В стремлении обрести покой.

Опоры застенка крепки водяного. Под бдительным оком содержитесь там, Где вправе властитель безмолвных чертогов Бесстрастно оплату взимать по счетам. Пред всеми я вашу распнул репутацию, Едва ли готов кто теперь вас покрыть. Отныне в моей безраздельной вы власти, Что стоило ряда мне тонких интриг. И каждый исторгшийся вопль вашей муки Вливается в сердце блаженной отрадой. Из уст исторгаема бешено ругань Лишь явственной тщетой своей забавляет. Плачевное зрелище взглядам б предстало - В увечной плоти чуть теплится сознание. Теперь не охватит ваш взор, как бывало, Мой облик с неясным мне негодованием. О, как изощрённо ваш ум проявлялся Во всём, что касалось малейших взысканий! И, как изменить я ваш взгляд ни старался, Успеха не видел в своих начинаниях. Я помню, вы детскому глазу явились - Посланец, с небесных сошедший пределов. Невольно смущённый, я вмиг устремился Себя изъявить с прилежанием в деле. Однако столкнулся порывистый пыл мой С нежданным столпом ледяным отвержения. Не ввергся отчаянью, твёрдо уверенный Во нравственной благости ваших намерений. Сполна сокрушились мои упования, Когда, лишь едва тому повод явился, Низвергли меня без тени колебания В неистовство жар исторгающей бездны. Тогда и пришлось с обольщеньем проститься. Я понял, сколь было надеяться глупо На тайные вашей души добродетели. Всё было в вас гордым, пустым честолюбьем. Смотрите ж, пройдя через смрадное пекло, Каких безоглядных достигнул вершин! Верховно господствуя, славу и женщин У ног своих я триумфально сложил. Быть может, вам стоит сознать поражение, Предвзятость свою в осуждениях всех? Гордыне верны и в своём положении, Что, ярость будя, пробивает на смех. Но вот пароксизмы конвульсий стихают, Лицо ваше стянуто маской предсмертной. А в мыслях моих лишь тупая усталость, Сменяемая чередою сомнений. Быть может, все ваши слова оправдал я, Кровавый разброд в Поднебесной посеяв? Душа не бодрится присвоенной властью И нега покорных объятий не греет.