Во имя порядка: кузница судеб

Спустя неделю. Солнечный берег. Ветерок разбавлял прохладой столь чудесное утро, которое венчает знаменательный и грандиозный день, слава которого прокатилась от края до края Эндерала. На небе только пара облачков цвета молока, и больше ничего не омрачает сияющую лазурь тверди над головами. Яркое, но не палящее, а ласково греющее солнце золотом света одаривает сей край щедростью тепла и будто бы так же ликуя, как и все собравшиеся у замка Златоборода, ещё недавно известного как Златоброд. Огромный замок, неприступная цитадель, моститься на вершине холма, но новые жители уровняли землю, сгладили каменистые места и облюбовали твердыню со всех сторон, украсив обитель короля Солнечного берега сотнями домов, башен, храмов и оборонительными сооружениями. Замок уже забит гостями со всего Эндерала. Тут мелькают и алые камзолы выходцев Арка, и зелёные дублеты жителей Маркизата; вместе с ними можно увидеть золотые плащи аэтерна Златолесья и длинные бежевые туники дюнников; вместе с ними глаз радуют светло-сиреневые кафтаны из Речного, дублёные куртки жителей Лиги Ковенов и вычурные пальто из Каганата. Обилие гостей обозначено не просто тем, что торжество кружится вокруг двух персон, внёсших большой взгляд в бытие Эндерала, но и политическими особенностями сего празднества. Все ждут пару, ради двух человек приготовили грандиозное и пышное торжество и скоро они должны явиться на радость гостям. На стенах уже готовятся трубачи, дорога к Златобороду усыпана белыми полевыми цветами, как требует эндеральский канон свадеб, а на деревья повязаны зелёные ленты, вторя неримскому обычаю. Соединение двух особенностей бракосочетания словно символизирует единение эндеральской и неримской души. Там у стен замка процессия только готовится начаться. Вокруг Златоборода появилось множество новых строений. Пара высоких сереброкупольных часовен, вместе с банями, на которых выставлены грозные баллисты и дозорные, внимательно взирающие на всю округу. Ниже, где простёрлись городские дали, на маленьких дорожках, кипит жизнь – бегают дети, жители в простой одежде повязывают ленты и раскладывают цветы, держатели таверн опустили цены, а стражники в кольчугах несут верную службу, быстро пряча пьяниц и дебоширов в темницы. Бочки на улицах наполнены пивом и элем, а расставленные столы ломятся от закуски и еды. На пиках замка и среди дворов повешены флаги Королевства – синие полотнища с чёрным крестом. Тут и там можно услышать красивые песни, которые посвящены королю. И несмотря на свадьбу, народ Королевства любит пропеть пару саг, особенно если в руке теплящее пиво. Поёт и молодой черноволосый парень, облачённый в красивый чёрный дублет, брюки и сапоги: - Под славным замком Златобород Коварных шаек шумный сброд Как змеи, шепчутся в лесах, На большаках вселяют страх Не страшен им ни дождь, ни зной, Придут бандиты за тобой! И лишь одно пугает змей - Наш Конан, что их всех сильней! - Красивая-с, песня-с, - отметил спутник парня, накинувший на себя привычную пышную накидку, прячущую его далеко неказистую внешность. - А ты что думал! Местные пилигримы не посоветуют дурного, Шэх! – хлопнул по плечу друга Маттоми. – Посмотри вокруг, как же здесь красиво. Это Солнечный берег, жемчужина юга страны! - Сейчас бы в пещерку-с. Темненькую-с, сырую-с. Где нет-с никого-с. - Да ладно тебе, всё будет хорошо. Рано или поздно тебя примут, - Маттоми осмотрелся – всюду и вокруг роскошь, а в воздухе повисло трепетное ощущение чувственного праздника, которое, впрочем, давит на арпа. - Свадьба-с, - жалобно прошипел Шэхкац. – У меня тоже-с… когда-то-с была… семья. - Я понимаю, мой друг, - похлопал арпа по плечу охотник. – Если хочешь, мы можем уйти. Мне все эти правила приличия до лунной морковки на гопе. Пойдём в таверну лучше. - Нет-с. Нас же пригласили, - арп приподнял голову и на лице Маттоми увидел тень отрады сквозь пелену печали. – Я хоть и скорблю-с от памяти-с, но это радостное действие-с, - когтистая лапа поднимается и палец указывает на девушку с кожей цвета мрака, украсившую себя чудесным аккуратным платьем в тон насыщенной яркой крови. – Посмотри-с, кто здесь. - Фариам, и ты пришла, чтоб меня! – упёр руки в бока Маттоми, ехидно улыбнувшись. – Что тебя сюда принесло? Не ты же позавчера шипела, что свадьба — это «начала тысячи скорбей и ненужное явление». - Как же ты рад меня видеть, - иронично улыбнулась тёмная аэтерна, поправив закрученный в кудри волос. - Ну ладно тебе, - сложил руки на груди охотник. – Во всяком случае, мы здесь в спокойствии. Свадьба двух сердец, горячо любящих друг друга… это же прекрасно. - Главное, чтобы у них не вышло, как у меня, - Фариам воззрела налево и право, наслаждаясь видом изумительного празднества, всеобщее умиления секунду и тронуло её сердце, ярко-накрашенные уста украсились улыбкой и зазвучал звонкий глас. – Если всё сохранялось бы у нас также, в такой же красоте и любви, то сейчас мы были семьёй. - Ты не думала, что всё попустительство он мог делать под давлением? Не думала, что царь или цари, как там у вас, вместе со старейшинами родов просто говорили ему «слушай, друже, не лез бы ты в наше дело селекции, мы тут всем заправляем. А если полезешь – якорь на шею, ноги в бадью с бетоном, и за борт. А девке вообще несдобровать», - сказал Маттоми и тут же остановил местного разносчика выпивки и взял у него бутылку в которой плещется яркая светлая жидкость. - Думала. А ещё я знаю, что всех царских дочерей и красивых служанок, которые вились рядом него он отослал куда подальше. Знаю, что пытался выпросить у старейшин условия более лучшие, но те постоянно отказывали, ссылаясь на необходимость аскезы. Знаю, что…, - она умолкла, Маттоми ощутил лёгкое напряжение, девушка замешкалась, запутавшись в чувствах. - Но он не проявлял к тебе чувственной любви, - завершил охотник. – Не додавил ради тебя власть, а согласился с царями и старейшинами. - Я бы хотела всё изменить, чтобы мы были семьёй, - с меланхолией сказала девушка. – Чтобы всё было как раньше. Маттоми, сколько бы я не говорила, что ты безумец, ты же отлично понимаешь, что желает обычная девушка, неважно какой она расы или из какого народа. - У тебя по-видимому есть возможность… об этом поговорить с ним самим, - опасливо проговорил охотник, показав на высокого тёмного аэтерна, в чёрном камзоле и высоких сапогах что странно – он отказался от традиционной одежды своего народа, выбрав одеяния людей. - Да плевать я хотела на него! – крикнула девушка и гневно посмотрела на парня с такой злобой, что тот аж продрог и попятился, приподняв ладони: - Не смотри на меня так. Я не он и на него ни капельку не похож. - Иди уже… оставь меня одну. Маттоми отстранился, понимая всю глубокую скорбь девушки. Однажды она влюбилась всеми силами души, а её чувства попрали, оставив глубокий шрам на сердце. И хоть она откликнулась на приглашение, не желая оскорблять новых покровителей, присутствие здесь, как соль на открытую рану. Охотник обратил внимание на виновника торжества, посматривая и на мужа Фариам. У самых врат замка Златобород собралось множество человек, пребывающих в томительном ожидании. Там, где разбит малый сад, у мраморной арки, оплетённой виноградными лозами и белыми лилиями, встревожен жених. На парне сапфиром светится красивый дублет, расшитый золотом, ноги красятся брюками и чёрными высокими сапогами, начищенными до такого, что в них можно увидеть отражение. Его лицо выражает беспокойство и волнение, вместе с неописуемой радостью и счастьем. Он переминается с ноги на ногу, ожидая невесту, которая должна вот-вот появиться, чтобы церемония началась. Фриджидиэн смотрит по сторонам и находит множество знакомых лиц… тут и его друзья – Гаспар, Исаил и Велисарий, пришедшие в самых дорогих костюмах. Сам Верховный Понтифик решил оставить дело проповеди на восточных рубежах и обвенчать брачующихся, а Каддлер заплатил за свитки перемещений, сказав, что это будет его свадебным подарком. Он видит здесь и Калию с Джеспаром, которым выдали праздничную одежду. Здесь рядом и Мерраджиль, который для всех странен – он приостановил работу над разрушенным светочем, хотя до этого рвался его запустить. Зоркий взгляд охотника касается каждого из почётных гостей. У каждого из них своя глубокая далёкая история, полная удивительных моментов, великолепных побед и страшных поражений. Маттоми хотел бы познакомится с ними, но его тянет к другому разговору. Он делает пару шагов сквозь толпу, и оказывается возле тёмного аэтерна, которого пригласили ради хорошего тона и потому что Велисарий не желает терять лояльность нового союзника. - Маттмаэль Тирон, заслуженный охотник Гильдии охотников, и ветеран внутренних войн Эндерала, - протянул руку парень. – А ты вроде Заратан? - Человек, - презренно посмотрел и пренебрежительно вымолвил мужчина, в его багровых глазах зажглась неприязнь. – Мне обязательно с тобой здороваться и говорить вообще? - Обязательно, если вы хотите помириться с Фариам. Девочка тоже хочет, что ты тут, но вы вдвоём настолько горды, что скорее килиец продаст все свои сокровища и подастся в бессребреники, нежели вы сами помиритесь. - Какое тебе вообще дело до нас? - Как постановил господин Велисарий – это теперь дело общегосударственное. От него зависит стабильность, союзы и прочая политическая муть. Вот значица как. И теперь это важно. - Заносчивость… говори, что предлагаешь, - пренебрежительно махнув, словно потребовал Заратан. - Не ёрзай, - шутливо похлопал по плечу тёмного аэтерна Маттоми, тот аж шарахнулся. – Несмотря на то, что Фариам пережила много… неприятного, выразимся так, она всё ещё любит тебя. Она знает, что ты много пытался сделать, но вот кишка тонка оказалась и не пересилил ты владык своих. Они морили в голоде и истязали твою половинку, а ты не дожал их. - Это священные ритуалы нашего народа, - гордо заявил Заратан. – Она, как носительница непроклятого дитя, должна была их пройти, дабы дух её закалился и смогла она вместе с ребёнком противостоять искусам духов злобы. - Понимаю, но ты перегнул палку, причём знатно. Какая-же женщина будет терпеть, когда с ней как со скотиной? Конечно, в каком-нибудь неримском захолустье может и принято, что девушка, будь крестьянская баба или графская леди, это приложение к мужику, но даже те не смогут пережить ради любимого ритуальные пытки и мракобесную голодовку! - Ей же нужно было как-то закалить себя. Да, человек, я нисколько не потерял к ней в чувствах после свадьбы. Но дитя…она украла его и подвергла опасности. Да и зло никогда не дремлет, а с ней последняя надежда нашего народа. - Вам с этим поможет Первосвященник и Церковь. Он с его клириками, магами света, проповедниками и верой зашёл далеко в области борьбы против тьмы. Вам точно поможет. - Чужая вера… а ваш Первосвященник больше похож на фанатичного старика, - фыркнул Заратан, посмотрев на то, как жених утирает холодный пот. - Не стоит его недооценивать, - возмутился Маттоми. – Он не просто старик. Он – специалист широкого профиля в раздавания тумакам духам зла, гигант религиозной мысли, отец отечественной самобытности и особо приближённый к Консулу. - Хм, ты так говоришь о нём, словно он одолел легион демонов в одиночку. Знаешь, после последних событий, я не был бы так уверен в его силах. - От неё пахнет-с ребёнком-с, - в разговор ввязался и арп. – Я ощутил-с, когда рядом-с был. Новая жизнь-с в ней-с есть-с. - А это кто? - Наш особо почётный сотрудник. Без него Гильдии охотников не быть – он может почувствовать зверя за пару миль, или без труда по запаху различить ватира и костолома. Уникальный кадр, вобщем. - Удивительные у вас методы работы. - Так пожмём друг другу руки, что вы хотя бы попытаетесь помириться? – Маттоми протянул распахнутую ладонь. – Сейчас обстановка политическая напряжённая, а её нужно как-то разрядить. Так что давайте – миритесь, и дайте Велисарию спасть спокойно, а то он вон – почти что бледнее Фриджидиэна. Заратан призадумался. Правильность слов охотника давила, но и гордость подтачивала своё. Он – сын царя самого знатного рода, восхваляемый старейшинами и разве он может пойти против их воли? Но с другой стороны сердце так и тянет к девушке, которая ждёт от него действий, хоть и будет отрицать это. - Здесь нет твоих родичей, Заратан, - чутко уловив движение души аэтерна, подобрал слова охотник. Скупое на эмоции лицо Заратана преобразилось тенью улыбки. Робко и неловко, терзаемый сомнениями, он протянул руку, и они схватились ладонями в рукопожатии. - Мы пожали руки. Славно. Посмотрев на жениха, аэтерна с искрой иронии произнёс: - Он действительно слишком волнуется. «Господи, помилуй!» - обратился Фриджидиэн к Всевышнему, ибо от распираемых волнений ему не по себе. В коленях пробежала странная дрожь, а в руках слабость. Ранее он не испытывал подобных чувств, а глухой звук в ушах лихо бьющегося сердца только усиливает тревогу. На секунду он вспомнил, как пришёл к вере, чтобы отвести беспокойства. Там, в старом храме на севере они встретили свет нового учения. Отвергнутые всем миром, они услышали строки, что милостивый Господь, Отче, готов принять их в свои объятия. Они ощутили любовь, необычайную теплоту на сердцах, а также твёрдость нового учения. И Фриджидиэн посвятил сердце своё Богу, поскольку Он стал укрытием посреди холодной бури, Он оградил его душу от тлетворных потуг уныния. И вера их сопровождалась чудом, начиная от умножения хлебов и исцеления больных, до душетрепещущего знамения у Исаила, давшего уверенность в деле. Этими мыслями себя успокаивал парень, находя в них мир и сосредоточение. Пока жених пребывает в волнениях, в сторонке двое мужей начали разговор. Джеспар подошёл к Консулу в золочёном панцире от которого исходит слабо золотое свечение, чей длинный волос убран назад и заговорил: - Эх, грандиозное празднество вы собрали, мессир Велисарий, - с удивлением рассматривая манжеты зелёного сюртука, говорит Джеспар. - Эта не просто свадьба, - тихо говорит Велисарий. – Это символ скрепления двух народов. Может для Коарека это ничего не значит, но для части нермлян, живущих здесь, это станет знаком к единению. - Но есть ещё Вольный народ Нерима, которому всё равно, кто здесь венчается. - Это так, но этот брак будет положен в основу мирного сосуществования между эндеральцами и неримлянами, которые живут здесь. К тому же участие всех глав стран Союза только укрепит дружбу народов, - Велисарий посмотрел на Джеспара. – И также, если отец Лишари – крупный мануфактурщик в Остиане. Если он жив, и узнает, что его дочь вышла замуж за эндеральца... - То он, испытывая глубокие чувства к дочери, может потянуть за промышленные круги юга, а это чревато повреждением всей хозяйственной жизни Вольного народа Нерима на его южных рубежах, - оборвал Джеспар. – Да, я тоже читал достаточно книжек по экономике. Меня смущает одно, мессир Велисарий, вы везде ищете выгоду для Эндерала? Даже в радости двух людей? Флав осмотрел Даль’Варека взглядом тяжёлым, но всё же понимающим. Его сухие уста открылись и донесли до наёмника «чугунную» суть: - Такова моя жизнь, мессир Джеспар. Я всю жизнь занимался тем, что сражался во благо Эндерала. Сначала работая на полях, потом на малой службе, помогая страже, а оттуда попав в Хранители, - Велисарий посмотрел на мощную кладку камня замка и указав на неё. – Посмотри, Джеспар. Моя воля жить для Эндерала также тверда. Она построена воспитанием, и жизнью, борьбой для него и долгом. Я не могу думать иначе. Я – человек долга, - Велисарий простёр длань в сторону жениха. – Давай порадуемся за него, он может позволить себе такое счастье… в отличие от нас, мессир Джеспар. - Вы правы. К ним, сквозь толпу пробился высокий хранитель, на котором бежевого цвета одеяние, и символ принадлежности Ордену – око, пронзённого мечом, повисшее серебром на груди. Он склонился и почтенно заговорил, что вызвало удивление у половины собравшихся: - Благословите, Велиарий! Консул впал в замешательство. Взгляды множества других людей и аэтерн прилепились к немой сцене. Только подняв руку, чтобы пойти на религиозный уступок хранителю, он увидел в толпе крепко сложенного мужчину, на котором отлично села чёрная ряса, а на груди сверкает символ чаши. Грузный и строгий взгляд священника Церкви Единого одёрнул Велисария и тот кладёт руку парню на плечо, словно отец сыну и мягко говорит: - Бог благословит. - Так вы же потомок бога, - настаивает хранитель. – Вы – послание ушедших семерых, их дар нам. Кто если не вы укажет путь в сгущающейся тьме? Велисарий ещё сильнее замешкался. Он не желал и обидеть юношу, оскорбить его чувства и подорвать моральный дух парня. Но в то же время осознание Истины об этом мире, сдерживает Велисария от столь опрометчивых действий. Пару секунд длилось противоборство внутри, пока он уверенно не произнёс: - Есть только один Бог. Велисарий хлопнул парня и ушёл в сторону, желая, как можно скорее занять место среди владык государств. Хранитель слегка улыбнулся и прошептал: - Смирение… Фриджидиэн был в напряжении, мышцы сковало, ноги казались ватными, рубашка под дублетом годится, чтобы ей вымыли пол, а лицо стало бледнее облаков. С его губ слетают молитвы, которыми он всё ещё держится. Для него свадьба оказалась тревожнее боя, но все страхи развеиваются, когда явилась она. По дороге, умащённой камнем поднимается девушка, окружённая целой свитой. Вокруг неё, как золотая оправа для изумруда, на свет, как жар горя, выходят тридцать дружинников Княжества Речного. Чешуя брони слепит от начищенности и великолепия, над головами развиваются пёстрые знамёна Эндеральсколго Союза – златой двуглавый орёл на лиловом полотнище. Флейтисты распевают неримские тонкие мотивы южных регионов, словно донося зной и изящество Остиана. А по центру она – девушка, чья немного смуглая кожа покраснела от волнения, ставшая светом жизни для Фриджидиэна. Её красит платье, блещущее колером леса, украшенное изумрудами и узорами клевера и подтянутое поясом, вышитым из серебряных нитей. Красная окантовка широких низко опущенных рукавов ярко выделяется. Открытый капюшон прикрывает голову, а на грудь опускаются насыщенно-чёрные волосы, в которых красуется роза. - Невеста у ворот! – прозвучал приказ, и трубачи ему немедленно подчинись – раздались грозные звуки медных труб, возвестивших, наверное, на всё Королевство о начале церемонии. - А вот и наша Лишари, - сухо молвит Калия, нарядившаяся в платье цвета небес. - Не думал, что увижу этот день, - поправив монокль, тихо говорит Мерраджиль. – Арканистка из ордена богоборцев из Нерима и бывший Хранитель из Эндерала. Это чудная история. «Палатина Гвард» - два легионера в усиленной «лориака ксаманта» , с широкими овальными щитами, отступили от жениха, потрясывая сиреневыми гребнями на шлеме, и он смог сделать шаг навстречу ей. Девушка также вышла из-под стражи, и здесь начинаются особенности свадьбы. Пара долго не могла договориться, как проводить церемонию. Лишари, хоть и испытала мистический катарсис на раскопках, трудно принимала желание Фриджидиэна сыграть свадьбу в Храме. В тоже время парню не хотелось посвящать церемониал её родине. В итоге они условились разделить церемонию на три части, и открывает её неримский ритуал: Лишари отбросила капюшон и на вид всех явился венок из простых цветов, в тоже время облагороженный жемчугом. Её руку должен был подать отец или мать, которых не было здесь. Это печалит даму, но вместо них это делает князь Речного – Югар Стенопёрый, так как он организовал стражу, музыкантов и место подготовится для Лишари. Мужчина с серебром на коротких волосах в белой подпоясанной узорчатой рубахе, взял руку и дамы и повёл её Фриджидиэну, отойдя от своей супруги. Красный плащ князя подхватил порывистый ветер, вместе с волосами Лишари, которая на миг пустилась в раздумья. «Могу ли я заслуживать этого?» - спросила она себя и вопрос был справедливым. Главный обвинитель – совесть ей показывает, что в стремлениях прошлой жизни она себя сильно загнала. В ту пору, искав утешение от смерти брата и жажду мести, она нашла тайного агента Ордена магов, что вдохновил её россказнями о революции. Охотно согласившись в него вступить, она проявила себя во всей красе, став сторонницей идей радикальной борьбы Коллисто и Константина. Ей не стали доверять вербовку или учёбу, вместо этого огонь её гнева направили против Рождённых светом. Она пламенем и молнией выжигала последователей, воинов и защитников старого режима, только бы утолить жажду мести. Милость для друзей, а для врагов суровое возмездие. А потом она познакомилась с Калимом, обольстившим её красивыми речами о любви и предлагавшим утешение. Она знала о его неверности, но злоба на невежество народа, родили стремление исправить мир и его жителей. В том числе это касалось блудности Калима, но для него она была лишь «минутным» развлечением и когда нашлась партия выгоднее, девушка осталась у разбитого корыта. Лишари Пегаст искала в нём утешение, хотела жить с родной душой, разделявшей её идеи, стремилась исправить его, но нашла одну лишь боль. «Заслужила ли я это?» - терзая себя вопросом, думает Лишари, ведь за её спиной жизнь, полная жестокой мести и отношения в которых из «хорошего», только пыль редких моментов удовольствия, от которых не становится легче. Но тёмные тучи в её сознании рассеиваются. Вот князь подаёт руку невесты по неримскому обычаю, её осторожно берёт Фриджидиэн и заключает в тёплом прикосновении, раздувая все сомнения. Тепло жениха, его присутствие вселяют в сердце радость, а музыка флейтистов и трубачей доходит до самого естества, утверждая предвкушение грядущего ликования. Мужчина повёл её к колонне, где уже поют менестрели Маркизата и скальды Королевства. Фриджидиэн и Лишари, пронизанные волнением, мягко ступают по камню. Зелёное платье невесты сияет так, что аж трава меркнет. Пройдя к колонне их встретили три человека – представители стран Союза, решившие взять на себя исполнение неримской части церемонии. В стане множества зрителей, мужчина в чёрном камзоле медленно идёт к девушке, которая отличается от остальных оттенком кожи. Они тут единственные, кто представляют тёмных аэтерн, и поэтому ему не нужно было долго искать, чтобы найти жену. - Помнишь, мы тоже когда-то играли свадьбу? – мягко спросил Заратан, аккуратно подойдя к Фариам; несмотря на кипевшую внутри гордость и осознание превосходства над людьми, он совершенно не желал устраивать сцен. - Да… что тебе нужно? - Поговорить. - Мы вроде всё обсудили на собрании? – Фариам чуть повернула голову в его сторону, взгляд пылал неприязнью и желанием. – Что ты ещё от меня хочешь? Ещё раз рассказать – «любовь моя, надо потерпеть. Это всё для спасения народа»? Знаешь – надело. - Нет, - скрипя зубами твердит мужчина. – Я просто хочу побыть рядом с любовью своей. Фариам не прогнала парня, и он встал рядом с ней. Заратан посмотрел на брачующихся и перевёл взгляд на свою жену. Холодное сердце тронуло что-то тёплое и прекрасное. Это воспоминания нахлынули, он представил свою свадьбу. Вспомнил, как проделал долгий путь до «башни сочетаний», как карабкался на неё и клялся пред духами предков, о том, что ради невесты готов жизнь положить. Вспомнил он и прогулку по садам дворца, куда пришли все старейшины и цари, а дальше, как они наслаждались присутствием друг друга под луной у озера влюблённых. Пред глазами предстала картина свадьбы – такая же торжественная и помпезная, так же играли музыканты и они оба сияли от счастья и дорогих облачений словно бриллианты. Цепочки воспоминания тронула сердце Заратана. - А ты неплохо себя сдерживаешь себя, - заметила Фариам. – Не говоришь о долге пред народом. Что на тебя так повлияло? - Один маленький наглый человек с существом, от которого несёт, как от гоблина. - А, Маттоми и Шэх, - улыбнулась Фариам. – Они могут и мёртвого достать. - Так ты помнишь нашу свадьбу? - Конечно я помню, Заратан. Но то, что сделано… я не знаю, как забыть того, что ты всё сделал. Скажи мне, муж, как я могу простить то, что ты сам меня отправлял к старейшинам, которые две недели меня держали на воде и горсти хлеба? И это только одна из вех, - Фариам тяжело выдохнула. – Хоть ты и осыпал меня подарками, защищал при путешествии по Каллидору, как можно забыть, что ты сам принёс горьких трав по требованию старейшин? Да ты знаешь, что меня потом ещё неделю выворачивало после них, ноги еле двигались, и перед глазами всё плыло? Ты представляешь, что это за ад? - Может быть, - замешкался Заратан, - пришло время начать всё сначала. Фариам, я не хочу тебя оставлять. - Заратан, ты всё понимаешь… - Я… я желал тебе только блага. Я слушал старейшин, потому что думал, что их советы принесут тебе пользу. Я пёкся о тебе… о ребёнке, чтобы вас не тронуло проклятье или влияние «шизирам» . Фариам молчала. Всё что она хотела сказать – она сказала. Гордость же подтачивает её, и обида за принесённую боль не даёт простить мужа. В глубине души она понимает, что всё, что он делал или не сделал – во имя блага для неё и ребёнка, но раны на душе сильнее. «Но он ведь тебя любит, и ты всё ещё чувствуешь тягу к нему», - возникла мысль у девушки, когда она смотрела на ход свадьбы. В конце концов, тонкое чувство желания крепкого плеча, каскад ярких воспоминаний и надежда на то, что Заратан готов отпустить веяния прошлого надломило волю гордости Фариам. Дама, дрожащим голосом, в котором явственна неуверенность, заговорила: - Только без прошлого… сейчас старейшины далеко и пусть они к нам не приближаются. Запомни, я сейчас не хочу от тебя нежных чувств. Просто… давай попробуем всё начать сначала. - Хорошо, - с досадой и радостью сказал Заратан, вставая рядом с женой и присоединяясь к ней в созерцании свадьбы. Тем временем лысый мужчина в длинном плаще на груди которого золотой серп, с меховым воротником, подошёл к жениху и протянул ему открытую бутылку вина. В это же время высокий муж, в дублёной куртке из кожи, подал невесте две золотых чаши. Фриджидиэн взял из рук Барона Фермерского берега – Борека лучшее вино из его складов, а Лишари забрала чаши от Верховного мага Лиги Ковенов – Корвана. Сию секунду жених наполнил бокалы и отдал бутылку барону. К ним подошёл мужчина в светло-зелёном пальто: - Имеете ли вы благое непринужденное взаимное согласие и крепкое намерение вступить в брак и не обещались ли вы другому лицу? - Да, имеем! – в один голос объявили о своём чистом намерении парень и девушка. – Обещаний другим не давали. - Я, пэр и маркиз Даль’Теорн, пришедший сюда, чтобы засвидетельствовать стремление двух сердец быть вместе, - глава Маркизата грозно посмотрел на жениха, громогласно возглашая. – Фриджидиэн из Арка, клянёшься ли ты о том, что будешь верен Лишари Пегаст и в радости и скорби, что ты станешь достойным главой семьёй, что никогда не обидишь жену, что не дрогнешь и не изменишь ей, что защитишь её от любых угроз, пусть против вас обратиться весь мир, что станешь истинным мужем?! - Я, Фриджидиэн из Арка, клянусь в этом! – радостно объявил жених, что расписало губы дамы улыбку, но тут же она сама напряглась. - Лишари Пегаст, клянёшься ли ты, что станешь достойной женой, что будешь сопровождать своего мужа в бедности и богатстве, что не изменишь ему и никогда восперечишь его слову, что пребудешь с ним в мире и войне, что будешь ему помогать стоять в силе, пусть против вас и восстанет сам мир!? - Я, Лишари Пегаст из Остиана, клянусь в этом! – торжественно заявила девушка. - Я, пэр и маркиз, Даль’Теорн, торжественно заверю ваше стремление! После этих слов жених и невеста обвились руками и поднесли к губам друг друга чаши, дав испить вино до дна. Это символизирует то, что супруги готовы дарить радость, поддерживать и помогать. Вообще вместо глав Союза должны быть родственники, но так как они далеко, Велисарий предложил помочь сильным страны сей, что понравилась молодожёнам и народу Эндерала. Когда золотые чаши опустели, они отдали их маркизу и прошли дальше, вступая за ворота замка. - Может не стоило давать писать клятвы маркизу? – легко возмутился Джеспар. - Да ладно вам, Джеспар. Общее дело объединяет людей, - ответил Велисарий. – А политиков – и подавно. - Ну конечно, на свадьбу ведь скинулся весь Союз. Молодожёны миновали массивные врата, исписанные символами и украшенные цветами. Там на широком дворе их ждёт особая эндеральская часть церемонии. На каменных плитах стражу несёт почётный караул воинов хирда. В ламеллярных доспехах, держа двумя руками копья и топоры, они гордо стоят, образуя коридор до самого фонтана. По бокам запели барды и музыканты, всё затопила инструментальная музыка праздника, а в нос прорываются ароматы цветов и благовоний. Они твёрдо пошли на встречу четырём фигурам, которые на фоне главной цитадели Златоборода показались малыми силуэтами, но всё-таки не стоит умалять их значимость. Мужчина в ало-белом камзоле и аэтерна в золотой мантии взяли просторный багровый плащ и накрыли им брачующихся. Дожэ из Республики Арк, и Герцог Златолесский это сделали, символизируя то, что теперь они под единым покровом семейной благодати. Подойдя к фонтану, смуглый мужчина в бежевой тунике поднёс им серебряную чашу прозрачной воды, говоря: - Я, Шаханшах Дюнного, свидетельствую вашем чистом стремлении заключить союз двух душ. В это же время к ним подошёл среднего роста муж, в стёганном золотистом кафтане, протянув две верёвки, басовито твердя. - Я, Великий Каган, даю вам это подтвердить. Фриджидиэн и Лишари взяли по верёвки и опустили руки в чашу. Там они ловко связали их в один узел, подтверждая на деле, что в атмосфере чистых стремлений они готовы стать одним целым. После этого Шаханшах убрал чашу и повёл их за собой, высоко её подняв и потрясая перед народом в подтверждение того, что они заключили брак. Обойдя фонтан, владыка пустынного царства встал перед ними и простёр руки к небу. Раньше воздавалась молитва Мальфасу, но после его гибели, обращение прозвучало к Единому Богу: - О Творче сил небесных и всего земного, я прошу Тебя, позволь душам сим жить в мире и покое и под Твоим покровом. Лишари уже готова была проскрипеть зубами, но увидев вдохновлённость и радость на лице суженного умилилась. Она чуть сильнее сжала его ладонь, желая её не отпускать, словно вторя ритуалу. Под журчание фонтана, мерно и тихо, подошли Доже Республики и герцог, поднося молодым ещё одну нить, только на этот раз она выплавлена из железа. Подняв обхваченные ладони пары повелитель Дюнного взял нить и аккуратно повязал её, приговаривая: - Это, чтобы вы помнили – жизнь семейная полна трудностей и невзгод, но вместе преодолевая их, вы становитесь сильнее, а единство ваше укрепляется. Помогайте друг другу в бедах и будьте счастливы. - Да будет сие навечно, - в одноголосье проговорили молодожёны. Дальше к ним подошёл Каган и осторожно обвил их руки нитью из меди, поверх железа: - Это, чтобы вы помнили о том, что ваша семейная жизнь требует совершенствования и терпения. Вы – медь, которая может стать златом, если приложит усилия над собой и отвергнет себялюбие. - Да будет сие навечно! В этот раз, слуга Республики поднёс серебро и обвязал им запястье молодых, говоря: - Это на память для вас, ибо в жизни вашей будут и хорошие моменты, и праздники, которыми вы станете делиться друг с другом. Не утаивайте радость от друг друга, делитесь и веселите друг друга, чтобы брак был ваш вечен. - Да будет сие навечно! - после оных слов, пришло время аэтерна, что преподнёс нить из злата и обвил ей руку от локтя до пальцев. - Это золото вам, дабы ваши струны души пели песнь и не забывали её – вы для друг друга главное сокровище в этой жизни и только вы друг друга можете сделать истинно счастливыми. Пусть золото вашей любви объединит ваши души. - Да будет сие навечно! После этого с них аккуратно сняли все нити и перекатали в один клубок, отдав жениху в шкатулке, что даёт им понять – трудности и печаль, радость и счастье, любовь и тепло – всё это будет вместе в их семье и это они соглашаются разделить. После этого они повернули направо, где их ждёт третья часть церемонии – королевская. Прошагав через весь двор под торжественные звуки песен, они оказались в ворот серокаменной часовни. В эту же секунду вся музыка умолкла, ибо когда обратится священник к Богу, всему миру стоит утихнуть. Деревянные двери открываются хирдменами и пара оказывается под сводами святого места, где обвораживает славный вид – впереди небольшой квадратный, перед которым громоздится аналой из мрамора. У него стоит служитель Бога – Исаил, который светится от белоснежных одежд подобно ангелу. Справа и слева через витражные окна льётся свет, только усиливая яркость светлых стен, расписанных каллиграфическими словами из Предания. - Вот мы и собрались для того, чтобы заключить брак между Фриджидиэном из Арка и Лишари Пегаст, - Исаил дал мягкий знак рукой и к ним подошёл аколит-помощник с книгой, где в строках, заключивших брак красуются их имена; пара поставила росписи и аколит поспешно удалился. – Свидетель, поднимешь ли ты голос в их честь? К ним подошёл высокого роста мужчина, на котором крепко сидит чёрный дублет, утяжелённый поверх плащом с меховой отделкой, начав строго изрекать: - За сим я, Король Солнечного берега, Конан Хлодвингер, становлюсь вечным свидетелем и покровителем этого союза, - твёрдо изрекает мужчина, решивший помогать этой паре за счёт того, что Конан некогда бился с Фриджидиэном на войне. - Поднимешь ли ты меч в их защиту? - Я свидетельствую перед Всевышнем, что обнажу оружие, когда наступит момент. - Поднимешь ли праздничный кубок, когда они соберут пир? - Свидетельствую перед Всевышнем, что я на их пиру запою праздничный гимн в их честь! - Да будет так, Конан Хлодвингер, - повернулся Исаил к алтарю и протяжно запел, подняв руки к потолку. – Восхва-а-алим же Творца, чтобы Он благословил этот союз на до-о-олгие ле-е-ета! Благослови Господи и покровителя сего брака – Короля Конана, дай ему долгие лета жизни, дабы он смог защищать их. После этого, король подошёл к аколиту, что поднёс на красной подушечке два золотых венца, горящих светом рубинов и сапфиров. Сначала брачный символ лёг на голову Фриджидиэна, ведомый Конаном, наставлявшим: - Будь крепок и силён, как дуб. После этого, он возложил венец на голову Лишари, приминая венок из цветов, поучая: - Будь нежна и прекрасна, как ива. - О Господи, - воззвал к небу Исаил. – Благослови брак сей! Да будет их союз вечным! Ныне и присно, и вовеки веков! После этих слов, Фриджидиэн обратил лик к Лишари и подтянул её к себе, чувствуя, что тонет в её бездонном взгляде. Жар в груди всполохнул чудесным влечением и любовью, и он прижал к себе девушку и робко, словно в первый раз поцеловал, впившись в полноватые уста. На этом церемония брака была окончена. Ещё два дня над Королевством будут звучат праздничные песни и литься рекой эль. Велисарий с высокими господами займётся обсуждением дел, а простой народ будет петь и танцевать. Джеспар и Калия не раз расскажут о своих подвигах, а Мерраджиль будет развлекать жителей королевства магией. В общем, эта свадьба скрепит народ Эндеральского Союза ещё сильнее. [1] Стих сочинения Елены Фирсовой. [2] Лориака ксаманта – усиленный кольчужный доспех Легиона, созданный из чёрной стали либо пирийского металла. [3] Шизирам – в культуре и мифологии тёмных аэтерна злые духи и демоны, которые служат тёмному богу Шаритэлмату. В противовес ахиримам – светлым духам на службе светлого бога – Сагараону.