Северный Полоз

В среду разговор не состоялся. Если быть точнее, состоялась очень короткая встреча с очень запыхавшейся Петунией, которая пригласила меня с родителями на чай в субботу, и, извинившись, убежала, сославшись на срочные дела. Это было кстати, так как давало дополнительное время на подумать. Разумеется, как только я пришёл домой в понедельник, так сразу побежал к маме. Рассказал ей о встреченной мной девочке с магическим выбросом. Эйлин, готовившая ужин, очень удивилась, начала расспрашивать, уточнять. Я рассказал всё, что видел, избегая оценочных и сравнительных слов. То, что Лили мне не понравилась, могло быть первым впечатлением от взволнованного интересной, да что уж там - потрясающей, новостью ребёнка. Да, про Петунию тоже рассказал, как и про её реакцию. В целом, разговор вышел несколько сумбурным и эмоциональным, но для девятилетнего мальчика, встретившего такого же волшебника, как он сам, волнение и перескакивания с одного на другое были оправданными. Мама особенно интересовалась, что я успел рассказать о мире магов сёстрам Эванс. Даже похвалила за то, что проявил осторожность и не уделял внимание только Лили. - Знаешь, милый, зависть - плохое чувство, - сказала мне мама, поглаживая щёку. Ту самую, по которой девятого января получила пощёчину. - Мне иногда кажется, что Статут Секретности в первую очередь должен беречь волшебный мир от зависти. И ревности, потому что это чувство - более глубокая зависть. А там и до ненависти один шаг, да что там, буквально вздох... - Мамочка, - осторожно прервав речь Эйлин, уточнил я, - ты это сейчас к чему? - всё-таки мне девять лет, а маму немного "понесло". С ней такое случалось изредка, насчёт причин я сомневался между воспоминаниями о разговорах с отцом (моим дедом) и мнением кого-то из однокурсников тогда ещё мисс Принц. - Я... не бери в голову, милый, - опомнилась мама, - давай лучше о том, что ты хочешь рассказать твоим новым знакомым? - А отцу? - раздался весёлый голос из дверей. Заговорившись, мы с матерью пропустили возвращение Тобиаса. - Я, может, тоже хочу послушать, желательно за ужином в семейном кругу! - Папа! - подскочив к отцу, воскликнул я. - Дай пять! - наши ладони звонко схлопнулись. Да, вот такой милый ритуал выработали за четыре месяца нормальной семейной жизни. - Милый, - подошедшая Эйлин улыбнулась и обняла Тобиаса. - Мой руки и помогай накрывать стол, сейчас Северус поделится новостями. - Уже, - трагичным шёпотом возвестил отец, - уже помыл, умылся, побрился и даже почистил ботинки! - Когда успел? - очень удивилась Эйлин. - Сколько времени сейчас? - Почти семь, - добавив в голос горечи, продолжал паясничать отец, - пришёл домой, никто не встретил, захожу на кухню - шушукаются, пошёл сделал все дела, думал, совесть у жены и ребёнка проснётся, опомнятся, заметят вернувшегося папочку, позовут ужинать... Но нет... Лишь свист ветра в трубе и урчание желудка были мне ответом... - Ну хватит уже, голодающий ты мой, - Эйлин, с трудом сделав паузу в весёлом смехе, нежно шлёпнула отца по плечу. - Тогда помогай накрывать на стол и идёте есть. И беседовать, любопытный, - быстро чмокнула она гладко выбритую щёку Тобиаса. - Другой разговор! - папа моментально сменил тон на бодрый. - А что мы сегодня едим? - Ростбиф с йоркширским пудингом и тушёной морковью, - отозвалась Эйлин, ловко наполняя пудинги соусом. Вот блин же горелый, я так спешил поделиться новостями, что не предложил помощи в приготовлении вкуснятины! И даже не обратил внимания, что в принципе мама готовит! Придётся исправляться, активно уничтожая ужин. - Ты хоть жуёшь? - посмеивался отец, глядя, как мой ужин исчезает с тарелки. - Угмумс, - изданный мною звук означал и согласие, и восторг. - Очень рассказать торопится, - улыбалась мама, неторопливо разминая морковку вилкой. Первым прикончив свою порцию (родители не осилили ещё и трети), я принялся за рассказ. Очень подробный, от и до. Единственное, что мнение о самих девочках придержал при себе. По внешности всё-таки мой вкус больше сказывается. А про поведение - помним, что она ребёнок. Такой же, как и я. Тобиас сам был наблюдательным и его очень радовало, что сын пошёл в него. Ну и маму тоже, на память и тщательность к мелочам Эйлин не жаловалась, всё-таки в зельеварении это очень важно. Тоби слушал очень внимательно, неторопливо поглощая ростбиф. Когда мой рассказ закончился, он уточнил, отрезая небольшой кусок говядины: - Эвансы, значит? - дождавшись моего кивка, он обмакнул мясо соус, положил его в рот и начал тщательно его жевать. Мы с мамой заметно поднапряглись, потому что обычно отец поступал так, когда хотел сказать что-то не очень приятное. Первый раз он сообщил о сорванном плане и лишении премии, второй и третий раз - что придётся задерживаться для выполнения норматива, четвёртый - о болезни хорошего рабочего из его смены. Пятый раз был скорее смешным - его попыталась оболгать какая-то сумасшедшая бабка, якобы он подливает какие-то отходы ей на грядки. Посмотрим, что скажет сейчас. - Знаешь, сын, - начал Тобиас, прожевав мясо, - про Дэна Эванса ничего плохого сказать не могу. Скользковатый типчик, но профессия обязывает. Контроллер качества ткани, если что-то не так - обязан найти виновного. Это нормально, что часто приходиться изворачиваться, чтобы не прибили, халявщиков и халтурщиков хватает везде, - сказав это, отец снова отрезал кусочек мяса, и также тщательно его прожевал. - А вот жена его... Ирма. Она как-то приходила с девочками его встречать с фабрики. Не знаю, но что-то меня в ней смутило. Слишком добродушная, что ли? Приторная. Словно неискренняя. Вертлявая очень. Заискивала передо мной, хотя я её первый раз видел. И не факт, что увижу снова. Вот ты говоришь, что сёстры очень непохожи. А одна в отца, другая в мать. Даже по тому, как себя ведут. Огонь и лёд. Правда, насчёт характера младшей девчушки не скажу, она мелкая совсем. Может, тоже в отца пошла, может, в кого другого. В общем, молодец, что договорился на среду. А можно уточнить, почему не на завтра? - Знаешь, пап, - медленно начал я, - я неожиданно подумал, что пошёл на поводу у радости. Мне очень повезло, что девочкам пора было домой. Нет, мы с мамой, конечно, много говорили о мире волшебников, о Хогвартсе, о сословиях... Но я как-то понял вдруг, что не смогу дать многих ответов, не знаю, в каком объёме лучше подавать информацию, да и вообще немного испугался, что потащат меня к родителям знакомиться и рассказывать. Поэтому подумывал, как аккуратно сбежать и посоветоваться с тобой и мамой, - я действительно понял, какого дурака свалял, когда предложил рассказать о волшебной стороне Британии. То, что я знаю из канона, и то, что успела рассказать мама - это слишком мало. Да и есть нюанс - всё-таки посвящать незнакомых детей в то, кем являются твои родители без предварительного согласования - такое себе удовольствие. - Молодец, сынок. Очень мудрое решение, - поддержала меня мама. - Я очень рада, что в твоём возрасте ты отдаёшь себе отчёт о возможных последствиях. Мы с тобой завтра проговорим, что и как говорить, а тебя, милый, посвятим вечером. Тобиас кивнул: - Разумно. Какая же у нас чудесная семья! - после этих простых, но таких искренних слов мы все дружно обнялись и пошли спать после традиционных вечерних дел. На следующий день мы с мамой очень много говорили, составили примерную речь, вечером после ужина прогнали её перед отцом, мама поочерёдно играла роль то Петунии, то Лили. Тобиас слушал внимательно, давая дельные советы. Засыпал я, чувствуя себя куда более уверенным и подготовленным, чем в понедельник, и уже с нетерпением ждал среды. Ну а про среду я уже говорил. Три дня до субботы мы с мамой успели продумать ещё очень многое. По вечерам обсуждали и с Тобиасом, который вносил трезвые и логичные дополнения и уточнения. А в субботу в одиннадцать часов утра мы звонили в дверь Эвансов.