Прикоснуться к своей удаче

Прикоснуться к своей удаче, Цепляться пальцами за цепочку. И никак не могло быть иначе, Ведь тела — это лишь оболочки.

      «Вот они, люди, которые меня любят…»       Миша смотрел на свою мать всё ещё с немым укором, лёгким презрением, но, кроме того, с великим счастьем. Глупый список. Глупый психолог. Глупая Жданова. И его мудрая «ма». Столько всего пришлось пережить, чтобы дойти именно до этого момента. Его девочки и Лёша оказались в крепких и очень тёплых объятиях своего друга и тренера.       — Я рада, что ты с нами, пап, — шепнула на ухо Кристина и незаметно для всех оставила на его жёсткой щетине нежный поцелуй. Её он прижимал роднее всех, жалея, что так сильно отдалился от своей крови за этот сезон. Они просто обязаны наверстать упущенное.       Только одна стояла в стороне, устремив мечтательный взгляд в окно и всячески скрывая грустную полуулыбку от главного адресата. Лера знала, кого он выберет, и это не могло не причинять ей боль. Ту, что вернула его к жизни цветущего и здорового, затмила другая, убившая в нём любые стремления и стёршая в порошок последние крупицы веры в любовь. Он выберет Ирину. Женщину, которая оставила своего Мишу в самый сложный момент жизни. Женщину, которая умела хитро оправдываться и завлекать в свои губительные сети. Снова попадётся в них — и уже никогда не выберется.       С нарочито недовольным бормотанием и возмущениями насчёт того, что Новочепецкого душителя и самого вдруг решили задушить, Миша выбрался из круга объятий. Взгляд упал на Леру, и было в нём что-то необъяснимо новое, тёплое, искреннее. Медленным движением он стянул с шеи серебряный свисток, не переставая загадочно улыбаться. Она только скосила глаза в его сторону, всё также оставаясь непробиваемой и безэмоциональной. Это больше всего было похоже на прощание, вот только именно их она на дух не переносила.       — Валер, а ты чё это, брезгуешь? — хитро ухмыльнулся, сжимая свисток в ладони.       — Нет, просто не люблю эти ваши сопли розовые, — и снова не давала волю эмоциям.       — А зря, — плутовская улыбка и ещё один шаг в её сторону. — Я хотел поделиться.       Не успела Лера опомниться, как что-то холодное и тяжёлое коснулось бледной кожи на её шее. Его пальцы ненароком задели щёку, которая тут же предательски вспыхнула от таких родных и далёких касаний. Это точно прощание. И как бы то ни было трудно признавать, но она будет очень скучать по нему. И по его для всех отстранённо грубым, но таким мягким к ней рукам.       — Ковалёв, ты с ума сошёл? — попытки отказаться от подарка были не удачны даже для самой себя: неосознанно, но ладонь стискивала свисток, прижимая его к груди. — Он же… твой счастливый.       — Ой, да сдался он мне теперь, — без тени сожаления махнул рукой. — Больше и не работает. Зато тебе помог. И будет выручать в дальнейшем.       — Ценю твою заботу…       — Если хочешь, я могу забрать его, — резко оборвал её, оказавшись так близко, что стало тяжело дышать. — Прямо сейчас.       Палец ловко подцепил серебряную цепочку, потянув её на себя. Между ними чувствовалось напряжение. Его улыбка была полна уверенности и силы, хоть и смотрел Михаил снизу вверх. Её удачное положение казалось менее выгодным из-за пунцового оттенка лица и нервно закусанной губы. Насмешливая ухмылка сменилась выражением крайней серьёзности, и он рывком притянул её к себе.       — Так что?       — Не хочу.       — Чего именно?       — Чтобы ты останавливался. Не сейчас.       Ладонь неожиданно властно легла на его затылок. Миша поначалу опешил, но затем снова взял инициативу в свои крепкие руки, которые тут же стиснули её талию без малейшего намёка на робость. Завладел ей без остатка, на глазах у всех, без тени смущения и хотя бы доли колебания. Потому что так хотел. Хотел показать ей, что лишь одна важна. Лишь её сердце должно стучать в такт собственному.       Этот безумный и совершенно немыслимый поцелуй утолил невыносимую жажду тех дней, что пришлось держаться на расстоянии. А вкус её губ остался на языке сладким воспоминанием с нотками острой страсти, которая бушевала в тот момент в их сердцах. В этих отношениях всегда горело пламя, а с Ирой чувствовалась только горечь пепла из затухшего костра. Выбора и не было. Дорога вела только в душу Леры.       — Ковалёв, ты перешёл все границы, — грубый голос бывшей начальницы вырвал его из светлых мечтаний. — Прошу вас выйти. Всех. Немедленно.       И уже за дверью они обменялись глупыми улыбками с командой, пытаясь понять: что же им делать дальше? В данный момент ответ не был известен даже Валентине Павловне. Но Миша был уверен в одном: пока Лера рядом, удача не отвернётся от него.       И её рука, надёжно покоящаяся в его ладони, была главным тому доказательством.