Муза Азкабана

Они приземлились в снег, в который сразу же провалились по колено, и Мишель, покачнувшись, почти потеряла равновесие. Быстро среагировав и ухватив ее за талию, Малфой удержал ее от падения, а затем сразу же отпустил. Она же, всего на мгновение, впала в ступор от такой чрезмерной близости. Оказывается, бывший пожиратель смерти не только пах хорошо, но и исходившее от него тепло было таким… приятным и совсем человеческим. Совершенно глупая мысль. Мишель ведь не ожидала, что он будет таким же хладнокровным, как то животное, которое украшает их семейный герб. Она осмотрелась, пытаясь определить, где они находятся. Задача непростая, особенно если учесть два фактора: пока она усердно работала, на землю уже опустились неумолимые зимние сумерки; кроме того с трех сторон их отгораживала от остального мира высокая живая изгородь. Они что, в лабиринте? Интуиция подсказала Мишель, что они где-то далеко от города. Если Малфой решит избавиться от нее здесь и сейчас, то велика вероятность, что ее тело никогда не найдут. Он, как нарочно, заявился в министерство в то время, когда большинство служащих уже разошлись по домам. Видел ли хоть кто-нибудь из них, как бывший пожиратель смерти зашел в подразделение духов? Наверняка да. Но все-таки… а что, если нет? Что если Мишель раскопала настолько страшный малфоевский секрет, что теперь Люциус (одно, пусть даже мысленное, упоминание его имени вызвало у нее дрожь по всему телу) просто обязан ее устранить? Заметив смятение на ее лице, Малфой внимательно посмотрел ей в глаза и долгим взглядом заставил Мишель отвлечься от ее собственных мыслей. — Не стоит паниковать, мисс Бейлз, — спокойно сказал он. — Я ничего вам не сделаю… Он помолчал, а затем продолжил, но уже менее уверенным голосом. — Если кому-то и следует сейчас бояться, то это мне. — Чего именно? — Что вы правы. — И что тогда? Если я права? Малфой вздохнул. — Не знаю. Но для меня ничего хорошего, скорее всего. Пойдемте. Он возглавил их маленькую процессию, и они почти сразу же оказались перед огромными воротами, преграждавшими им путь к темному и заброшенному особняку вдали. Мишель тотчас же его узнала. — Это же… то самое место? — полуспросила она, затаив дыхание. — То самое, да. Вы ведь так сокрушались неделю назад, что у вас не было возможности проверить, тот ли это дом, который вы видели в своих снах. Ну вот, сейчас и проверите. Если вы, конечно, не передумали. — Нет, — Мишель вздохнула. — Но лучше бы днем. Сейчас дом выглядит жутковато, и это еще мягко говоря. — Вы все еще боитесь призраков? — А они там есть? — Не знаю. Я не был здесь по меньшей мере лет двадцать и понятия не имею, что здесь могло поселиться. — Вам страшно? — Нет, но немного не по себе. Вряд ли мы здесь встретим что-то страшнее дементора. После общения с ними меня уже сложно сильно напугать. — Как вы вообще выжили в Азкабане? Я слышала, что многие теряют разум и разбивают себе голову об стену уже через неделю. — Мне сложно ответить на этот вопрос. Это похоже на… один длинный, непрекращающийся кошмар. Однако у меня есть теория на этот счет. — Поделитесь? — Хм. Почему нет? Я заметил, что в Азкабане обычно выживали те, кто окончательно и бесповоротно отдали себя на служение тьме. В таких дементоры словно чуяли родственную душу и не высасывали их досуха. Они ведь не могут питаться тьмой, потому как они сами — тьма. Чем меньше света в человеке, тем меньше они его донимают. Через считанные дни и недели в Азкабане погибали те, кто не являлись законченными злодеями, а оступились всего раз или немного больше. — Значит, раз вы выжили, вы пропащая душа, мистер Малфой? — Думаю, да. Он приложил ладонь в черной перчатке к магическому замку, и защитные чары, охранявшие это место, тут же рассеялись, а ворота медленно и бесшумно отворились. Малфой обернулся, и Мишель увидела на его тонких губах его фирменную ухмылку. — Дамы вперед? — поинтересовался он, изобразив рукой приглашающий жест. Она покачала головой: — Нет уж, спасибо. В ад спускайтесь первым, а я за вами: буду использовать вас как щит. Он фыркнул и ступил на дорогу, ведущую к дому. Мишель посмотрела ему в спину, а затем на конечную цель их путешествия и попыталась прикинуть, сколько времени им потребуется, чтобы достигнуть парадной двери. Минут двадцать, не меньше. Двадцать минут по нетронутому снегу, под темным небом, затянутым свинцовыми тучами. Рядом с бывшим пожирателем смерти, который, вполне возможно, вел ее прямиком в ловушку. Мишель поежилась. Заметив, что его спутница не следует за ним, Малфой обернулся. — Вы идете? Она кивнула, быстро его нагнала и пошла с ним рядом. Как ни странно, его близость ее немного успокоила: все-таки место пугало ее гораздо больше, чем сам Малфой. Мишель взглянула на него искоса и только сейчас обратила внимание на тот факт, что он был одет намного проще, чем до войны и Азкабана. Проще, конечно, не значило дешевле. Просто его одеяние уже не привлекало к себе столько внимания, как раньше. Можно было сказать, что никакие детали больше не отвлекали от его лица: от его спокойных, от природы мягких черт, заострившихся под влиянием его характера и внешних обстоятельств. Пару минут они оба молчали. — Вы расскажете мне про этот дом? — наконец спросила Мишель. — Нет. Я надеюсь, что это вы мне расскажете про него что-то новое. Ведь по вашим словам, вы бывали здесь столько раз. — Я сказала, что я не уверена, так как не видела его издалека. — Вот сейчас и проверим. — А дальше что? Что если это то самое место и я это вам докажу? Тогда вы передумаете? — Может быть. — Такой ответ меня не устраивает. — А мне все равно. Вы пришли за ответами. Возможно, они все здесь и моя помощь вам вообще не нужна. Я всего лишь гид. — А вот не прибедняйтесь и не стройте из себя невиновного. — Я и не строю. Я, можно сказать, плыву по течению, и будь, что будет. На этом их разговор иссяк, и до самого дома они больше не сказали друг другу ни слова. Малфой отворил двери так же легко, как до этого ворота, и Мишель замерла, едва взглянув на холл и уводящую на второй этаж парадную лестницу. В огромном, темном помещении не было никакой мебели, вообще ничего, кроме голых стен, но все же она узнала это место мгновенно. На глазах у нее навернулись слезы, как это всегда случалось, когда дело касалось чего-то жуткого или речь заходила о призраках прошлого. Она не обратила внимания на то, насколько пристально за ее выражением лица наблюдает Малфой. Она автоматически достала палочку и зажгла свет, а затем, двигаясь, словно во сне, обошла все помещение по кругу. Каждые несколько шагов она останавливалась, всматриваясь остекленевшим взглядом в пустоту. Люциус, к своему ужасу, отметил про себя, что мисс Бейлз задерживалась именно там, где когда-то давно стояла мебель, и словно старалась обходить несуществующие препятствия. — Тут над камином был портрет, — неожиданно заговорила она. — Ценное замечание, — отозвался Малфой. — Портреты над каминами не такое уж редкое явление. Ирония в его голосе Мишель никак не смутила. — На нем был изображен мужчина с длинными волосами такого же цвета, как у меня. А у камина сбита облицовка. Раньше он был весь покрыт изображениями змей и стеблей, переплетенных между собой. А вот тут в самом центре был какой-то знак, похожий на… не знаю… на весы, наверно. Но это не весы… это стилизованная буква «Т». Люциус вздрогнул всем телом. Первым его порывом было прекратить этот только что успешно начавшийся спиритический сеанс, схватить мисс Бейлз за руку и аппарировать с ней куда подальше. Но вместо этого его словно пригвоздило к полу. Не в силах двинуться, он беспомощно наблюдал за тем, как его спутница медленно двигается в направлении лестницы с явным намерением продолжить свои изыскания там. Зря он все это затеял. С трудом преодолевая неестественную тяжесть в теле, он последовал за мисс Бейлз наверх: она, конечно, повела его в ту комнату, которой он страшился более других — в одну из спален. Чтобы сломать его окончательно. Когда он переступил порог и увидел, как Мишель стоит и, словно в трансе, смотрит на то место, где однажды находилась кровать, мужество его покинуло и он поспешно вышел в коридор. Подперев лбом стену, он изо всех сил старался не застонать. Слишком долго он отсутствовал и слишком долго бегал от прошлого. Теперь оно настигло его и накрыло с головой. Задыхаясь, он подозревал, что на этот раз не сможет выплыть. В груди заныло, и Люциус невольно положил руку на сердце. Именно в такой позе и застала его мисс Бейлз, когда покончила с осмотром бывшей спальни Вистерии Твайнинг. На его плечо мягко легла женская ладонь: — Мистер Малфой? Вам плохо? Он открыл глаза и покосился в ее сторону. Странно, но от ее прикосновения ему как-будто стало легче. — Бывало получше, но жить буду. — Так может, хватит на сегодня экскурсий и мы пойдем? Я уже увидела все, что хотела. Это тот самый дом. Мы могли бы продолжить в другой раз, если хотите. — Я вообще никогда не хотел бы сюда возвращаться, — хрипло отозвался он. — Но видимо, придется. — По лестнице сами сможете спуститься? — Конечно. — Уже хорошо. Тогда пойдемте. У меня от этого места мурашки по коже, хотя я и видела его во сне столько раз. На мгновение, прежде чем снять ладонь с его плеча, она задумалась, а затем (неожиданно для них обоих) уверенно взяла Малфоя под локоть. Он взглянул на нее удивленно, но никак не прокомментировал ее жест. Судя по тому, как безропотно он последовал за ней и как близко к ней держался, ее действия не вызвали протеста у него в душе. Это было более чем странно. На полпути к лестнице Мишель остановилась и задумалась. — Что-то не так? — спросил он. — Все в порядке, просто… Этот коридор… я видела его столько раз. Здесь что-то есть. — Что же? — Еще комната. — Здесь нет комнаты, — покачал головой Люциус. — Есть! За этой стеной… Она отпустила его локоть, и Малфой нахмурился, когда понял, что словно враз лишился ее тепла и защиты. Мишель приложила ладонь к холодному камню и поводила по его неровной поверхности. — Хм. — Вы ошибаетесь, мисс Бейлз. Там ничего нет. Мы… Я сотни раз проверял дом на наличие тайников и скрытых помещений. — Значит, плохо проверяли. — А может, это просто ваше воображение, которое дорисовало дополнительную комнату во сне? — Нет, я абсолютно уверена. Я даже видела, как она открывается. Тут что-то есть: то ли рычаг, то ли… не знаю. Он тоже приблизился к стене и провел кончиками пальцев по ее шершавой поверхности. Вздохнул: это можно было исследовать до утра с нулевым результатом. Он покосился на мисс Бейлз и невольно подумал о том, что потенциальная потайная комната интересует его сейчас куда меньше, чем эта женщина, которая в данный момент пыталась раскопать его прошлое и этим своим действием, возможно, окончательно загубить то, что осталось от его настоящего. Он смотрел на ее длинные, слегка волнистые волосы цвета красного дерева и думал о смерти. Если он только посмеет приблизиться и вдохнуть их запах, позволит себе слишком глубоко заглянуть в ее глаза и увидеть в них совсем другую женщину, то призрак непременно явится за ним и утащит его с собой во внешнюю тьму. Люциус не был уверен в том, страшила ли его такая перспектива или же он и сам бы желал себе такой судьбы. Наконец-то со всем покончить. — Кажется, я кое-что нашла, — деловой голос Мисс Бейлз вывел Малфоя из состояния апокалиптического транса. — Смотрите: видите эти два стыка между камнями? Он подошел ближе: — И что? — Видите, насколько они ровнее и тоньше, чем все остальные? — Хм. Пожалуй. — Словно буква «Т». — Да, похоже на то. — Может, это ничего значит… — Значит, — уверенно заявил Малфой и снял с правой руки перчатку, чтобы прощупать стыки. Его пальцы проворно скользили между камней, и Мишель впервые обратила внимание на то, насколько ладные у него руки. Впрочем, как и весь он сам. Ну, конечно, ровно настолько, насколько одежда позволяла рассмотреть. — И что теперь? — спросила Мишель, нетерпеливо следя за его манипуляциями. — Это вы мне скажите. Как эта стена открывалась у вас во сне? — Это призрак ее открывал, а я не знаю. — Что ж, — Люциус вздохнул. — Судя по тому, что я вижу, и исходя из того, что «Т» — это… первая буква имени, скорее всего эта дверь может быть открыта только тем, кто является членом семьи. — А вы не являетесь? — Мисс Бейлз, как вы сами заметили, на гербе Малфоев нет никаких стеблей. — Значит, мы не сможем это открыть? — она посмотрела на него растерянно. — Сможем, — кивнул Люциус. — Вы сможете. Должны смочь. Но для этого кое-что потребуется… — Что? — К сожалению, немного вашей крови. Мишель нахмурилась: — Вот как? Не нравится мне это. — Ну, знаете ли, это стандартный способ для открытия всякого рода семейных тайников. Традиция, можно сказать. — А с чего вы взяли, что я смогу? — А вы еще в себе сомневаетесь? — Я уже начинаю себя бояться. — Это мне стоит вас бояться. Нам нужно что-то острое. Или же вы предпочитаете сделать надрез заклинанием? — Я не смогу порезать сама себя, уж простите. — Вида крови боитесь? — Нет, но мне сложно причинить себе вред. — Вы уже это сделали, когда решили со мной познакомиться, — улыбнулся Малфой. — Давайте вы, — Мишель протянула ему свою палочку, но Люциус покачал головой. — Нет. Скорее всего, она меня не послушается и тогда я могу вам случайно навредить. Мисс Бейлз нахмурилась: — Ладно, тогда давайте по-другому. — Она открыла сумочку и, покопавшись, извлекла из нее миниатюрный нож для вскрытия корреспонденции. Протянула его Малфою. — Только давайте быстро. — Вы предлагаете мне пустить вам кровь? — брови Люциуса поползли наверх. — Ну это же ваше предложение, разве нет? Она протянула ему раскрытую правую ладонь, и он посмотрел на нее с сомнением. — Мистер Малфой, вы бывший пожиратель смерти, мать вашу! Вы что, настолько размякли в Азкабане, что не можете мне палец порезать? — Могу. Я просто не хочу. — А вас никто не спрашивает, хотите вы или нет. Просто сделайте то, что от вас требуется, и не тяните время. Стоило ему только взять ее ладонь в свою, как от его прикосновения у Мишель по телу побежали мурашки. Люциус замер с ножом в руке, а затем поднял глаза и она забыла, кто она и зачем. Они смотрели друг на друга неопределенно продолжительное время, а она думала о том, что хотя и встречала за свою жизнь объективно более красивых мужчин, но Малфой на их фоне все равно выделялся. Может, это просто аристократизм настолько въелся в его надменную физиономию. А может, дело было только в его волосах. Определить было сложно, но малфоевский магнетизм завораживал и подчинял себе против воли смотрящего. В конце концов не просто же так у бывшего пожирателя смерти было налажено столько связей: с такой харизмой странно, что он не стал министром магии. Он, конечно, скотина, но зато на колдографиях в газете выглядел бы преотлично. Мишель вздрогнула и посмотрела на свою ладонь: на указательном пальце алела капля крови. — Ну вот и все, — сказал Люциус и, стерев кровь с ее пальца своим, нарисовал на стене букву «Т». — Залечите рану. Мишель еще не успела произнести заклинание, как стена дрогнула и, стряхнув с себя многолетнюю пыль, ушла внутрь, а затем отъехала в сторону. — Ну вот, все как я и говорила. — Да, можно уже сказать, что эксперимент удался. Малфой первым ступил внутрь, и, тут же забыв про свой порез, Мишель поспешила за ним.