последняя стадия туберкулëза

Куницина, учённая Рихтером, глубоко внутри сгнившая и отравленная бешенной пеной алабая. Внутри неё развивается неправильный прикус, ждёт, мутирует, изменяется в геноме, подхватывает селезёнку руками на манер клача и оставляет записки на столе после дежурства. «быть больным — мерзко, противно, даже не уязвимо — непереносимо грязно» И Куницина никогда бы не призналась в этом, — чистосердечное признание во всей её врачебной деятельности. Ставить себя выше других одним лишь фактом — я здорова. Я не лежу, приторно прикованная к постели, с букетом катетеров в руке. Куницина шла на медицинскую каторгу с поломанной, немного передвинутой, но такой наивной — головой. Вирусы разбирать, сидеть в кабинете и людей видеть только на фотографиях человеского строения. Узнать, что такое смерть. Но Анину жизнь решили искупать в Марианской впадине и бросить в Сибирь. Чтобы заболела и в жизни не проснулась. На неврологический факультет шла не Аня — другое существо, с конъюнктивитом у котёнка и космосом в глазах. Только в космосе тебя может услышать нечто большее. Инопланетная жизнь, подселённая матерью в утробу папашей-ученым. И тогда у Кунициной пошло всё феноменально по пизде. Если до этого она могла нащупать что-то странное в себе и завопить о помощи, сейчас — отлаженный механизм из навязанной доброты и молчания ягнят. Потому что с Аней действительно что-то не так. В детстве, которое Куницина хотела либо ударить, застрелить и перезрысть, либо положить ему на лежанку маленький жёлтый плед с цветочком в углу, поняла одно — а она бы пустила на эшафот. Оправдала бы опладотварение обезьян наукой и била бы по рукам больно сердечных людей, что тянут их к умирающим котятам. А вдруг там бешенство? И тогда Куницина правда пугалась. Ведь понимала — она в стрессовой ситуации, может, так и сделает. Не подстроиться под рамки и хуйнёт правдой, которая в аду должна гореть. Нельзя так. Это нельзя сказать не одному человеку, даже конченые придурки, которые душили котят, сказали бы, что это не нормально. Поэтому эти рамки Аня пускает себе по вене и понимает, что в ней густиться космос. Не та абсолютная вселенная с властью над всем сущим, не та холодная мать с мудрыми наставлениями с детства, — у неё такой космос, где сообщения от земли могут привлечь его внимание. Где недружественные планеты переступают и мягко предупреждают, рискуя, высылая в ответ — не пишите. Даже если вы его не услышали, оно может уже услышать вас. В Ане страшные тихие воды, что страшнее бездны, в Ане лишь оболочка и стылые сибирские льды, которые хранят непонятно что. Трупы сибириязвенных овец на конце берега детской речки. И когда в Аню с кровью попадает рой богомолов, эта бездна рычит и опасно молчит. Будто уже заметило. В Кунициной мешается шершавый вирус с густой кровью, вены просыпают космос, печень внутри превращается в существо, страшнее мегаладона. Аня теряет сознание на дежурстве и богом нагрянувший Калинин криком зовёт помощь. Куницина предпочитает до последнего делать вид, что она в отключке. Чтобы не видеть санитаров, которые не такие грязные, как она. Чтобы не думать и просто тратить время на неприятное хождение сквозь миры босиком. Куницина не любит смотреть на сонных или спящих людей из-за странного повода. И когда видела пару раз сон Егоршина, то сразу раздражённо выходила. Ей не нравилось это. То ли ощущение пошлого превосходства, то ли просто невероятное отвращение. Но как бы Куницина не старалась, в её мимике и словах сквозило такая усталость и желание отключиться в коматоз, что подкашивались коленки. И Ане противно, она сдирает с себя сон при людях, оставляя лишь в заебанность в каштане волос и ласковую ядерную зиму в карем. И Куницина пытается сбросить с себя это ужас, не помня тот отрезок времени и не смотря на себя в зеркало. Это быстрее. Будет помнить, что это произошло, а как, — на убой и дулом в горло. На замки и тридцать щеколд. И Аня, слава богу, выкидывает на орбиту эту глупую болезнь, которая теперь у неё на всю жизнь. Хроническая. И когда Куницина слышит фамилию нового пациента, внутри, в её космосе, материя начинает разгинаться, бег ущая от чего-то.