Чешуя желтого дракона

Под потемневшим потолком горели лампы со свечами. Готовили на открытом огне — прямо посреди комнаты вырыли яму и развели костёр. На засаленной импровизированной кухоньке стояли вёдра с зацветшей водой и полупустые бочки с припасами. — Расскажи и свою историю, малой. Кто-то из безликой однородной толпы протянул Зено ёмкость с мутновато-желтой жидкостью. Разило от неё как от помоев. Ничего, даже если отрава, она всё равно не подействует. Зено слабо улыбнулся: — Мою? Впрочем, ничего не обычного. Простой парень, без особых способностей. Силой тоже не отличаюсь. Чья-то мускулистая рука хлопнула его по спине, заставив закашляться жидкостью. На вкус она была лучше, чем пахла, но всё равно была отвратительна. Окружавшие же люди пили без намека на брезгливость или недовольство. Оно и понятно — жители королевства Коука переживали не лучшие дни. Оттого, довольствовались тем, что было. — Да брось, — мужчина потрепал Зено по холке. — У тебя вон, обе руки и ноги на месте, выглядишь здоровым, значит в хозяйстве пригодишься. Тебе ведь всё равно некуда идти, верно? — Зено потупил взгляд, что собеседник принял за согласие. — Ну вот и славно, оставайся с нами. Кстати, я — Ёнхо, тут главный, — он гордо ткнул себя большим пальцем в грудь. Если что, обращайся. Минха, приготовь нашему новенькому место. Откуда ни возьмись, сбоку вскочила девчушка и потянула Зено за предплечье. — Смотрите-ка, да они одного возраста, — заклокотала старуха из глубины помещения. — Это вряд ли, — смутился Зено, но его ответ утонул в разразившемся гоготе. Минха утащила Зено в угол комнаты, где беспорядочной грудой были свалены тюфяки. Не задерживаясь, она вытянула первый попавшийся под руку тюфяк и наперевес с ним, потащила Зено в противоположный угол: — Вот, этот подойдёт! — она швырнула тюфяк на пол, под целой вереницей из навесных кроватей и взбила его. — Вот, так, располагайся! — А ты где будешь? — Я? Вот здесь, смотри! — Минха вскочила на лестницу из кроватей и кряхтя перевалилась на третью от пола. — Здорово, правда? — Да, не то слово. Зено устроился на полусыром тюфяке, пропахшем сыростью и копотью. Сжал амулет Хирью, спрятанный в тряпки у груди. Бесполезная вещь, которая не позволяла забыть себя и продолжать верить, что всё происходящее — правда. С тех пор, как он ушел из дворца, прошло уже два столетия уже как никак. Простор жилища в котором он оказался, пока бродил без цели был покромсан на ячейки произвольной формы. Деревянные ветки переплетались между собой, образуя хлипкие стены от пола до потолка. Каждый сантиметр помещения жадно использовался. Общий воздух смешал все запахи, давя на обитателей невидимой пеленой. Дети, ловкие как мартышки сновали вверх-вниз по прутьям. Их было всего пятеро, но они, казалось, заполонили собой всё пространство. Они шныряли по всем постелям, забирались под стулья, висли вниз головой с лестниц и совершенно никто не обращал на них внимания. С верхнего яруса Зено пристально изучали девичью глаза. Сбоку разместились старухи и шумно играли в кости, именуя их костьми дракона. Все были как один — бледные, изможденные, черноволосые. Сон только накрыл Зено, как парочка целующихся завалилась прямо между старух и повалилась наземь под восторженные вопли детей. Детский хор аккомпанировал тонкому вою старух. Их причитания сверлили череп, заходили через уши и отдавались гулким эхом внутри до тошноты. — Тебе плохо? — одна из визжащих девчонок на мгновение замолкает и внимательно заглядывает в глаза. Её глаза пусты и интересуется она просто так. — Я в аду, — честно отвечает Зено и отворачивается к стене, словно это действие способно оградить его от всего мира. — Что это? Что такое ад? — девчонка настойчиво стала бить кулачком в плечо, явно вознамерившись получить ответ. — Не знаю, наверное, моя жизнь. — Расскажи! — девочка перегнулась через Зено, заглядывая ему в глаза. Её кожа была покрыта нарывами, да и сама она весила от силы килограммов двадцать и в то же время целую тонну. — Луна, отстань от гостя. Он нам ещё пригодится. Какой-то старик перехватил девчонку поперек живота и уволок в неизвестность. На Зено вновь обрушился гул из голосов. Теперь влюблённую пару разняли и прилюдно стыдили. Они были оба наполовину раздеты, но никто и не пытался прикрыть их наготу. Наоборот, старухи причитали, обивая их грязными тряпками и с особым усердием норовя попасть по обнаженной груди. После, их обоих вытолкали на улицу. И всем было плевать, что уже начало холодной осени. — Малой, как там тебя, — не поделишься здоровьем, моему деду надо, — женщина с верхней кровати изучала Зено затуманенным взором, тыча в сторону исхудалого старика справа. — Отстань от него, противная, не нужно мне здоровье. Сдохнуть бы поскорее, да и дело с концом. Лишнего рта только не будет. -Ой, дед, был бы ты лет на десять моложе, не так бы говорил. — Хе-хе, не в возрасте дело, дура. Главное в жизни что? Правильно, сильные зубы, да крепкое здоровье. А у меня ни того, ни другого ни сейчас, ни десять лет назад не было. Да у меня уже тогда, считай, ноги не было. А мои руки? Ты видела мои руки? — старик судорожно потряс ими в воздухе. — Уже лет двадцать как на них ногтей нет — все отморозил, пока камни собирал. — Ой, дед, вот ты даёшь. А как же вечная жизнь, о которой ты так любишь побазарить, как выпьешь? — Так то спьяну. Да и куда вечная жизнь в мои-то годы? Она скорее тебе нужна — молодой и красивой. А мне что? Так же страдать хуеву тучу лет? Не-е-е, лучше сразу в могилку. — Пф, а вот я бы, что хочешь отдала за вечную жизнь, — протянула Минха. — Только бы это, чтобы такая вечная жизнь, чтобы от голода не подохнуть. А то скоро будет пиздец как холодно, опять половина наших помрет почем зря. — Вот прям так уж всё? — разразился смехом дед. — Даже если без детей останешься. Всё равно захочешь жить вечно? — Дедуль, — протянула Минха, — вот на что мне эти спиногрызы? Зато представь, я — вечно молодая, красивая, здоровая. Ни голода, ни холода не боюсь. За всё приходится платить, да. Но разве бессмертие может стоить дешевле? — Зачем вам оно? Вы правда хотите стать чудовищем для других? Жить вечную жизнь и скитаться в одиночестве? У вас никогда не будет семьи, друзей. Дорогие вам люди будут умирать. Вы никогда не сможете остаться на долго в одном месте. Неужели вы правда считаете, что в этом и есть счастье? Три пары глаз уставились на Зено. В них царило непонимание и скрытая ярость. — С меня довольно. Спасибо за гостеприимство. Чья-то большая рука сжала его плечо. — Ты что, куда-то собрался, сопляк? — Ёнхо навис над ним грозной тучей и сжал плечо ещё сильнее. — Даже не отблагодаришь нас за доброту? Нет, вы только посмотрите на него, мы его отогрели, напоили, а он ещё бузить вздумал. Точно, знаю, — Ёнхо почесал щетину на подбородке. — Можешь валить на все стороны, как только отдашь нам свою бляху из золота. — О чём вы? Зено попытался скинуть с плеча руку, но Ёнхо держал его крепко. — Нам нужно то, что у тебя на груди, сопляк, — Минхо спустилась со своего насеста и приставила нож к его шее. В помещении воцарилась звенящая тишина. — Ни за что. Ни за что я не отдам его вам. Это подарок. — Дай сюда, или жизнь не дорога, сопляк. Ёнхо выдрал амулет вместе с частью одежды. Зено же вцепился в его руки. Кровь от ножа стекала по горлу. — Я сказал, ни за что. Ни за что такие грязные люди как вы не прикоснитесь к вещи Владыки Хирью. Я не посмею… — Не трожь отца! Лезвие короткого ножа обожгло спину. Минхо воткнула его где-то между лопаток по самую рукоять. — Брось. Это бесполезно. — Ах ты гад! Мужчина слева накинулся на него с мотыгой. Та с хлюпаньем вонзилась в грудь, проехала чуть ниже и застряла. На глазах Зено выступили слёзы: — Я же говорил, что это бесполезно! Каждый раз. Каждый раз, когда меня ранят это бесполезно. — Отец, смотри сколько на нём золота! — И правда, глянь на него, весь блестит, — раздался ропот старух. Зено взревел. Каждый сантиметр его ран покрылся золотыми чешуйками. Первый раз, люди, видевшие его, не пугались, не орали, что он монстр. Они просто смотрели и желали разорвать его на части. Среди них всех, монстром был кто угодно — старик, доживавший свои последние дни и девочка с оспинами. Все, только не он. — ЭТО. НЕ. ЗОЛОТО! — Да насрать, — сплюнул Ёнхо. — Ты уже покойник. На Зено накинулись со всех сторон. На поле брани его окружали холодные мечи и ревущие мужчины. Но те люди были солдатами. Они исполняли приказ, воевали за свои семьи, за себя. Эти люди были готовы разорвать его на кусочки просто так. Кто-то рубил мотыгой. Другие пытались отрезать кусок золотой чешуи. Новые и новые раны появлялись на его теле. Под кровью проступала золотая пленка, прочная как сталь. Было больно. Больно от ощущения, что в королевстве Коука, в которое Хирью вложил всю душу и сердце жили такие люди. Больно от того, что Шутен, Аби и Гуэн верили в этих людей. Больно от того, что его считали просто вещью. Боль вперемежку с отчаянием одним яростным рёвом вырвались из его глотки. Сила, дарованная драконом, бурлила в жилах. Кровь на руках была уже не только его. — Посмотрите, посмотрите… — шептали вокруг. — Этот монстр убил Ёнхо. Золотая чешуя на руках, нет, скорее когтистых лапах багровела от крови. Мужчины, что придавили его теперь валялись однородным месивом прибитые к стенам. Женщины верещали. Дети орали. Старухи визжали. И все, все как один хватались за оружия убитых и снова, тщетно пытались отломить заветный кусок золота. Не мстили за погибших, думали только о себе. Отвратительно. Мерзко. Низко. Старуха с ломом бросилась слева, за что и получила удар в живот. Она отлетела, придавив телом нескольких женщин. Из их тел торчали окровавленные ветви, недавно выполнявшие роль перегородок. Другой нападавший получил удар в грудь в прыжке. Раздался характерный глухой хруст и тот с воем упал в костёр. Суматоха, беспорядочная и беспощадная. Дети первыми кинулись к своим маленьким пожиткам, выгребая что-то с чужих кроватей. Старухи тушили начинавшийся пожар тюфяками, пламя радостно пожирало их всех. Старики и все, кто ещё мог двигаться навалились на Зено, душа его своей массой. Кто-то вспорол живот, но тут же удар когтистой лапы раскрошил ему череп. Железный привкус крови стоял везде — во рту, внутри, в едком дыме. Казалось, он его даже слышал. Звук раскаленным железом бил по ушам, превратившись в вой и затяжной вопль. Пламя поглотило всё. Уцелевшие пытались забрать свои пожитки из пламени, пока оно жадно пожирало их самих. Спасения не откуда было ждать — до ближайшей реки далеко, а тюфяки, набитые соломой, вспыхивали, продолжая радостно потрескивать под языками пламени. Зено никуда не уходил, молча смотрел как извиваются человечьи тела, съедаемые пламенем. Как покрывается волдырями собственная кожа и тут же слезает, оголяя золотое нутро. Других ждала менее прекрасная участь — они превращались в коричневые угли. От них несло жженым мясом. Они стонали и ревели. Воздух наполнился черной жирной копотью. Хлипкая постройка рушилась, хороня под собой тела. Зено сидел недвижимой статуей посреди общего хаоса. Только его плечи дрожали, а из глаз лились слёзы. К груди он прижимал золотой амулет, подаренный владыкой Хирью. — Меня не зарезать, ни забить. После восстановления, моя кожа становится как сталь. В бою моя сила не уступает ни белому ни зеленому дракону. Я не умру. Я никогда не умру.