Похождения Нейропоня Феофана

      Здравия, други мои. Не впервой мне сказывать о своих похождениях, и коли слышали вы их ранее, то знаете, что самое время присесть поудобнее, да заварить смородинки, – сказ мой будет длинным.       Признаюсь, что непривычно для меня говорить без аккомпанемента резвой балалаечки, но до того лихой был опен-эир, что копыта мои ноют и отказываются подчиняться, други! Даже друг мой Мишаня Бурый прилёг в спячку раньше сроку!       Но вернусь я к сказу своему, а иначе в такие дебри забреду, что и афтерпати мне не хватит на него. Началось всё во времена давние, во времена буйные и дикие. Был я тогда молод совсем, глуп да неопытен. Вечно таскался с земляком своим – Старсвирлом, да наигрывал мотивы лёгенькие на музыкальном своем инструменте.       – Феофан, может уже попробуешь что-нибудь другое? Не думаю, что можно придумать что-то новое для трёх струн, – говорил мне мой товарищ.       – Вот знай! Уйду я в скитания дальние и не вернусь из них пока не найду я свой звук! – таков был мой ответ. Здесь всё и началось. Ох уж и не помню я, как давно же это было. Много верст с тех пор я прошёл, много дива повидал, бородой оброс, да как леший зарос!       Но годы моего аскетизма шли, и с каждым шагом знал я – ещё немного и достигну своей цели. Но с каждым поприщем – менял я звук своей балалаечки. Поначалу, всё не знал я – где же искать вдохновение? К чему стремиться мне, окаянному?       Но ответ свой, наконец, я получил! И был он, други, ближе, чем мог я помыслить! Сама природа дала мне ответ – и сама природа стала этим ответом! Щебет птиц, журчание ручья, да рёв хищников – вот мой звук, который я искал аки прокаженный! Замиксовав всё это, получил я дивную музыку, и с нею начал шастать я по всему свету, неся её в самые удаленные уголки мира!       И вот пришло время, когда решил я, что надобно бы навестить друга своего старого. Надеялся я, что живёт он всё там же – в Кантерлоте. Путь мой был неблизким, но чего отшельнику жаловаться? И в каждой деревушке, что попадалась мне на пути – закатывали мы буйную гулянку.       Рассказали мне сельчане по секрету, что если поспешить мне, то попаду я на знатную пирушку столичную! Эка была моя радость! До чего же удачное совпадение! Событие было, зело, элитное! Как пришёл я к воротам – не хотели пускать меня. Мол, “только вип-персон” пущают! Ух был бы я моложе, показал бы этим канальям! Но давно уже я не жеребец-молодец: кости мои скрипят от ходьбы, без балалаечки-трости и двинуться не могу! Но рассказал я им кто пред их ликом возник, да попросил позвать Селестию!       Ох, отдельное слово о госпоже. За все эти годы ничуть не изменившейся! Всё столь же прекрасна, сколь обаятельна и умна. Уладила она сложившийся конфуз, и прошёл я, наконец, во дворы внутренние. Но до чего же было моё удивление, когда на этом, так называемом “столичном разгулье” узрел я не что иное, как царство скуки и уныния. Вот на сцене стоит поэт, зачитывая свои сонеты об отчаянии. А вот зверушки в заповеднике спят сном студента в лектории. Вместо музыки слышу я какой-то лаунж, заезженный ещё во времена моего деда. Не мог я это просто так оставить.       – Так не пойдёт! – воскликнул я, доставая наизготовь балалаечку. – Гуляй народ! И принялся я тогда за свое дело любимое, которому всю сознательную жизнь посвятил. Заиграла моя удалая балалаечка и полились повсюду дивные звуки драм-энд-бейса. Ударила волна баса и буквально разнесла это затхлое место! Тут очнулись все от сна своего унылого: мишутка рядом со мной казачка приплясывает, пегасы кружат свой тектонический вальс, а единороги слились с магическим вихрем! А поэта того нудного, отнесло волною баса аж на целую версту, не смогла его душонка устоять пред столь мощным саундом!       – Ай да в пляс, други! – завопило моё горло. – Да так, чтоб подковы разбить об пол! И началась настоящая движуха! Кобылки разодрали свои длиннющие платья и устремились в безумный танец! Все охранники побросали своё оружие наземь, да выбежали на танцпол. Услыхали о происходящем и в соседних поселениях. Было решено ворота распахнуть – и каждого впускать! Ведь веселье оно для всех! Узрел я тогда и друга своего давнего – Старсвирла. Как и все, он бойко зажигал в толпе. Но глаза мои приметили, что выглядит он не совсем здоровым, а точнее сказать, не совсем живым. О, Высшие Силы, потревожил я духа своей вечеринкой.       Будто услышав мои думы тяжкие, подлетел ко мне старый коренай, и молвит, пробиваясь сквозь волны басу:       – Феофанушка, друг мой давний! Смотрю я, нашёл ты свой саунд, и в полной мере познал его!       – Старсвирл, что же с тобой стало? – приуныл я тогда.       – Не думай о грустном! Сейчас мы веселимся! Не мог мой дух покоиться с миром, пока не услышал бы я твою балалаечку! – с этими словами ударился он плясать метелицу с Мишаней Бурым – медведем местным.       Уххх, хлопцы! Да от рассказа своего снова хочется в пляс ринуться! Не представляете вы себе, как холодно в лесу нашем зимнем. И не будь я Нейропонь Феофан, коли не поведаю об этом! И об этом будет моя следующая песня...