Восхождение Величайшего Мага

Уже на третий день по прибытию в Милисион, Нилрем устроился, подобно настоящему повелителю дома. Исключая парочку стычек глазами, а потом и словами с ворвавшимися горничными, которые собирались исполнить свою роль в услужении Нилрему, а именно — одеть господина, заправить кровать господина и прибраться в комнате господина. Жалобные лица горничных (покрылись натянутыми да потресканными улыбками, где каждый взгляд пытался найти у того прощение и пощаду, после встречи Горничных с густой завесой сопротивления коя состояла из сурового взгляда паренька, не сулящего ничего хорошего) до боли бесили Грейрата. Он сказал им «Нет», они не послушали. После этого, обе девушки не долго стояли на земле ровно, их отправили в непродолжительное путешествие, прямиком к противоположной от входа к Грейрату стене, плотным воздушным потоком, который сотворил Нилрем своей магией. Он буквально выпнул прислуг из своей комнаты, как маленьких котят, а под конец тем же заклинанием хлопнул дверьми и оделся сам, лично. «Назойливых мошек я просто прибью», такова была его формулировка, когда на выходе он вновь встретил тех же горничных, смиренно дожидающихся выхода их господина. Было заметно, как дрожали руки молодых девиц, и как старательно девы кланялись, но не дабы показать свою верность, а ради сокрытия собственного взгляда за длинной и тёмной чёлкой. Их обуяла настоящая тревога и страх. Из уст в уста, этот, на первый взгляд, заурядный инцидент, быстрым шагом топтал роскошные ковры знатного дома Латрей, пока не дошла до ушей главного дворецкого — Разана. Рассудив, что мальчишке нельзя оставаться при своём праве, дворецкий оперативно нарисовал круг в шесть радиан, а именно — доложил все как есть Терезе, которая была готова благодарно расцеловать его, лишь за одно то, что он не вынес эти слова за пределы особняка к её матери Клэр. Вот так вот, история наконец свершила свой оборот в триста шестьдесят градусов, а Терезе пришлось сложить руки замком и поговорить с племянником на серьезную тему. — Что это было? — утвердительно-твердо бросила Латрей, облокотившись на стол и ожидая не меньше, чем рапорта в нескольких страницах с расписанием: что, где, почему и зачем. В тот же момент, стук столовых приборов прекратился, а сидящий на противоположном конце длинного, но пустого стола Нилрем, медленно отложил вилку, и вытерев рот, ответил. — Обязательно заводить разговор во время приёма пищи? — обведя рукой свою часть стола, где, в отличии от остальных территорий, находился завтрак, Панацея очень непрозрачно настаивал на том, дабы отложить слова в сторону к лучшему времени. — Обязательно было калечить горничных магией воздуха? На кривое зеркало, которое спародировало слова Нилрема, Грейрат криво усмехнулся, а после переключил внимание на свою тётю окончательно. Всего мгновение лицо мальчика оставалось забавно-подавленным. Улыбка сошла, а брови опустились на глаза. — Они не понимают слов. Раздражают, — закончив со словами, словно уже насытившись диалогом, парень перешёл обратно к еде. Вновь начали звенеть вилка и нож. — Милис, дай мне сил… — Тереза покачала головой, опуская глаза на руки, которые отчасти покрылись грубой коркой от занятий с мечом. Здесь не спасала магия лечения, да и не нужна она была. — Нил, ты же понимаешь, что горничные все равно будут в твоей комнате, хочешь ты того или нет. Не желаешь помощи с одеванием наряда, твоя забота, но убираться в комнате они должны всегда, таковы их обязанности. Во что в конце концов превратится твоя обитель, если в ней не убираться? Тебе так одиноко, что ты хочешь завести крыс в качестве питомцев? Работа есть работа. — Они могут её отложить, и пропускать мою комнату из виду, — Панацея не переставал есть, потому слова его иногда казались приглушёнными. — Для их же блага. — Таков статус, Нилрем, подобное не сойдёт тебе с рук, если к тебе даже горничные заходить не будут, пойдут плохие слухи по всему особняку. Как думаешь, к чему это может привести? — Не знаю, и мне все равно. — К тому, что эти слухи могут дойти до моей мамы, твоей бабушки. Тебе так понравилось с ней общаться? Кстати, будь она здесь, уже бы отчитала тебя за неправильное использование ножа. Этот для мяса, а ты им салат крошишь. Взгляд Терезы сцепился с поднявшим глаза Нилремом. Продолжалась подобная борьба недолго, а когда взгляд парня скользнул в сторону, Тереза облегченно вздохнула. — Я наелся, — бросив приборы на стол, Грейрат осунулся от стола и сложил руки на груди. — Ведёшь себя как ребёнок, что с тобой сегодня? — Ничего особого, — парень фыркнул, но все же краем глаза заметил беспокойство в лице тёти. — Те две клуши испортили мне настроение. — Что же, его так легко испортить? — Отнюдь. Просто они лезли с этим: «мы поможем вам переодеться», слишком настойчиво. — М? — Тереза удивленно вскинула брови ведь подобного ни от кого не слышала. — Насколько? — Настолько, что мне пришлось их выталкивать магией. Их не остановили мои предупреждения! Мои! Ты можешь себе такое представить? — Нилрем приложил руку к груди и наклонился ближе, всем корпусом. — Возможно, они… перегнули палку, — стыдливо отведя взгляд, рыцарьша, сделала небольшую пометку, на счёт расспроса именно тех двоих горничных и не замешена ли здесь её твердолобая мать. — Но, в таком случае, я подберу тебе новых слуг. Я лично присмотрю за ними. Вполне возможно, те кто был сегодня утром, были специально посланы матушкой… — Много чести. Я уже видел, как работает местный персонал, подкинутый бабушкой. Плешивых оставь себе на сбережение, и не выгоняй, это же Клэр оплачивает их труд? — Верно, — в глазах Терезы засиял слабый огонёк, когда на лицо наползла улыбка. — Хочешь таким образом продолжать тянуть из неё деньги? Мой суровый племяш оказывается, ещё и хитрец. — Не больше остальных в этом доме, — парень пожал плечами. — Хорошо, но как тогда решить вопрос с твоей прислугой… Хм, есть идея, но мне нужно знать твое мнение. — Мое мнение должно учитываться всегда и не обсуждаться. — Да-да, — Тереза замахала кистью, как от привычных угроз. — Так вот, я не могла не заметить, по вчерашнему дню, как тебе неприятна мысль о том, чтобы Айша и Лили были горничными этого дома. Поэтому хочу спросить, не против, если они будут прислуживать тебе? «О», громко и четко вышло из мага. Своими словами Тереза и сама не заметила, как точной стрелой пробила насквозь все желания парня. Он едва не начал кивать головой как какой-то глупый болванчик. Мысль тёти не просто удовлетворила Нилрема, она его покорила. Возможно новые слуги и тешили сознание Грейрата, но принять их, пустить в свою личную комнату он ещё не был готов. Столь радикально доверять незнакомым людям, когда ещё неделю назад привычно колесил с проверенной группой, оказалось выше его ментальных сил. Не в том положении проживал Нилрем, не царских кровей он, и потому не понимал, как можно подпускать незнакомого человека к своей кровати. Предложение Терезы было простое, и в то же время гениальное. Как упоминалось ранее, в глубине сердца жадного мага скрывается настоящая дилемма, где с одной стороны он не был против, пока его родные прислуживали лично ему, а с другой, был категорически негативно настроен к любой попытке Лили и Айши, служить кому-то другому. Был ли то здоровый эгоизм, или же непомерные желания, коих количество уже переставало помещаться в руках Нилрема? Естественно, ответом мог оказаться только самый неправдоподобный сценарий, где Грейрат привык распоряжаться судьбами людей. Ещё со времён демонического континента, не считаясь с чужим мнением. Только благодаря этому твердому подходу он сумел так быстро подобраться к заветной цели собрать всю семью воедино. Ощущать власть над сторонней жизнью оказалось столь сильным и дурманящим чувством, что Панацея полностью забил на моральную сторону этого подхода и пытался насильно, не спрашивая мнения, навязать свою точку зрения Лили и Айше. Здесь, в Милисионе, эти взгляды претерпели краха, но… — Что ж, — Нилрем обвел взглядом весь вестибюль, задев глазом и ожидающую Терезу, и стоящего позади дворецкого. Пытаясь выглядеть как можно менее заинтересованным, парень дернул бровью и продолжил. — Я не против, коли они будут прислуживать мне и только мне. — Подожди, как это, только тебе… — Помолчи, тётушка, у тебя ещё достаточно баллов, — говорилось о баллах доверия, которые она заработала за два дня, вчера и сегодня. Их совокупность не позволила Грейрату злиться на Терезу, даже если бы прямо сейчас она сказала бы что-то обидное. А ведь она собиралась. У каждого человека был свой предел, и тонкая ниточка Латрей уже показывала тончайшую нить, после которой, Тереза, будучи рыцарем, просто бы накричала на Нилрема да попыталась бы выпороть стальными розгами. У каждого был предел терпению, и терпение Терезы… ещё не лопнуло. Панацея удивительным образом сбалансировал на этой утонченной ниточке, не давая своей тётушке высказаться но и не давая ей дойти до точки кипения. — Кстати, раз речь зашла о них, где Айша и Лили? — оглянувшись, Нилрем нигде не мог нащупать их сигнатур. Глаз магической силы видел только два источника горящей маны, Тереза, на уровне простенького мага, что для Нилрема было ничтожно. Слегка больше маны было у Разана, маг ожидал, что дворецкий мог знать парочку простых заклинаний начального или среднего уровня. Возможно его работа вымогала знания целительства. — Большинство твоих спутников отправились в школу. Мама на удивление быстро согласилась с твоим решением, что странно. Хмыкнув, Нилрем покинул насиженное кресло. Поскольку есть он больше не будет, довольно быстро, вбежала низенькая горничная, которая при своём веку была едва на голову выше одиннадцатилетнего мальчишки. Пусть, Грейрат и выглядит на честные двенадцать. Подождав, и сопроводив мельтешащую перед носом слугу к выходу, парень прошёлся по спинкам стульев рукой, смахивая с них стертые пылинки. Юный маг приближался к Терезе по-звериному. Тихо и медленно, как лев к антилопе. — Дорогая тётушка, — Нилрем поделил последнее слово на слоги, которые растягивал. Получалось долгое: «тё-ту-шка», от которого сама Тереза была не в восторге. — У меня есть к тебе просьба. Минуя короткую паузу и остановившегося Нилрема, женщина выдохнула, начав с классического: «Что же…» Она продолжила. — Поделись, своей просьбой. — По правде говоря, мне не нужно идти в школу, — улыбка на губах Нилрема отнюдь не вызывала ответной улыбки, она вызывала скорее ироничную усмешку. — В лучшем случае, мне нужен репетитор, который бы специализировался на черчении кругов, а лучше всего, чтобы он знал ещё и магию барьеров и призыва. Как мне ни прискорбно это говорить, но у меня достаточно много пробелов в магии, которые нужно закрыть. — Это тебя и будет ждать в школе. — Когда? — Сегодня же, на вторую смену и пойдешь. Тебя уже записали, как новенького. И форму выдали, но ты же не хотел, чтобы тебя одевали горничные. — Я справлюсь и сам. — Как знаешь. *** Справиться самому было отнюдь не легко, ведь были в школьной форме такие затыки, которые мог разрешить только второй человек, как пример одного из них, можно выделить легкий, но важный узел, который нужно было завязать не простым узлом, как это сделал Нилрем, а бантом, чтобы все было по красоте. Где же находился тот узел? По центру спины, между лопаток. И все же, кое-как, изнуряясь над собственным телом, выворачивая собственные суставы, но Грейрат не просил помощи. А когда к нему больше из беспокойства, постучала Тереза и предложила свою помощь, Нилрем уже заканчивал завязывать тот самый узел на спине, с вывернутыми руками. Естественно, он отказал тётушке в подобном. Увидь она, как нелепо выглядел стоящий спиной перед зеркалом Нилрем, то ужаснулась бы его возможностям. Впрочем, и так, и сяк, приведя себя в порядок и скрыв небрежный узел за накидкой, Панацея наконец вышел наружу. Тогда же, его встретила изрядно удивлённая Тереза. Ей довелось сомневаться, в правильности своих воспоминаний, ведь был там свежий отрывок из раннего утра, где Лили помогала Айше и Мари завязать несколько узлов сзади. Так и не решив задачку, налечь с подобным вопросом к Нилрему, ей посчиталось опасным, тётушка решила оценить обновку племянника. Не устояла женщина перед тем, сколь сильно, цитирую: «Одежда красит человека!» И потискала отбивающегося парня. Заработав несколько царапин, которые сошли на нет так же быстро, как и появились, Тереза успела ещё погладить юного мага по макушке, прежде чем самой взяться за сопровождение. — Тереза, помню, говорила ты, что не часто дома ошиваешься, вечно в работе телохранителем возишься, с Мико Памяти, — заметив небольшую пробоину в словах тёти, Нилрем не поскупился указать на неё. — но уже второй день подряд, таскаешь свои портки с нами. — Ты меня так на работу гонишь?! Как жестоко… — Тереза была одета под стать погоде. Не в тех тяжелых доспехах, что прежде, но в лёгкой фуфайке на длинный рукав, штаны и сапоги. За поясом, подобно верному мужу, её всегда сопровождал меч, полуторник. — Но вообще, если без шуток, я смогла отпроситься на три дня. — Ты смогла? Или смогла Клэр? — насмешливый тон Нилрема спровоцировал Терезу, и та собиралась поймать мелкого засранца и хорошенько затискать, но тот быстро отпрянул на несколько шагов, и бесхитростно заулыбался. Бессильно опустив руки и понурив осанку, девушка выдала: — Какая тебе разница? Ну выпросила она мне несколько выходных, что с этого? «Теперь мне больше понятна власть Клэр, и твоя, тетушка, несостоятельность», сохранив мысли в голове и не давая ни одному слову просочиться наружу, ноги Грейрата подскочили обратно к тёте. — Да ничего, просто интересно, кого поставили вместо тебя, — задав совершенно не требующий ответа вопрос, к удивлению Нилрема, Тереза печально выдохнула. Создавалось впечатление, что слова парня попали в самое сердце родственницы. — Какого-то новенького приставили, мне сослуживец жаловался, что прибыло в наш состав двое новеньких. Говорил, мол их сам Кардинал рекомендовал. — Это наверняка неприятно. Тебя же не заменят? — Заменят слабейших, а это точно не я. Утвердительно покачав головой с закрытыми глазами, Грейрат для пущей бодрости хлопнул по спине, выдавая немую поддержку «не кисни». — Несомненно. Женщина, которая является моей родственницей никогда не будет слабачкой. Своих врагов она снесет одним свирепым взглядом… кстати, как их зовут, знаешь? Когда даруешь человеку месть, нужно знать его имя. Тереза настороженно дёрнула бровями, и с прищуром всматривалась в лицо племянника, словно не узнавая его. — Ещё слишком рано для мести, — раскрыв глаза к норме, она все же приставила палец к подбородку, кидая взгляд к небу. — а зовут новичков, Клайм и Канна, они родственники, брат и сестра. — Ясно, — кивнув чему-то своему, тётя так и не смогла понять, с какой именно интонацией, её племянник произнёс это, но все же покачала пальцем. — Никакой мести, ты понял? — Женщина, как ты могла опустить меня до подобной мелочи? Впрочем, если ты попросишь, очков тебе ещё хватит, — последнее предложение оказалось простым бубнежом под нос, которое Тереза решила не переспрашивать. Их окружала весенняя тоска, которой негоже смущаться и краснеть. Деревья цвели, цветы подрастали, а красные Лилии, следовали за их создателем, да транслировали свои эмоции — радость и веселье.