Ведьмак: Дьявол из чащи

Дьявол из чащи. 1. Барон сидел за столом и небрежно поглядывал на Гулхейма. В правой руке он крепко сжимал золотую кружку, до краёв наполненную прохладным пивом, покрытым густой пенкой. На кружке бриллиантами и сапфирами была инкрустирована родовая эмблема: буква «Т», вписанная в круг так, что грани окружности слегка касались её углов. Серебряные стёжки на его бархатном дублете были натянуты до предела, было видно, что барон значительно растолстел с того момента, как ему его сшили. Левой рукой он взял здоровую кабанью ногу и вгрызся в неё, как голодный дикий кабан вгрызается в первого попавшегося мелкого зверя. В этом они со своей трапезой были похожи. Гулхейм сразу вспомнил слова одного, как он его ехидно называл, «мудрого хрена». «Мы то, что мы едим», так вот, они идеально описывали Барона Де’Триона: огромного, жирного, волосатого мужика, с большим и неприятным лицом. Разве что кабан не купался в золоте. О богатстве барона говорило буквально всё: от хрустальной люстры и украшенного редкими металлами стола из тёмного дуба, до дорогих картин от самых известных мастеров в золотых обрамлениях. Но даже такие богатства не воспитали в нём чувство вкуса. Во всём поместье, наверное, не нашлось бы и угла, в котором все эти дорогие цацки хоть как-то сочетались. Барона окружали «приближённые» сидящие с ними за одним столом, и слуги, стоящие поблизости. Все молча смотрели на Гулхейма. - Так ты, как я понимаю, ведьмак? – поинтересовался барон, – Я слышал только об одном приятном ведьмаке, седой и со шрамом на левом глазу. Про него вечно один бард в Новиграде поёт, мол, он и людей спасает и нуждающимся помогает. Да ещё так, будто влюбился в него, - барон заржал, неприятно, постоянно похрюкивая и выплёвывая в разные стороны остатки не дожёванной пищи. Его «свита» поспела уподобиться ему. - Да, я ведьмак, – чётко ответил Гулхейм, - но явно не тот, о котором вы слышали. - Оно и верно, лично я во все эти сказки не верю. А уж в то, что он ничего за это не берет и подавно. Я думаю, бард этот образ для баб придумал, им же всем хочется «рыцаря на белом коне», вот он им… аналог и выдумал. «Видимо он и правда во всё это не верит» - подумал ведьмак. Он знал о ком идёт речь, но вспоминать… нет, его вспоминать он не хотел. - Я здесь по поводу… - По поводу заказа на это чудище из леса? Ну я так и понял. Честно, уже и не думал, что кто-то отважится на такое. Объявление было развешано несколько недель назад, но никто так и не явился. Оно и верно… я отправлял туда с дюжину человек. Все обученные бойцы, как на подбор, в латах и с острыми клинками. Никто не вернулся. Ни один сраный человек! Ох, Гулхейм, я надеюсь ты покончишь с этой тварью, раз и навсегда, а то она у меня уже в печёнках сидит. Ни один купец, ни один мастер сюда не приедут, покуда она здесь. - Мне нужны подробности, описание. Как выглядит это чудовище? - А, да, об этом нужно спросить моего гонца Дарена. - Дарен! – выкрикнул он имя гонца так громко, как похоже только смог. Через несколько секунд в двери показался невысокий молодой паренёк с длинными каштановыми волосами, одетый в бирюзово-золотой расшитый кафтан. На вид ему было лет 20, не больше. - Послушай, Дарен, это Гулхейм - ведьмак. Он хочет задать тебе несколько вопросов о чудовище из леса. - Ох, сударь, конечно-конечно!  ответил гонец. Он осторожно подошёл к ведьмаку и сел рядом. - Как выглядело это чудовище?  спросил Гулхейм. - О, это… это было ужасно! Оно выглядело как смесь медведя и оленя, огромного размера, с большущими рогами. Трёхглазое и с острыми зубами. А его лапы… боже правый! На передних когти, а на задних копыта, - Дарен нервно сглотнул и отвёл взгляд в сторону, - как будто сам Дьявол явился! - Ну да уж, Дьявол… Это бес. - Бес?! – ужаснулся Гонец. - Так его принято называть. Здоровая тварь и безумно сильная. – ведьмак сделал вид, что призадумался, а затем обратился к барону. - Этот ваш «Дьявол» существо, мягко говоря, крайне опасное, не каждый справится, даже ведьмак. Необходимо специальное масло и некоторые эликсиры. - Масло? Оливковое что ли? – с явным непониманием спросил Де`Трион. - Нет, специальное масло для меча. Глаза барона всё ещё выражали недопонимание. - Ох, - вздохнул Гулхейм, - вам достаточно знать только то, что подобные масла усиливают восприимчивость определённых существ к мечу. Многих тварей без серебряного меча можно убить только с помощью этих масел, обычный клинок просто не прорежет кожу чудовища. - Так у тебя же вроде есть, этот серебряный меч. - Да, но кожа беса достаточно толстая и без масла пробить её очень тяжело. А учитывая, что бес - тварь крайне сильная, любая оплошность легко может стоить мне жизни. - Ну и к чему ты клонишь? - Я возьмусь за эту работу, но только за двести крон, не меньше. - Ты что, сейчас торгуешься? - Нет, просто хочу, чтобы мои риски были оправданными. Если вас это не устраивает, можете поискать другого исполнителя, но что-то я не вижу добровольцев. Несколько минут Барон Де`Трион сидел в полной тишине и обдумывал слова Гулхейма. «Приближённые» молча поглядывали то на него, то на ведьмака. А затем барон громко рассмеялся. - А ты мне нравишься! Добро! Если принесёшь мне голову этого «Дьявола», я дам тебе двести крон, но есть ещё одно условие: пусть Дарен пойдёт с тобой, проверит так ли страшна эта тварь. - Исключено, он будет только мешаться, да и легко может погибнуть. - Это не обсуждается, он идёт с тобой и точка. Наступила минута молчания. Ведьмак и Барон Де`Трион смотрели друг другу в глаза и ждали действия оппонента. Наконец Гулхейм прервал молчание: - Хорошо, только пусть не путается под ногами. 2. В часе езды по Малой Веленской дороге, Гулхейм с Дареном обнаружили место побоища: разорванные на части трупы окружали остатки повозок, кровь уже засохшая отпечаталась почти на всех видимых поверхностях, чьи-то кишки протягивались по всей длине одной из повозок. Картина привычная для ведьмака пробирала до костей обывателя. Дарен тут же слез с лошади и отправился блевать в кусты. - Посмотрим, что у нас тут. – сказал Гулхейм, подходя к одной из повозок. – Лежит на правом боку, значит удар пришёл слева. Также можно сказать и о других. В этой перевозили фисштех. - Фисштех? – громко спросил ведьмак, - Барон что, сидит на наркотиках? - Это не твоё дело, - возмутился Дарен, всё ещё пытаясь отдышаться и смириться с ужасом, открытым перед его взором. - Так я и думал. Но ведь не запах фисштеха привлёк беса. Тогда что? Он осмотрел другие повозки. Ничего, что могло бы привлечь внимание «дьявола» в них не было. Гулхейм подошёл к телу человека, лежавшего на спине, одетого в ярко-жёлтую одежду, скорее всего это был один из купцов. - Этот, кажется, ещё цел, по крайней мере все конечности на месте. Он перевернул труп купца. - Глубокие рваные раны, нанесены очень острыми когтями, важные органы не повреждены, он умер от потери крови, кажется, бес его только слегка задел. Ведьмак принюхался к крови. - Лежит здесь уже несколько недель. Трупоеды должны были сбежаться сюда ещё в первые дни после их смерти. Чудовище навещает это место, а значит находится неподалёку. Отойдя от трупа, Гулхейм ещё раз внимательно осмотрел место побоища и попытался восстановить события. - Бес прибегает на это место время от времени, убивая незадачливых путников и трупоедов, но зачем? Бесы обычно избегают людей, а этот просто выходит навстречу повозкам, что-то тут не складывается… - Тебе не за размышления платят, Приблуда, а за бошку чудовища! Делай свою работу, а остальное - не твоё дело!  возмутился Дарен. Ведьмак пожал плечами, стараясь не обращать внимание на то, как его назвал гонец и начал подготовку к бою. Наточив меч и смазав его маслом против реликтов, к классу которых относился бес, он залез в седельную сумку и достал оттуда два фиала с жидкостями зелёного и оранжевого цвета. Это были эликсиры: «гром», усиливающий физическую силу ведьмака, и «ласточка», ускоряющий его регенерацию. Закончив подготовку, Гулхейм привязал лошадь к дереву, и они с Дареном отправились в путь. 3. Дарен, шедший справа от ведьмака, внезапно споткнулся и со звоном грохнулся на землю, громко выругавшись, он было собрался встать, как вдруг вскрикнул от ужаса. - Твою ж мать! Гонец лежал на разорванном пополам трупе одного из людей барона. - Тише, ты можешь его привлечь. Ты ведь не хочешь закончить как этот бедолага? Так сделай одолжение, помалкивай и смотри под ноги, когда идёшь. Ну, двинули. Они шли ещё около часа, то и дело натыкаясь на чьи-то останки, при виде каждого из них парень нервно сглатывал. Выходя из леса, они заметили Дьявола. Он лежал возле старой разбитой часовни и ровно дыша спал. Почуяв незваных гостей, он открыл третий глаз, расположенный на лбу. Гулхейм тут же зажмурился. - Ну нахер, – услышал ведьмак голос Дарена. Тот, не теряя ни секунды, дал дёру через лес, тем самым спровоцировав беса. - Раз, - Гулхейм достал два фиала с эликсирами и выпил один. Чудовище бросилось на него. - Два, - не двигаясь с места, он выпил второй. Бес с бешеной скоростью приближался. - Три, - ведьмак левой рукой прочертил перед собой знак «Квен», создавший вокруг него защитную сферу. Дьявол прыгнул на Гулхейма и лишь в этот момент ведьмак открыл глаза. - Четыре, - резким движением он юркнул под беса и высоким ударом меча прошёлся по его брюху. Чудовище взвизгнуло от боли и вывернулось в сторону ведьмака. Не успев отвести взгляд от третьего глаза беса, он в считанные секунды оказался под действием гипноза. Дьявол отобрал у него зрение и слух. Стараясь выбраться из ловушки собственного разума, Гулхейм ловко отпрыгнул в сторону и сложил руку в знак «Игни». В следующую секунду из его ладони вылетела струя огня, моментально охватившая беса. Чудовище взревело от боли и жара, окутавших всё его тело. Действие гипноза ослабло и ведьмак разглядел очертания Дьявола. Он знал, что не сможет долго держать знак, а потому выждал удобный момент и отпустив его, прыгнул в сторону беса. Как раз вовремя. Лапа чудовища пролетела на расстоянии в ноготь от него и когтями разбила щит. Подбираясь ближе, Гулхейм пируэтом увернулся от атаки Дьявола и вонзил меч в его шею. За мгновение до ответного удара, ведьмак заметил обрушивающуюся на него когтистую лапу беса, но всё равно не успел уклониться. Дьявольские острые когти впились в его грудь, оставляя глубокие рваные раны. Затем последовал удар о землю всем телом, под действием неистовой силы чудовища. Небольшой полёт, а за ним падение. В глазах потемнело. Гул в ушах, образовавшийся ещё от первого удара, потихоньку начинал стихать, его тело, доселе изнывавшее от боли, стало расслабляться, усталость брала над ним вверх. Веки Гулхейма невольно смыкались. Таинственная темнота, столь же прекрасная, сколь и ужасная, манила его, привлекая своим спокойствием и тишиной. Глаза ведьмака закрылись и он погрузился во тьму. 4. - Не переживай, малыш, скоро всё пройдёт, – сказало размытое пятно. Давно забытое очертание девушки, нет, женщины, она была для него важна. «Почему?» - Нет, не скоро, я знаю это серьёзно! Простите, дяденька, я не могу поехать с вами, - прозвучал голос маленького мальчика. «Почему он мне знаком?» - Всё в порядке, в Каэр Морхене тебя быстро поставят на ноги, – донеслось из-за угла. Оттуда вышел высокий мужчина с короткими каштановыми волосами, одетый в лёгкую броню. Глаза мальчика уставились на медальон в виде головы волка, висящий на шее у мужчины. - Господин ведьмак, он готов, можно отправляться в путь. - Но, мама, я не хочу ехать с дядей, я хочу остаться с тобой! - Так надо, сынок, так надо. Я тебе обещаю, придёт время и тебя никто больше не сможет обидеть. А пока, ступай. Мужчина взял его за плечо и повёл к лошади. Колено, ранее стёртое до крови, жутко болело, но бинты понемногу останавливали кровь. - Дядя… - Зови меня Весемир. - Дядя Весемир, а я когда-нибудь снова увижу маму? Ведьмак отвёл взгляд и покачал головой. - Не думаю, сынок, не думаю. 5. Ночное небо, усеянное звёздами, действовало на него успокаивающе; шум ветра; шелест листьев; звуки живущего по своим законам и правилам леса, столь отличного от мира людей - всё это стало для него соблазном. - Вот бы остаться здесь навсегда. Он возможно бы и остался, но вся эта утопия рушилась отвратительным смрадом, в котором смешались все отголоски боя. Кровь, пот и палёная кожа беса вдыхались вместе с воздухом, вызывая у него, бывалого ведьмака, не страшащегося запаха трупной ямы или свалки с риггером, отвращение. Гулхейм слегка приподнялся, стараясь игнорировать адскую боль, поражающую всё его тело, словно острые когти одного из бесчисленного количества существовавших в мире чудовищ. В этот момент он ненадолго задумался о бесполезности своей профессии. За свою жизнь он убил, дай бог, пару тысяч чудовищ, но может ли это идти хоть в какое-то сравнение с тем количеством, что ещё осталось? А спасение людей… стоит ли оно того? Даже находясь под общей властью Нильфгаарда, северяне не могут жить спокойно и вечно ведут друг с другом войны, убивая десятки, а то и сотни ни в чём неповинных людей. Это ещё не говоря о том, что на любую деревню может напасть простая горстка разбойников, состоящая из бывшей солдатни, сейчас оказавшихся не у дел, и спалит её дотла. Размышляя об этом, он неизбежно пришёл к мысли, к которой приводят все подобные размышления – каким бы сильным не было чудовище, оно всё равно не станет опаснее человека. Тогда в чём же смысл его жизни как ведьмака? Ответ он нашёл в абсолютно эгоистичных вещах – зарабатывать на жизнь и выживать в этом холодном и суровом мире. «Но зачем?» – ведьмак вновь задумался, – «У многих есть своё «предназначение», так почему его не может быть у него?» Быть может, однажды, он найдёт его и сделает что-то, по его мнению, достойное, чтобы отдать этому жизнь. Но сейчас ничего подобного не находилось, он просто плыл по течению, двигаясь туда, куда его несёт время. 6. Барон приказал своим людям вооружиться и окружить ворота. По сигналу арбалетчики могли изрешетить любого нежеланного гостя. С грохотом открылись массивные деревянные ворота, являющиеся единственным проходом через частокол, отделяющий имение барона от близлежащей деревни. Из тьмы за ними показались массивные рога, похожие на оленьи, только в несколько раз больше, следом стражники увидели большую голову чудовища, на которой они располагались. Её нёс высокий суровый мужчина с тёмными волосами до плеч, и большим шрамом на щеке. Его странные хищные глаза, напоминавшие стражникам глаза змеи, блестели в полумраке. Мужчина был одет в чёрную кожаную куртку, покрытую серебряными клёпками на плечах и манжетах. На груди куртка была разорвана, а под ней можно было разглядеть затягивающиеся глубокие раны от когтей чудовища. Его руки прикрывали перчатки с серебряными шипами. Цепочка на шее удерживала медальон в виде головы волка. Мужчина, медленно покачиваясь из стороны в сторону, подошёл к барону и бросил под ноги огромную голову чудовища. - Я выполнил свою работу, – сказал он, поднимая глаза на Де’Триона. - Да уж, солидно, она станет отличным дополнением моей охотничьей коллекции, – ответил барон, осмотрев голову беса, – здоровая ж тварь! Наверное бой был тяжёлым, и ты очень устал, верно, ведьмак? - Верно. На лице барона воцарилась дьявольская ухмылка. - Тогда тебя, наверное, непременно обрадует, что совсем скоро ты наконец-то сможешь отдохнуть. Ведьмак сразу понял, о чём идёт речь, но не мог сопротивляться, у него оставалось слишком мало сил. - Слушай… как бишь тебя? - Гулхейм. - Слушай, Гулхейм, мне вот интересно, ты веришь в возможность перерождения после смерти? - Нет… не верю. - Тогда просто представь, если ты начнёшь жизнь сначала и у тебя будет возможность выбрать кем стать, ты снова станешь ведьмаком? - Я не выбирал быть ведьмаком, никто из нас этого не выбирал. - Но если бы была возможность переродиться, стать кем-то другим… - Её нет и всё тут. Заплати мне и я покину твои владения. - Ну уж нет, ты их больше не покинешь. Видишь ли, мне очень не понравился твой тон, мне не понравилось, как ты смеешь со мной разговаривать. Я – Великий Барон Де`Трион, а ты лишь приблуда. Но я ничего не мог сделать, чудовище было необходимо убить, да и потом, я слышал, что ведьмак, даже такой убогий как ты, стоит с полсотни человек, а мне терять людей, откровенно говоря, не больно хотелось. Но сейчас, сейчас чудовище мертво, а ты уставший, раненный, одним словом - ослабленный. Сможешь ли ты сейчас убить хоть кого-то, перед тем как умрёшь. Гулхейм мог попытаться вытянуть из-за спины меч и перерезать горло барону, но даже будь он здоров и полон сил, ему едва бы хватило скорости, чего уж говорить о том, что сейчас ему тяжело даже идти. - Молчишь, ну значит так и умрёшь. Готовьсь! Солдаты барона приготовились стрелять. Мужчина стиснул зубы и прочертил перед собой знак квен. Щит на мгновение показался, а затем лопнул, разлетевшись на сотни крохотных осколков, испарившихся в считанные секунды. Он был слишком слаб, чтобы использовать знак. Арбалетный болт прилетел ему в колено, пробив его насквозь. - Сука, – ведьмак рухнул на землю и опёрся руками. - Ты что творишь?! - Сэр, но вы же видите, он колдует. - А, впрочем, какая к чёрту разница? Всё равно помрёт. Цельсь! Стрелявший по новой зарядил арбалет и вместе со всеми прицелился в Гулхейма. Ведьмак уставился на своё отражение в луже, находящейся прямо под ним. «Неужели я умру таким? Жалким и беспомощным ведьмачишькой? Как же моё предназначение? Цель оправдывающая любые средства» – он вздохнул, – «А может это и к лучшему, может и нет у меня никакого предназначения?» - Может есть, а может и нет, кто знает? – прервал его размышления грубый мужской голос, доносящийся будто из лужи. Ведьмачий медальон задрожал так, будто произошло землетрясение. Гулхейму даже показалось, что он вот-вот сорвётся с цепочки на шее. Отражение изменилось, вместо его лица там оказалось совсем другое. Через, казалось бы, тоненький слой воды на него смотрел худощавый мужчина средних лет с неестественно бледным лицом, горбатым носом и короткими темно-русыми волосами, зачёсанными назад. Его ярко красные глаза будто бы вглядывались в самые отдалённые уголки сознания. - Кто ты? - Не важно кто я, важно, что я могу. Например, я могу вытащить тебя из этой передряги, но я должен точно знать, что ты меня потом отблагодаришь. - Я сделаю всё, что ты хочешь, только вытащи меня. - Что этот ненормальный делает? – спросил барон, слыша лишь слова ведьмака, – скорее. Пли! - Не забывай о своём долге, – сказало лицо из лужи. Гулхейм почувствовал как десятки болтов пробивают его тело, ломая кости одну за одной. Боль пронзающая его тело, не могла сравниться ни с чем. Адский жар и неистовый холод, столь противоположные ощущения сражались внутри него, не ослабляя друг друга, а скорее наоборот – усиливая. Всё произошло за секунду, которая для Гулхейма тянулась вечность. Вечность, которая могла стать для него последней возможностью ощущать что-либо.