Рассказы от Жизни до Смерти

Мир устроен так продуманно и хитро, что порой не замечаешь тончайшего кружева, из которого он соткан. А между тем каждая молекула мира носит в себе то, что люди зовут словом на удивление недооцененным. Мир пронизан крупицами памяти. И этого у него не отнять. Обидно не оставить след в истории, но для этого нужно очень постараться. Ведь память хранится не только на полках грандиозного архива под названием мозг, она повсюду: в словах, жестах, мельчайших особенностях тела. В песнях, что были когда-то спеты, и пусть даже их пели музыканты совсем не известные, их голоса звучат во снах или мерещатся в исполнении других музыкантов спустя поколения. И странное чувство узнавания приходит само собой, смущая, но разжигая любопытство. Кэрол не собиралась останавливаться по пути с работы домой: она устала и хотела есть. Но все ее желания как-то сами собой отошли на задний план, когда она проходила мимо уличного музыканта, исполнявшего под гитару песню, в которой сразу зацепили знакомые строки. Он выглядел действительно необычно: держался будто на настоящей сцене, и был так погружен в то, о чем пел, что невольно затягивал в эту ловушку и слушателей. «Бард» — Кэрол улыбнулась этой ассоциации. И одеждой, и лицом, и выбранной мелодией он будто был из другого века, навевая приятную меланхолию, которая возникает, если найдешь невзначай старинную вещицу в шкафу, принадлежавшую еще прадедам. Редко встретишь на улицах человека, с таким вдохновенным видом исполняющего положенный на музыку сонет Шекспира. Его голос не отличался силой, но завораживал своей плавностью и вложенным в него чувством. Про такое исполнение говорят «проживает», и Кэрол эта музыка тронула — словно и правда теплая ладонь коснулась нежно сердца. Не только в словах, наполненных сожалением, так талантливо некогда сложенных великим человеком, но и в том, как их произносили, было что-то пронзительно печальное и в то же время непостижимо светлое. Будто прощание. Кэрол ощутила легкую щекотку на щеке и смахнула набежавшие слезы, улыбнувшись музыканту. Вначале ей показалось, что он смотрит на нее, но затем пришло озарение, которое ее поразило. «Он слеп...» За толстыми стеклами круглых очков были спрятаны совершенно неподвижные глаза. Кэрол тихо пошарила в кармане и достала несколько монет, осторожно пробираясь между такими же остановившимися послушать прохожими. Нагибаясь, чтобы бросить деньги в чехол гитары, она невольно посмотрела исподлобья на лицо исполнителя и не отводила взгляда, пока выпрямлялась. Он даже не шелохнулся, не проводил ее движением головы, но стоило заглянуть в эти глаза вблизи, и Кэрол забыла о том, что собиралась сразу отойти. Они снова были будто прикованы именно к ней, невероятно красивые, но застывшие. И в этот момент ее окутало странное чувство тревоги, которое она не могла объяснить. Песня уже закончилась, прозвучали последние переливы нот. За ее спиной хлопали люди. — Не бойтесь, Кэрол, ваш срок еще не настал. — А?.. Кэрол испуганно сделала шаг назад. — Мы с вами знакомы, я вас где-то видела. — Боюсь, вы не сможете назвать меня другом. Он покачал головой с улыбкой, в которой сквозило необъяснимое одиночество. Невозможно было понять, почему такой приятный человек вызывал в душе Кэрол столько смятения, желания убежать. Она тихо извинилась и отвернулась, двинувшись по улице прочь. Ей вслед прозвучали слова, от которых впору было совсем растеряться, но они показались очень важными, будто именно их она искала столь долгое время. — Береги Время в своем сердце. Ускорив шаг, она ощутила, что слезы потекли сильнее, и остановить их никак не получалось. Так плачешь, когда теряешь что-то важное, что не вернуть и не заменить. Это было странно, как и сама эта встреча. Где же она видела его, это лицо было таким неуловимо знакомым...

***

Смерть молча убрал гитару в чехол, сложив в карман горстку монет. Ему не следовало так безрассудно появляться здесь и делать нечто подобное. Люди, что слушали его пение еще недавно, быстро разошлись по своим делам. — Пожалуйста, помни о нем. Он это заслужил.