На Рождество

В воздухе витает неповторимый аромат хвои. Все куда-то торопятся, спешат, стараясь поскорее купить подарки родным и близким людям. Хлопья снега кружатся в завораживающем танце и мягко опускаются на землю и прохожих. Везде горят цветные огоньки, висит омела, стоят живые и искусственные ели. В маленьких магазинчиках и ларечках продаются разнообразные пряничные домики и человечки, одежда и игрушки. Несмотря на довольно раннее время, повсюду стали зажигаться фонари, что превращало простые дома в роскошные замки из сказки. От такой картины в душе начинается праздник задолго до ночи. Вся эта суматоха лишь разжигает интерес и чувство восторга. Ребячьего восторга. В голове каждого картинками сменяются воспоминания из детства: как наряжали ёлку, как готовили еду, как играли в снежки или мастерили подарки. Ближе к вечеру становилось всё меньше народу - все присоединялись к своим семьям, чтобы приготовить праздничный ужин, упаковать подарки и отпраздновать эту ночь с размахом. И только некоторые остались бродить между этих магазинчиков, почти отчаявшись найти что-то дельное. По этой заснеженной улице, медленно передвигая ноги, идет высокий блондин в очках. В руках он несёт два больших красных пакета. Несмотря на холод, на нём надета открытая нараспашку обычная кожаная куртка с цифрой «50» на спине, что открывает простую серую футболку, и тёмные джинсы. Ноги, обутые в кеды, неторопливо ступают по дороге, похрустывая скрипучим снегом. Взгляд парня кажется отстранённым, мысли его витают явно не здесь, а где-то далеко. Если быть точнее, через несколько кварталов – в доме названного старшего брата, Артура Кёркленда. Чопорный англичанин заменил ему и отца, и брата, и друга. Он всегда старался сделать жизнь Альфреда лучше, уберечь от невзгод. В конце улочки стоит оркестр, мальчики и девочки разных возрастов поют всем известные рождественские песни, а прохожие тихо подпевают им. Песни навевают Альфреду воспоминания о давно минувших годах. О том, как он с трепетом в груди ждал этих праздничных гуляний, о том, как они с Артуром наряжали живую благоухающую ёлку, о тех моментах счастья, когда его брали на руки и давали поставить крылатого ангела на самую верхушку. Но в этом году всё будет немного по-другому, не так, как тогда. От этих мыслей губы парня посетила лёгкая улыбка. Он плетётся по уже малолюдной улице, оглядываясь по сторонам. Взгляд голубых глаз сквозь очки скользит по многочисленным витринам, не зная, за что зацепиться. Тут на глаза попалась одна занятная пара: парень и девушка, держась за руки, весело кружатся на месте. Девушка искренне смеётся, когда, не удержав равновесия, падает в объятия парня, на что тот лишь улыбается, поднимая её на руки, и легонько целует в лоб. От такой простой, но тёплой картины губы Джонса расплываются в грустной улыбке – у него никогда не будет такого. Тот человек, которого он любит, никогда не ответит взаимностью, не даст себя поцеловать. Эти отношения были бы слишком неправильными, слишком нетакими, настолько неподдающимися логичному объяснению, что и подумать нельзя. Посмотрев на часы, блондин ускоряет шаг, ибо уже достаточно поздно. Надо торопиться, чтобы успеть к дому друга вовремя. Чем ближе Джонс подходил к дому Кёркленда, тем больше его одолевали сомнения. А вдруг его прогонят? А если он там лишний? Может, Артур вообще не дома, а проводит этот праздник с кем-нибудь другим? Со своим закадычным другом Франциском, к примеру. От последних мыслей парня передёрнуло, и он смешно сморщил нос. Едкое, горькое чувство разъедало душу, холодным ножом вонзаясь в сердце. Что это? Ревность? Ощущение собственной ненужности, ничтожности и одиночества? Возможно. Но сегодня не тот день, чтобы об этом думать. Рождество должно быть светлым и счастливым праздником. Альфред идёт по тёмным улицам, что освещаются лишь тусклыми фонарями и почти зашедшим солнцем. На горизонте осталась лишь тоненькая розовая полоска света, но и она вскоре скрылась из виду. Снег хрустит под ногами, разрывая тишину. Вот и знакомый дом показался. На занесённую снегом дорожку, казалось, ещё не ступала нога человека. В одном из окон горит свет, и это даёт надежду на то, что Артур всё же остался дома. Но американец до сих пор очень волнуется: его ладони потеют, а колени чуть дрожат. Он и не заметил, как подошёл к входной двери с номером «25». Глубоко вздохнув, Альфред нажал на кнопку звонка. Послышалась лишь противная трель и больше ничего. Ни шагов, ни голосов - совершенно ничего. После повторного звонка за дверью завозились, и она тихонько, со скрипом, отворилась. В темноте блеснули два зелёных глаза, и послышался хриплый, заспанный шёпот: ― Альфред? Когда Артур вышел из тени, американец не смог сдержать улыбки. Пшеничного цвета волосы англичанина были растрёпаны, глаза сонные, вместо повседневной одежды на нём была зелёная тёплая пижама, а в руке он держал нечто плюшевое и с золотым рогом, но что именно это было, Альфред разглядеть не успел. Судя по внешнему виду, Артур собирался идти спать - или уже пошел. От разглядывания англичанина Джонса отвлекло тихое бурчание: ― Хватит пялиться, придурок. Проваливай, тебя не ждали. Я, к твоему сведению, спать собрался! После этих слов Кёркленд хотел уж было захлопнуть дверь, но это ему не дал сделать Джонс, успевший просунуть ногу в дверной проём. ― Погоди, Арти, ― от такого сокращения зеленоглазый поморщился, ― ты что, собрался спать в Сочельник? Это же семейный праздник! Его надо проводить в кругу близких людей. Проводить так, чтоб запомнилось. Но явно не спать! И включи свет, темно, как в кротовой норе. С этими словами американец боком протиснулся в прихожую Артура. Тот уже было возмутился такой наглости, но не успел, так как Джонс всучил тому один из красных пакетов. *** ― Альфред! ― тихо позвал Артур друга. ― Да, Артур? ― Зачем… Зачем всё это? Зачем ты пришёл, принёс продукты? Американец удивлённо поднял брови. Что значит «зачем»? Чтобы Артур не скучал в такой праздник. Чтобы быть рядом с ним в такой день. Чтобы отметить праздник, как настоящая семья. Почти как в детстве. ― Не знаю, захотелось, ― сказал правду Альфред. Артур фыркнул: логика американцев, однако, неисповедима. Они вечно подвергаются сиюминутным порывам. Ворвался в дом, когда он уже хотел спать; принёс продукты, явно намереваясь остаться у англичанина - в этом весь Джонс. Сейчас они сидели за большим деревянным столом, и пили чай. Точнее, англичанин пил чай, а американец Кока-Колу. На столе помимо напитков находилась и разнообразная еда(по мнению Альфреда, конечно): гамбургеры, картошка фри, сладости и напитки. Сначала Кёркленд сердился на Джонса за то, что он, как типичный американец, вместо нормальной еды принёс фаст-фуд из McDonald’s, но всё же был ему благодарен даже за это. Альфред даже притащил откуда-то маленькую живую ёлку и игрушки. И всё просто от скуки или для того, чтобы он, Артур, хорошо справил Рождество? Мило, конечно. Но американцев, всё же, понять нельзя. *** За окном гремят фейерверки, и бушуют гулянья. Все сейчас находятся с дорогими, близкими людьми. Дарят подарки, поздравляют друг друга. ― Артур! ― позвал американец друга. Когда Кёркленд обернулся на звук его голоса, его потянули на диван. Удивлённо хлопая ресницами, он всё же сел. Тем временем голубоглазый порылся в сумке, что стояла рядом с диваном, и выудил оттуда небольшой свёрток в цветастой обёртке. Подарок? На небольшой бумажке, привязанной ленточкой, размашистым корявым почерком выведено «для Артура». Альфред с глупой улыбкой протягивает свёрток адресату. Тот хмыкает, но подарок всё же берёт и, замерев на секунду, начинает открывать. Шелест обёртки разрывает тишину, открывая взору парней кусок ткани с синими, белыми и красными полосами. Нахмурившись, Артур достаёт ткань и аккуратно разворачивает её. По его лицу расползается улыбка, когда обычная ткань оказывается длинным теплым шарфом с британским флагом. Перевернув шарф, англичанин тихо фыркает, видя надпись белыми буквами «English Teaphile». Загадочно ухмыльнувшись, он берёт с тумбочки похожий свёрток и протягивает его Джонсу. Американец быстро разрывает обёртку и выуживает из неё похожий шарф, но уже с американской символикой и чёрной надписью «American Idiot». Англичанин долго думал, зачем заказал шарф именно с такими словами, а потом всё не решался выбрать повод для того, чтобы подарить её… Но на Рождество сбываются наши самые потаенные желания, ведь так? Альфред, к слову, был несказанно рад подарку. Даже не самому подарку, а вниманию со стороны Артура. Это Рождество он отметил именно так, как хотел - с дорогими людьми. И больше ему ничего не надо. *** На Рождество случаются чудеса. Даже сама атмосфера заставляет сердце трепетать. В воздухе витает неповторимый аромат хвои. Хлопья снега кружатся в завораживающем танце и мягко опускаются на землю. Везде горят праздничные огоньки, висит омела, и стоят разноцветные ели. Этот праздник хорошо проводить с близкими людьми, не так ли? Особенно, если они скучают и имеют явное намерение лечь спать в такой праздник.