Сон

Розовая дымка заполняет пространство её комнаты; она как облачко на закате, как летящий в танце полупрозрачный рукав, как капля красного вина в бокале воды. Облака сейчас действительно такого цвета; пора ложиться спать. Джульетта не замечает вокруг себя всей этой романтичной таинственности заката, щедрого на обещания. Её сотнями иголок пронзает страх, такой, что почти не вдохнуть, он стирает румянец с её щёк ледяным дождём, ледышками колется где-то в груди. Что будет, если не подействует? Если просто успокоить её хотел отец Лоренцо в надежде, что к утру образумится? Тогда придётся выходить замуж за Париса? Нет, нет, ей лучше в могилу, по-настоящему, насовсем – и на белые простыни ложится блестящий красными камушками кинжал: лучше он, чем Парис, лучше смерть! А что, если обманул монах, но иначе, страшнее, что, если дал ей яд, чтоб тайна их никогда не раскрылась? Нет, нет, не может быть, ведь он слывёт праведником, ведь он не обидит и мушки, ведь он их обвенчал, он был с ней искренним; разве мог он так врать? А вдруг она проснётся раньше, чем придёт Ромео? Проснётся в склепе одна, в этой темноте, среди холодных камней и холодных костей? Проснётся одна чёрной-чёрной ночью, а в иную ночь, говорят, мертвецы встают из своих могил! Что же ей тогда делать? Не умрёт ли она со страху, сумеет ли сохранить рассудок? Мамочки, там же лежит Тибальт, её родной, милый Тибальт, убитый Ромео; вдруг он захочет им отомстить? Закат почти отгорел, и в наступивших сумерках ей мнится тень в углу, как будто хватающаяся за шпагу на поясе. Нет, нет, стой, Тибальт, остановись, шепчет она, не смея кричать, мотает головой, одним резким движением вырывает из бутылочки пробку. Если крепко-крепко зажмурить глаза, никакого Тибальта не видно, но можно вспомнить его – Боже, его лица она никогда не забудет! Она шепчет: за тебя, Ромео! – и поначалу ничего не чувствует, долгие минуты проходят, а она ничего не чувствует, только лёгкую сонливость, но это и до того ведь было, и от волнения голова слегка кружится – но то от волнения, не действует, не действует, она подскакивает к окну, ноги заплетаются, но это не то, это просто от усталости, она опускается на постель, тяжело, пустая бутылочка глухо стукается о ковёр. Она уснёт, просто уснёт, ночь проспит, а если проснётся утром здесь же, в этой спальне, то есть кинжал, он был где-то здесь, она шарит руками по простыни, но не находит, может, он под подушкой, или тоже на пол упал, а она не заметила, странно, она должна была бы заметить, он же блестит красным камушком, но рядом ничего не блестит, всё такое серое, такое густое, просто солнышко уже село, или она закрыла окно и не запомнила, но это тоже странно, и почему так странно, так легко, Боже, Боженька, пусть приснится Ромео, пусть Ромео, прости, Боже, но как же жить без него, если только с ним и была жизнь настоящей, счастливой, Боже, пусть Ромео, пусть, прости, пожалуйста, только Ромео, Ромео, любимый, прости… Рассвет холодным золотом высветит комнату Джульетты, и среди золота волос блеснёт что-то в его лучах.