Поездочка

Понятия относительно образования дочери у Человека с улыбкой и Каори не всегда совпадали. Он считал, что достаточно уроков на дому по всем предметам. В плане точных наук – да, она была согласна. Но относительно литературы, истории, политики? Ей надо научиться слушать чужое мнение. Научиться его парировать. - Если ты хочешь, чтобы она действительно стала Черным Бриллиантом, - поясняла Каори. - То надо, чтобы она умела мыслить. А для этого надо сталкиваться с чужим мнением. Часто непохожим на твое. И надо уметь на него ответить. Поэтому надо ее определить в класс, где все это преподают. Заодно ее социальные навыки оттачиваться будут. - Ладно, - развел белоснежными руками супруг. – Аргументы значимые. Сделаем. На другой день он действительно определил Матильду в класс, где преподавали литературу, историю и ряд других дисциплин. В чем Матильда однозначно не разочаровала Каори, так это в плане социальных навыков. Уже после первого же дня учебы она стала однозначным лидером, чей авторитет не осмеливался оспаривать никто. Экзотическая красота плюс навеянная отцом почти психопатическая самоуверенность – такой комбинации не мог противостоять никто. Она умела и пошутить по делу, и ободрить, и утешить, если надо. Все мальчики смотрели на нее влюбленным взглядом. Все девочки – завистливым и одновременно обожающим. Она же просто купалась во всеобщем внимании, приближая достойных, внушая надежду менее достойным. Всепробивающая харизма Матильды действовала не только на сверстников. Не раз и не два учителя Матильды приходили к ним и предлагали частные уроки. Она гениальна, уверяли они, но может достичь намного большего. К ней просто необходим особый подход. - Мы так в плохую ситуацию не влетим? – посоветовалась с мужем Каори. – У учителей разные мотивации бывают… - Ты смотришь слишком много телевидения. Мати разберется. Но, на всякий случай… После этого он позвал Матильду в кабинет и очень долго с ней говорил. Разговор был определенно развлекательным – оба все время смеялись. - Все в порядке, - уверил Каори муж, когда разговор закончился. - В этом плане она соображает, как двадцатилетняя. Подразнить может, но и близко не подпустит. - И в кого она такая пошла… - вздохнула Каори. Однажды Каори зашла забрать дочь после уроков и обратила внимание на одинокую фигурку у стены. Она немного напрягла память – и вспомнила такую же фигурку в том же месте как минимум полдюжины раз. - Кто это? – поинтересовалась она у дочки. – Симпатичная девочка. Блондинка, глаза карие. И все время одна. - Что ж, - философски пожала плечами Матильда. - Не всем же из нас быть душой компании. - Этому он тебя обучил. За твоей популярностью не поспевает никто другой. За тобой школьники табунами ходят, а она все время у стенки стоит. Одна-одинешенька. И знаешь что? Я в ее возрасте была не как ты. А как она. - Понимаю, - вздохнула Матильда. – Воспоминания и все такое. Однако дело ее непростое, и очень неслучайно она стоит одна. Когда ей исполнилось девять, ее родители погибли в авиакатастрофе вместе с двумя дюжинами других людей. Близких родственников не оказалось, и назначен был опекун из партнеров отца по фирме. И сильно не повезло ей в том плане, что оказался он игроком. Одним из тех, которые всегда проигрывают. Так что сейчас у него, во-первых, крупный долг перед мистером Кобблпотом. Во-вторых, он задолжал каждому второму из готэмских мелких злодеев – до такой степени, что они каждый месяц прикидывают, кто его убивать пойдет. В-третьих, у него и в Метрополисе долги, и уже оттуда люди приезжать стали. Вот она и стоит одна. Трупом за компанию быть никому не хочется. - Мати, - хитро посмотрела Каори на дочь. – А я-то думала, ты ничего и никого не боишься. - Так и есть. Я ничего и никого не боюсь. Но долги-то не мои. Пусть сама и отвечает, - гордо фыркнула Матильда. - Да за что она может ответить… Стоит у стенки, страшась завтрашнего дня. И сегодняшнего тоже. А что она наследует? - Пару миллиардов. И пару заводов. - О, это в хозяйстве пригодится. - Что ты собираешься делать? – осторожно поинтересовалась Матильда. - Расскажу о ней твоему отцу. Заодно скажу, что ты струсила. - Мама, - взяла Каори за руку Матильда. - Не надо. Ну зачем тебе это? - Затем, чтобы тебя слегка поучить. Людям помогать надо. Особенно если от этого возможна польза. - Хорошо, я поняла. Я сама скажу папе. Сама попрошу за Стефани. - Ее зовут Стефани? - Стефани Блейк. - Что ж, действуй, - улыбнулась Каори. - Папа, - подошла к Человеку с улыбкой Матильда. - Есть одна девочка в моем классе… Родители погибли в авиакатастрофе, а опекун оказался прохвостом. Задолжал всем, кому только можно, от мистера Кобблпота до людей в Метрополисе. Ей надо помочь. Я прошу за нее. - Что ж… можно, если ты просишь, - развел руками белокожий. – Но для начала ей нужен другой опекун. - И я о том же. Не сомневаюсь, что ты сделаешь все, как надо. Недаром тебя боятся все. Даже мой крестный с Апоколипса побаивается. Он тебя, не наоборот. - Ну, в его случае я соблюдаю осторожность, но не больше, - кивнул Человек с улыбкой. - Это железобетонное правило, Мати. В обществе существ, которые настолько сильнее тебя, нет ни малейшего смысла скромничать. Надо вести себя так, будто вы в одной лиге, даже если это и абсолютно не так. Только так можно чего-либо достичь. К счастью, в Готэме никого сильнее меня нет. Так что девочке я помочь смогу. Как ее зовут? - Стефани Блейк. - Считай, что дело сделано. - Оззи, тебе что-нибудь говорит имя Стефани Блейк? – поинтересовался Человек с улыбкой, открывая ногой кабинет владельца “Зала айсбергов”. - Говорит. Долг в триста тысяч. - Нет у тебя уже такого долга. Он только что исчез. Растворился в воздухе. Дематериализовался. - Как же у тебя все просто, - вздохнул птичий гангстер. – Это же мои деньги. - Не в деньгах счастье, Оззи, не в деньгах счастье. Посмотри на дело с другой стороны. Опекун Стефани уже не жилец, уж я-то позабочусь. А ведь именно он твой настоящий должник. - Ну вот с этого бы и начинал, - ухмыльнулся человек с длинным носом. – Меня устраивает. Против девочки я ничего не имею, а этот кретин напросился уже давно. - Считай, что его нет и не было, мне такие ни к чему. - Могу я спросить причину? Ты ничего не делаешь без причины. - Мати попросила за нее. Они одноклассницы. - А-а, все понятно. Если велела Матильда, тогда все понятно… - Мне одному послышалась в твоих словах ирония? - Послышалась, именно что послышалась. Просто… нас столько лет психиатры “Аркэма” пытались убедить в том, что такой, как ты, не сможет полюбить никого и никогда. Они не видели твои глаза в те моменты, когда ты говоришь о своей дочери. Это даже не безумный блеск. Это что-то совсем другое. - Именно так. Мати – моя плоть и кровь. Ее слово – мой закон. Ее желания исполняться будут всегда. - Избаловать не боишься? - Нет. За этим жена следит. Если что, на место поставит. - Да, жена у тебя умная, не спорю. Мне б такую… - В аренду не выдается, - в зеленых глазах зажегся совсем другой огонь. - Да ладно, я совсем не то имел в виду… - поспешил успокоить приятеля птичий гангстер. - Пустим-ка его на органы, - предложил Человек с улыбкой, проглатывая очередной стаканчик. - Замечательная идея, - обрадовался Кобблпот. - Сразу за все долги расплатится. - Вот этим и займись. Скупи все его долги в Готэме. Что я, заяц, чтобы бегать по всему городу и выискивать? - Так и я не заяц… - Ты не заяц. Ты Пингвин. К тебе все сами придут. А я его вечером доставлю. - Мистер Джонстон, - приблизился к здоровяку в дорогом коричневом костюме высокий худощавый человек в черном. - Кто Вы? – настороженно поинтересовался здоровяк. – Что Вам надо? - С некоторых пор я защищаю интересы Стефани Блейк, опекуном которой Вы являетесь. - А ну проваливай отсюда, - взял за шиворот Джонстон собеседника. - Много вас таких – ушлых. А она моя. Только моя. - Уже нет, - бритва из рукава прыгнула в руку Николса, и он одним молниеносным движением выбил глаз здоровяку. Тут же проделал это со вторым глазом. - Хе-хе-хе, - палач определенно пребывал в настроении. Прогулявшись за спину Джонстона, он отрезал ему оба уха, потом вырезал язык. - Я знаю, что ты уже не можешь меня слышать, - проникновенно сказал он. - Но все же поясню. Я зову это черным ящиком. Когда гомо сапиенс лишается всех органов чувств. А вот дальше вариативно. Я могу вырезать все твои пальцы бритвой или же перебить все суставы ломом. Тут как муза подскажет. О, есть. Уже подсказала. Лом. Он ушел и через пять минут вернулся с железякой в руке. - Джонстон, Джонстон, - Человек с улыбкой вздохнул, потом от всей души рассмеялся. - Я ведь буду лупить тебя по конечностям, пока ты не впадешь в полный ступор от болевого шока. Надо уметь получать от работы удовольствие. Надо. - Привет, Стефани, - поздоровался мистер Николс, заходя в квартиру. - Здрасьте… А как Вы вошли в квартиру, позвольте спросить, - поинтересовалась девочка. - Да простенько. Вставил свой длинный коготь в замочную скважину и полминуты им поводил. Открылось. Они всегда открываются. - А… а… - Не бойся меня. Я пришел помочь. Мати попросила. - Ух ты. Мне казалось, что она меня не замечает. - Ну вот, как видишь, заметила. - По-моему, не она. По-моему, заметила мама Матильды, то есть Ваша жена. Она пару раз смотрела на меня долгим задумчивым взглядом. - А ты наблюдательная. Так или иначе, главное сделано. Теперь ты в моем поле зрения, а это значит, что все твои проблемы решатся очень быстро. И главная из них – твой опекун-игрок, задолжавший стольким людям. Его надо поменять. - Мистер Джонстон… что Вы собираетесь с ним делать? - На органы пущу. Заодно одним махом со всеми долгами расплатится. Я уже проверил – он человек здоровый, такие на черном рынке на вес золота. - Сомневаюсь, что он согласится, - вздохнула Стефани. - Да кто его спрашивать будет? – хохотнул Николс. – Скорее всего, он уже на операционном столе. Распоряжения я уже отдал. - Кто Вы? – глаза девочки, казалось, вот-вот вылезут из орбит. - Стефани, ты умеешь хранить тайны? – поинтересовался Николс. - Что-то подсказывает мне, что эту тайну сохранить надо будет. Если я сама не хочу… пойти на органы. - Нечто в этом роде, да, нечто в этом роде, - Николс снял с руки перчатку, под которой обнаружилась белоснежная кожа. - Ой, - только и сказала Стефани. - Не бойся, - успокоил ее бархатный голос. - С людьми, которые мне не нужны живыми, я не веду задушевные беседы. Их я убиваю сразу. Но я редко убиваю детей. И на то всегда есть важная причина. Причины убивать тебя нет. - Так вот значит, почему… - Стефани взялась за подбородок, немного помолчала и внезапно громко рассмеялась. - Так, так, так, - довольно потер руки мистер Николс. - Вот и именно та реакция, которую я всегда мечтал дарить людям. Не страх. Радость. Смех. - Я наконец-то поняла, почему Матильда… такая. Почему она ведет себя так, будто она принцесса Готэма. - Да, есть такое. Скромность ей привить мы не смогли… да и не особо пытались. Тут она в меня пошла. И править она таки будет. Причем не только Готэмом. - А я? Без мистера Джонстона… - Вот сейчас и выясним. По каким предметам ты успеваешь в первую очередь? - Это непросто определить. По математике у меня всегда высшие оценки, но и по литературе тоже. По физике не все так безоблачно. Рисовать я, наверно, никогда не научусь, и по физкультуре с трудом успеваю. - Понятно. Есть у меня на примете бездетная пара. Она математику в школе преподает. А он несостоявшийся писатель. Написал два десятка самых разных работ – и ни одна в печать не пошла. Обоим тридцать, вредных привычек нет. Для тебя выходит идеальный вариант. - Однако… Так Вы действительно король города. Тот, кто всех знает и все может. - Нечто в этом роде, да, нечто в этом роде… Стоп! У меня внезапно возникла идея, гениальная, как и все мои. Раз в году я вожу свое семейство по всем штатам, чтобы проверять, как там дела. Нас четверо – я, моя жена Каори, Матильда и приемный сын Изаму. А ты пятой будешь. Тебе надо дистанцироваться от того факта, что твоего опекуна порежут на части. - У меня есть выбор? - А зачем он тебе? - Да как бы выходит, что и незачем… Я согласна. Если Матильда будет не против. - Для нее мое слово – закон. Так что не будет. - Мати, - взял за руку дочь Человек с улыбкой. - Сегодня мы отправляемся в путешествие по всем штатам, как обычно. Как всегда, надо проверить… все ли там, как надо. Каждый год надо проверять. И эта девочка… Стефани… поедет с нами. Места в машине хватит. Подбери ей из одежды что-нибудь получше. И обижать ее не вздумай. Наоборот, приблизь ее. Пусть считает тебя подругой и молится на тебя. - Слушаюсь, - отдала честь Матильда. - Мда, здорово ты ее выдрессировал, - признала факт Каори, подойдя сзади. - Она знает, к чему все идет. Если она будет слушать меня, то будет править планетой. Это она понимает. И учитывает.