что романтичного в птичках?

ㅤ       В цветущем саду Столыпиных умиротворяюще спокойно, словно на островке безмятежности посреди городской суеты: вокруг разливается сладковатый аромат наступившей весны — благоухание разноцветных тюльпанов, величавых нарциссов и малюток примул, робко тянущихся бутонами ввысь. Отражаясь от воды, журчащей в декоративном фонтанчике, танцуют солнечные лучи; подсвеченную их бликами молодую зелень едва колышет лёгкий тёплый ветерок, а под подошвами ботинок шуршат мелкие серые камушки. Настоящая благодать.       Наташа пересекает порог и легко сбегает вниз по каменным ступеням, пальцами касаясь мраморных лестничных перил, а в другой руке держит плетёную корзинку с бутылкой прохладного молока и фруктами для перекуса, ничуть не выглядя уставшей даже после длительного урока по французскому. Дашков замечает лишь весёлость и поразительную бодрость, наполняющую её до краёв.       — Доброе утро, Алексей Яковлевич, — улыбается застенчиво, не забывая про реверанс.       — И вам, Наталья Петровна, — кланяется Дашков. Выходит у него абсолютно несуразно, но столыпинская дочка этого будто бы не замечает.       — Вы сегодня торопитесь? До занятия ещё есть время, а мне бы хотелось начать по расписанию.       — Разумеется. Отдохните, сколько потребуется. Я никуда не спешу.       — Замечательно!       Наташа ловко подбирает подолы ажурного платья, присаживается на скамью под кустом жасмина и вновь улыбается, лучисто и искренне, а граф садится следом. Некоторое время они не нарушают молчания, лишь ласковый ветер колышет молодые листочки, освещаемые солнцем, добавляя краскам яркости. Алексей уже и забыл, каково это — видеть мир не красно-чёрно-белым, тёмным и мрачным, а наслаждаться его густыми, насыщенными оттенками. После ожесточённой борьбы с собратьями его новая, мирная жизнь кажется пробуждением от извечного ночного кошмара.       Всё началось парой месяцев ранее, в день, когда Пётр Аркадьевич настоятельно просил графа заняться с Натальей уроками музыки. То было начало грандиозных перемен. Любой знающий человек назвал бы происходящее не иначе как волшебством и чудом, только вот сам Дашков к магии не привык — ему по душе рациональный, взвешенный подход, детальный анализ, доводы рассудка. Однако, обыкновенная смертная ворвалась в идеально выверенную жизнь одинокого вампира без стука и повода, перевернула её вверх дном, а каяться и не думала. Рамки для Наташи оказались простой условностью, устаревшей общественной выдумкой, давно себя изжившей. Так и поселилась Столыпина в чёрством сердце бессмертного графа, там и осталась.       — Глядите! — восклицает Наташенька, крепко цепляясь пальцами за рукав Дашкова.       Послушно повинуясь её воле граф замечает двух прекрасных ласточек с иссиня-чёрными спинками, скачущих по мраморному бортику фонтанчика. Восторженная Наталья внимательно наблюдает, как те, вдоволь напрыгавшись, купаются в прохладной воде.       — Какие красавицы! — подмечает столыпинская дочка, стараясь не упустить ни единого птичьего движения и звука.       Сколько веков живёт Дашков на этом свете, сколько людей повидал и событий пережил, а ценить мгновения совершенно разучился. Дарованная ему вечность казалась данностью, укоренившейся привычкой, вереницей блеклых одинаковых дней, наполненных унылой рутиной, обязательствами и долгом, но лишённых смысла и тепла, а вот Наталья Петровна свою смертную жизнь разменивать на унылую серость совсем не спешила. Юная, счастливая, полная надежд и искреннего восторга, она всегда мечтала увидеть необъятный мир в полном его великолепии. Каждую прожитую минуту своей жизни столыпинская дочка любит всей своею душой. Алексей ей, пожалуй, даже завидует. Он ведь и сам был таким же когда-то, даже если и сам об этом забыл. ㅤ