... io e te... (Я и ты)

      Как же она злилась! Всегда, когда Снейп чувствовал от неё сочувствие, теплоту и подобие дружеской нежности, он пропадал, скрывался и всячески избегал её, а потом появлялся вновь, преисполненный сарказма и вызывавший у неё только смех. Гермиона давно поняла, что так он маскируется, защищает себя; но они уже так много прошли, разве нет? Разве сейчас не пора остановиться в этих бегах и... довериться?       Конечно, она могла предположить, как всё это непросто для Снейпа. У неё был какой-никакой опыт отношений в разных ипостасях, а можно было назвать Северуса хорошо социализированным и умелым в плане чего-то межличностного? Нет, Гермиона подозревала, что здесь всё ужасно непросто. Но она не собиралась сдаваться. Она прекрасно поняла: у него есть чувства к ней. И в момент их поцелуя поняла ещё одно: и у неё к нему тоже.       С битый час она кружила по комнате, а потом решилась. Дело, каким бы личным и трепетным не было, отлагательств не терпит. Девушка быстро окинула себя в зеркале взглядом (не то чтобы она собиралась соблазнять профессора, но выглядеть нужно прилично), а потом поняла: да ведь за эти месяцы совместного проживания Снейп видел её в таких разных видах, что стесняться чего-нибудь уже поздно. Невесело усмехнувшись своим мыслям, Гермиона быстро сбежала вниз по лестнице в библиотеку. Что-то подсказывало ей, что профессора она там не застанет; интуиция не подвела: библиотека пустовала. Что ж! Решительно сжав кулаки, Гермиона поднялась обратно на второй этаж и застыла перед дверью, ведущей в его покои.       Она уже бывала здесь раньше, и не единожды. В этой гостиной они смотрели фильмы, но в спальню Гермиона ни разу не заглядывала. Покои Снейпа были чем-то похожи на те, что в Хогвартсе: небольшая гостиная, спальная комната, санузел и лаборатория. Гермиона, набрав побольше воздуха в грудь, храбро постучала в дверь.       Ответом послужила тишина, но фальшивая — она успела услышать шевеления, а через секунду уже всё утихло. Это раззадорило её ещё больше. Каков наглец — целовать девушку, а потом скрываться от неё в своей комнате?!        — Профессор Снейп, сэр, - проговорила она, повторяя стук. — Я прекрасно знаю, что Вы там. Будьте добры, откройте мне дверь немедленно!       Щёлкнул замок и на пороге возник Снейп с самой неприятной миной, которую только можно себе вообразить. Он смотрел куда-то сквозь неё, но взгляд этот был один из тех, которым он награждал Невилла или кого-нибудь, ещё более безнадёжного.        — Неужели не понятно, - растягивая слова, проскрипел он. — Что если человек не открывает дверь, значит, он просто не...        — Да-да, - перебила она его. — Великолепный спектакль, профессор, - Гермиона решительным жестом сдвинула его с порога и прошла внутрь. Не дав себе времени на смущение или стеснение, девушка по-хозяйски плюхнулась на диван, смерив мужчину хмурым взглядом. Снейп, кажется, слегка опешил, но быстро овладел собой.        — Хм, - только и сказал он. — Кажется, кое-кто забыл, на каких правах здесь находится.       Ага! А вот и "лучшая защита — это нападение", начались колкости, да такие, чтоб побольнее. Он собирал камни, чтобы забрасывать в её огород, и она была готова к этому. Гермиона прищурилась.        — Отнюдь, сэр, уверяю Вас. Я помню своё место в этом доме так же отчётливо, как и Вы своё.       Северус недовольно поджал губы. Он открыл было рот для ответа, но Гермиона оказалась проворнее:        — Что произошло? Почему так?       Это прозвучало спокойно и по-взрослому. Без сарказма или истеричных ноток. Она задала простой вопрос, без страха посмотрела на него, и Снейп, уже намеревавшийся выстрелить чем-то колючим, растерялся. Напускная беспечность растворилась в воздухе, притворная невыносимость слетела с его образа, обнажив настоящего Северуса Снейпа: сбитого с толку, беспомощно варившегося в собственных переживаниях последний час.       Он прополоскал себя от и до: отругал и возненавидел, пожалел и смирился, а потом ещё раз, по второму кругу. Закрылся на все замки, но когда она явилась, тут же побежал открывать. Он боялся посмотреть на неё, но выбрал для этого самый тяжёлый и недружелюбный взгляд. Он хотел сделать ей больно, и ненавидел себя за это ещё больше.       Она задала вопрос и ждала ответа, а Северусу сказать было нечего. Он хотел оскорбить её, прогнать, но знал, что уже не сможет так, что скорее откусит собственный язык, чем по-настоящему обидит её.        "А что ты сейчас сделал? Поцеловал её и убежал, кретин, это её не обидело, как считаешь?" Мысль была неприятная, но правдивая. Он и правда кретин.       Гермиона поднялась и мягким шагом вплотную подошла к нему. Она могла представить, что сейчас он зашипит от её прикосновений, а потом превратится в тень и сбежит через окно. Подсознательно она была готова к этому, но надеялась, верила, что он позволит и на этот раз.       Северус не двинулся с места и даже не поднял на неё глаз. Он чутко следил за каждым её движениям, не веря, что ей снова захочется близости; что она не возненавидела и не обиделась на него. Гермиона оказалась очень близко, поднялась на цыпочки и прижалась своим лбом к его. От этого простого жеста они оба вздрогнули почти синхронно; Северус не смог сдержать судорожного выдоха, Гермиона тихонько улыбнулась и прикрыла глаза.       От него пахло привычными, родными ароматами и сейчас, когда она стояла с ним вот так, ей казалось, что все чувства внезапно обострились в тысячу раз. Она могла различить каждую нотку: вот шалфей, вот кофе, вот море, оставшееся в волосах от их утренней прогулки... Её руки медленно поднялись и опустились на его напряжённые плечи, она мягко сжала их, а потом медленно спустилась к локтям...       Твёрдая оборона Снейпа была прорвана, он прижал её к себе, укладывая лицо где-то между её плечом и шеей, а её руки заскользили по его спине, обтянутой белой рубашкой. Через секунду Гермиона оторвалась от него, со всей доступной ей нежностью обхватила руками его лицо и без тени смущения взглянула ему в глаза: он долго не хотел делать того же, пряча взгляд, но в конце концов сдался. Он готов был увидеть что-угодно: издевательскую насмешку, жалость; но она просто нежно и ободряюще улыбалась ему, а потом губами потянулась чуть выше, к морщине, залёгшей между бровей...       Гермиона медленно коснулась губами, ощутив, как он задрожал в её руках, и поразившись в который раз: она бы никогда не подумала, что он на самом деле такой...        — Гермиона, - сказал он спустя время, трепетно прижимая её к себе. Девушка устроилась головой на груди, слыша, как мерно бьётся сердце. Как странно было ему называть её по имени! И как удивительно оно звучало...        — Да, сэр? - с готовностью отозвалась она, впрочем, не отодвигаясь от него. Это вызвало у него улыбку.        — Ну, во-первых, сейчас это прозвище звучит откровенно нелепо, - он услышал тихий смешок Гермионы. — А во-вторых, я на правах старшего товарища не могу не уберечь тебя от катастрофической ошибки, которую ты можешь совершить.       "Если уже не совершила", мрачно подумал он. Она медленно отодвинулась от него, кивнула, вернулась к дивану и приглашающе похлопала по месту рядом с собой. И снова он удивился её взрослому не по годам, спокойному подходу к ситуации. Тело заныло, лишившись источника тепла и близости, Снейп сел в кресло напротив неё и приготовился к неприятной беседе. Гермиона глядела на него не мигая.        — Ты не понимаешь, во что ввязываешься, - мягко произнёс он. — Твоя благодарность мне уже перешла все границы.        — Прошу прощения? Моя... что? Благодарность?        — Именно. Ты путаешь влечение с банальной...        — Какая же ерунда! - воскликнула она, хлопнув в ладоши. Что он там говорил, "взрослая" и "спокойная"? То ли ещё будет... — При всём уважении, сэр, позвольте мне самой судить о природе своих чувств!        — Да? И каков будет твой вердикт?       Девушка прокашлялась.        — Несомненно, я благодарна Вам за всё, что Вы сделали для меня и продолжаете делать. Но эту стадию я уже переросла: я не собираюсь восхищаться Вами вечно, как своим благодетелем. Спустя время, я поняла, что вполне искренне интересуюсь Вами, как личностью, и я могу поклясться, что ни в одном моём порыве не было и места, как Вы говорите, "безграничной благодарности"! Это было... Просто чувство. Оно взялось вот отсюда, - Гермиона приложила к груди ладонь. — Возникло там. И сейчас... Тоже... Оно...       Запал утих. Она не нашлась, что добавить. Какая чушь: сидеть здесь и объяснять ему, что вполне оправданно влюблена в него, что это не жалость, что она не сестра милосердия, и что чувства к нему у неё вполне нормальные, как к мужчине, а не как к инвалиду... Влюблена? Она действительно мысленно произнесла это. Вот чёрт.        — Кажется, Вы забыли, что я владею легилименцией, - его голос снова странно сел.        — Как не стыдно: нагло залезать туда, куда Вас не просили, - пробурчала она, напрасно надеясь скрыть охватившее её волнение. Снейп усмехнулся, и эта ухмылка показалась ей горькой.        — Гермиона, я слишком травмирован для любых отношений, - медленно проговорил Северус. — Ты потратишь своё время на человека, который не заслуживает ни секунды, уж поверь мне.        — Это такого Вы о себе мнения? Что ж, раз мы собрались поговорить о Вашей драгоценной персоне, я могу тоже высказаться? Я считаю, что потрачу время на человека, обладающего невероятной храбростью, силой и преданностью, на самого умного, рассудительного и гениального слизеринца всех времён, а ещё на мужчину, обладающего таким сердцем, что он продолжает казнить себя за своё прошлое, за ошибки, которых даже не совершал, - последнее она проговорила совсем тихо, даже не заметив, как глаза наполнились слезами. — У всех нас есть шрамы, сэр. Ваши травмы — свидетельства Вашей доблести.       Северус изучал её, но недолго; порывистым движением он очутился возле неё на диване, обхватил девичье лицо грубыми ладонями:        — Я ведь старше тебя на двадцать лет, Гермиона, - предпринял он последнюю попытку образумить её, и к своему ужасу, внутренне надеялся на её провал.        — Это потрясающе, у волшебников имеются пенсии? Тогда как скоро ваша...       Подавившись смешком, Северус не дал ей закончить. Их губы соприкоснулись; юные ответили легко и охотно, Гермиона с готовностью обхватила его руками за шею, отчего Снейп почти утратил всякий контроль. Маленький, храбрый львёнок, ступивший на скользкую дорожку — она решила тратить свою драгоценную молодость на старого, полуживого змея, который ничего не мог дать ей взамен. Он знал, чувствовал, как несправедливо по отношению к ней это было, и ненавидел себя за то, что продолжал целовать её.       Гермиона играла с огнём; она не понимала, что делает, не понимала, чего просит. Он восхищался её максимализмом, но не мог не размышлять об этом с горечью: как надолго хватит её запала? Как быстро она наиграется с ним? Сложно было поверить в то, что умная и потрясающе красивая девушка решит надолго связаться с таким существом, как Снейп.       Что ж, она говорила вполне искренне. Он схитрил: в её голову он не залезал, но её реакция всё сказала сама за себя, она всерьёз полагает, что влюбилась в него. Он пытался вспомнить, чем можно оправдать такой поворот событий, но за собой ничего обольщающего в её адрес не заметил, кроме разве что того, что он был самим собой. Всё происходящее казалось иллюзией, сном; Северус не мог отделаться от звенящей мысли, что это очередная проверка, испытание его воли.       "Я с треском провалился и пусть так", самостоятельно вынес вердикт он. Гермиона переплела их пальцы, и от ощущения её ладони в своей Снейп всецело, полностью сдался.