания костра, но выдохнуть с облегчением Миша не мог сейчас, как и рисковать открыть дверь шире. Благо, мальчик он был худенький, так что очень осторожно он смог протиснуться в коридор, издав при этом минимум шума. Коридор, как и полагается, был таким же жутким, как и всё вокруг. Помимо двери за Мишей и перед ним, коридор тянулся в лево, а затем поворачивал вправо, откуда был неяркий свет, явно не от лампы. Миша аккуратно подошёл к двери перед собой и заглянул в окошко. Там снова был небольшой коридорчик, заканчивающийся точно такой же железной дверью. Также справа там была какая-то деревянная дверь. Она хорошо смотрелась со всё такими же жёлтыми обоями. Решив, что рисковать открыванием новой двери лучше не стоит, Миша медленно направился в более тёмную, сомнительную часть коридора. Подойдя к углу, он аккуратно выглянул из-за него. В паре метрах его ждал тупик, а по бокам всё такие же железные двери. Из-за одной слышался потрескивающий звук, а также светил неровный, красноватый свет, Миша аккуратно заглянул в окошко этой двери. Тут была небольшая комната, даже меньше той, в которой он очнулся. На небольшой каменной сцене горел огонь, а прямо с потолка свисал огромный перевёрнутый крест. Миша сглотнул подступающий ком в горле и в этот же момент услышал шаги. Сердце мигом упало в пятки, и он не мог заставить себя даже с мест сдвинуться, а тем временем тяжёлый звук шагов становился всё ближе, каждым соприкосновением туфель об пол, вбивая Мишу всё сильнее в это место. Он не мог дышать. Шаги остановились буквально на повороте к нему, но Миша не смотрел туда. Пустым взглядом мальчик смотрел тупо перед собой, пока из глаз беззвучно текли слёзы. За что он всё это заслужил?