Свадьба Белого Кролика

-- Что? -- Чай твой остыл уже! - пробурчал кролик. Последнее время он был не в духе. -- А мне пора. Ушки мои, лапки мои, королева будет в ярости! Он убежал так быстро, что его последние слова не поспели за ним и повисли в воздухе, когда их хозяин белой с красным молнией уже скрылся из виду. Алиса проводила его рассеянным взглядом. Ее мысли блуждали далеко отсюда и по-честному, ей не было дела до кролика. Но она все же спросила: -- Какой-то он очень ворчливый сегодня. Не находишь? -- Конечно, ворчливый, - охотно отозвался Шляпник, разливая чай в очередные пару полчашек. - Любой на его месте стал бы ворчливым, шутка ли, принц-консорт. Алиса уставилась на Шляпника остекленевшими от изумления глазами. Тот действительно был безумен, но до такой шутки не додумался бы даже безумец. -- Консорт?! -- А ты как думала? Он исполнительный, честный, старается все делать вовремя, вот королева и заметила его. Уж лучше он, чем Валет. Ну, ты сама знаешь. Поразмыслив, она неуверенно кивнула. Белый Кролик был куда более благонадежен и воспитан, чем вороватый прощелыга Валет Червей. Но все равно ей было очень трудно представить, что Королева сделала своим мужем эту меховую муфту с часами. -- И давно они... сочетались? - спросила она просто чтобы о чем-то спросить. Шляпник неопределенно помахал костлявой рукой, макнув рукав в неудачно попавшийся тост с джемом. -- У меня плохо с этим, как его, Временем, - он всегда произносил слово время с подчеркнуто большой буквы, к Королеве такого пиетета от него было бы не дождаться. - Но, если подумать, где-то с месяц назад. Сынок Герцогини был у них главным блюдом. Видела бы ты, как резво он выпрыгнул из свадебного торта! Королева была в восторге, визжала целый день и, кажется, приказала казнить всю колоду сразу. -- Казнили? - без особого участия поинтересовалась Алиса. -- Да куда там, палач-то тоже из этой колоды. Колода от колоды моей, вот это все, круговая порука - вот как я это называю.  -- Наглеют, - заметила она, помешивая ложечкой сахар в чае. -- Брандашмыга нет на них, - согласно вздохнул Шляпник, изрядно отхлебнув с отчетливо сантехническим звуком. -- Кстати, куда он подевался? -- Ну как, улетел. Расплакался и улетел, когда узнал о предстоящей свадьбе. Оказалось, он уже очень давно дружит с Валетом. Сколько дел они провернули вместе, - мечтательно протянул Шляпник. Он не знал наверняка, но слухи будили в его воображении множество сладостных картин. А вот Алиса знала, провернули. Ей тоже было жалко Валета, хотя она никогда не понимала его страсти к высокомерным, взрывоопасным бессердечным бабам. То есть, королевам, конечно. Технически, Королеву Сердец даже нельзя было назвать бессердечной. У нее было сердце... на гербе. И Алиса была твердо уверена, что этот герб по ее высочайшему приказу писали с кровоточащей и все еще подергивающейся в конвульсиях натуры. Н-да.  -- Интересно, каким будет наследник? - сказала она в пространство. Шляпник вытаращился и побледнел, под его шляпу мысль об этом поместилась не сразу. Обведенные темным ореолом глаза сделали несколько кругов, пытаясь в ужасе забиться в шляпу, он открыл рот, тут же закрыл, пожевал тонкими губами, рассеченными белым шрамом, и с нотками муки в голосе произнес: -- С сыночком Герцогини они, наверное, подружатся. -- Бесспорно, - похвалила его дипломатичность Алиса. -- Еще не надумала насовсем вернуться? - сменил тему он, с затаенной надеждой протягивая через стол хрустальную вазочку с джемом. Алиса неторопливо намазала тост щедрым слоем так и норовящего стечь на руки сладкого джема. Его цвет неприятно напоминал о Королеве. -- Нет. Это не мой мир, извини. Шляпник вскинулся, подскочил на стуле, разлил не тот - полный чайник, вытряхнул из того чайника спящую соню и, поднеся ладонь с пушистым клубком к лицу, начал яростно клацать зубами перед непроспавшейся любимицей, тыкая пальцем в ее сторону: -- Ты слышала? Нет, ты это слышала?! Не ее это мир! А там - ее?! Там она может жить, а с нами, со своими друзьями, с которыми провела большую часть детства - нет! Ты слышала что-то подобное? Соня, привычная к темпераменту своего не то компаньона, не то хозяина, только сладко зевнула и уткнулась влажным носиком в его ладонь. Алиса знала каково это, она не раз держала на руках сонную теплую зверушку и слушала, как тикает ее сердце, почти как часики. Только вот таких меховых брегетов еще не придумали, а жаль.  -- Не кипятись, - попросила она. - Я же не говорю, что не буду вас навещать больше. Просто жить тут не могу. Вон, даже Валет сбежал, а у меня терпения еще меньше, ты же знаешь... -- Откуда ты узнала про Валета? - совершенно другим, деловитым тоном спросил Шляпник. Он аккуратно поместил Соню в чайник, прикрыв ее крышкой, осмотрел стол, решил, что учиненный им разгром уборке не подлежит, и пересел на другое место, поближе к Алисе. Теперь они соприкасались локтями и она чувствовала исходивший от него запах джема, свежекрашенного фетра, подпаленных перьев и легкого безумия. Ей нравился этот букет, хотя она бы ни за что в этом не призналась.  -- Он написал. Я почему пришла, очень странное было письмо. Теперь-то понятно, что он был просто не в себе после всей этой истории со свадьбой.  -- Красные все дурные, - поддакнул Шляпник, частый собеседник Мартовского зайца. -- Он решил стать пиратом. Написал, что его излечит море и сладкие песни штормов. -- А они поют? Алиса пожала плечами: -- Мне кажется, они воют. И слишком часто те, кто это услышал, не возвращаются. Но дело даже не в том. Я так и не поняла, куда он подался, в какой именно мир. Шляпник непонимающе уставился на неё. Для него существовал только один мир. Правда, под его шляпой царило мнение, что в этом одном мире может быть все, совершенно все, что угодно. Поэтому Алиса пустилась в объяснения: -- Он же мог проникнуть в тот мир из которого пришла я. Наверняка и проник, чтобы передать мне письмо. Мог найти море здесь. Хотя, я что-то сомневаюсь, что тут есть пираты. А мог уйти ещё в какой-нибудь мир. Он как-то обмолвился, что они с Красной родились не в этом мире. -- Всё страньше и страньше. Но тебе зачем это знать, - вот чего я не понимаю.  Алиса молчала над почти пустой чашечкой. Он как всегда понимал ее лучше, чем другие. Наверное, только Чешир понимал ее лучше, даже лучше, чем она сама понимала себя, так что это не всегда было приятно. -- Мне не нравится моя жизнь, - признала она. - Не нравилась в детстве, не нравится и сейчас. Но жить здесь с вами... Она замолчала. Шляпник изучал свои руки. Они были исколоты иглой, а на мизинце алело полукружье следов от маленьких зубок. Лютики в последнее время стали совсем лютыми. А Алиса запуталась в себе и других. Проще не иметь себя, тогда и путаться не в чем. Только с лютиками надо быть поосторожнее. И на ту дуру-бегонию пора спустить слизней. У Шалтая наверняка найдется парочка знакомых... -- Это нечестно, - продолжила Алиса. - Как играть в шахматы с котёнком. Я знаю, что меня ждёт, если я здесь останусь. И вы с Чеширом тут не поможете. Вам же нет дела до того, кто всем правит, а этим кем-то очень быстро стану я. Спорить он не стал. Какой в этом смысл, если Чешир сотню лет назад предсказал такой исход. Собственно, в тот раз, когда маленькая светлоголовая девочка впервые присоединилась к их чаепитию. -- А что тебя не устраивает там? - слово "там" Шляпник выделил, как мерзкое склизкое нечто, пыряющее и бувкающее в канаве, которую с презрением обойдет даже сынок Герцогини. -- Там... Там всё то же, только наоборот. Сколько бы я ни старалась, как бы ни бежала, я останусь на том же месте, буду мелкой букашкой, одной из миллиардов букашек. Но хуже всего не это. Хуже всего, что я не чувствую тот мир реальным. И себя в нем. Это всё будто Труляля что-то наплел Белому Рыцарю про мою жизнь, а тот половину забыл, а остальное переврал. Шляпник посмотрел на нее с давно уже привычным выражением лица "а я тебе говорил, надо было оставаться тут". Даже мама на неё так не смотрела, даже няне не удавалось достичь таких высот "я же говорила" в мимике и взгляде.  -- Я хочу не этого. Ни здесь, ни там. -- Ты сама не знаешь, чего хочешь. А это были уже почти чеширские интонации. Знакомые до дрожи. Алисе даже показалось, что на лице старого друга вот-вот проступит вторая улыбка: острозубая и широкая, как новорожденная луна. -- Перестань! Ну, не знаю. А ты знаешь, что ли? - прикрикнула она не от раздражения, а чтобы избавиться от непрошенного чеширского наваждения. Но Шляпник не обиделся. -- Конечно, знаю. Ты-то здесь. Никто не приходит в страну Чудес, если не хочет этого. -- Да ну? Шляпник почему-то смутился и почесал сначала лоб под шляпой, а потом старый шрам, уродливой полосой пересекающий шею. Он никогда не рассказывал, за что ему отрубили голову, а она не спрашивала, потому что считала этот вопрос бестактным. -- Допустим, ты хочешь приключений, хочешь, чтобы твоя жизнь не прошла зря. Ну, найдешь ты Валета, подашься с ним в пираты... И что? С тем же успехом можешь пойти в оруженосцы к Белому рыцарю или вообще сидеть здесь и пить чай с нами. Не понимаешь? Она понимала и не понимала одновременно. Когда он говорил с ней таким тоном, то приключения действительно казались пустым звуком. Не велико достижение - победить Брандашмыга, особенно если зверушка почти ручная и сама готова сдаться. Это почти как выйти замуж там - ты чья-то дочь и рано или поздно найдется чей-то сын, который женится на тебе просто потому, что этот брак будет подходящим. Как у ее сестер. Джем накапал на скатерть и она размазывала его пальцем, превращая пятно в солнышко. Шляпник вздохнул. -- Просто пересядь! -- Что? -- Поменяй местами. Что тут непонятного? Ты жалуешься, что ничего не можешь там, а здесь все выходит, как ты хочешь. Всегда. Длиннопалая исколотая ладонь схватила ее за руку и потянула за собой. Ей пришлось встать вслед за Шляпником, он был гораздо выше ее даже без учета шляпы, и пересесть на другой конец стола. Здесь скатерть не была заляпана джемом и стояла почти целая тарелка с кексами. Друг тут же протянул ей один из кексов, и она машинально взяла его, начав выколупывать изюм по детской привычке - терпеть его не могла. Шляпник смотрел выжидающе, потом закатил глаза куда-то под шляпу, хотя это, должно быть, было обозначать воззвание к небесам: "Ну в кого ж ты такая непонятливая пошла, хуже сыночка Герцогини?!" -- Сделай так же. Пересядь. Начни командовать там, а здесь плыви по течению. -- Напомни, почему ты все еще делаешь шляпы, - едко уточнила она, понимая, что Шляпник, как всегда, совершенно прав. -- Потому что это придает жизни смысл. Шляпы надо носить, а для этого нужна голова. Простая логика. Пока я делаю шляпы - голова у меня на плечах. И этот человек предлагал ей перекроить тот мир на свое усмотрение! Здесь это было просто. Даже у Королевы получилось. А у Валета - нет, только потому, что он вообще ни на чем надолго не сосредотачивался. А там? Она беспомощно уставилась на друга, почувствовав себя маленькой девочкой, впервые попавшей в страну Чудес, и не понимающей, куда ей идти. Пятнистые навыкате глаза смотрели с сочувствием. Но объяснять Шляпник был не мастак. Вот если бы он был другим, скажем, учителем математики. В детстве у нее был такой учитель - один год он жил неподалеку. Застенчивый молодой человек, наверное очень талантливый, теперь ей так казалось, но тогда она не связывала его молодость и профессорскую мантию. Родители попросили его помочь их дочерям с математикой, и он объяснял всегда очень понятно, хотя его примеры были совсем не такими, как в учебниках. Там были лысые курицы и непонятные существа, совсем как здесь, если подумать. И Алисе это очень нравилось, а сестрам - не очень. Потом он уехал как-то вдруг, и ей остались только скучные учебники без картинок, где числа и буквы, казалось ссорились друг с другом и никак не могли выяснить, кто главнее. Страна Чудес сгладила это воспоминание, почти прожевала его, Алиса даже ощутила влажные следы ее зубов на своей памяти. За это она не любила страну и Шляпник тоже, хотя он об этом никогда не говорил, ругая за все Время. Друг кивнул, как будто ему понравилось, куда направлялись ее мысли. -- Сшей себе шляпу. Там. Я могу научить, я это умею, - теплая ладонь легла на ее плечо. - И у тебя будет там смысл. -- Я сошью, - вдруг пообещала она. - Я придумаю себе сказочника. И он будет объяснять мне, как найти смысл там. Так же, как вы с Чеширом показываете, где зарыты смыслы здесь. Шляпник тепло улыбнулся ей, демонстрируя длинные желтоватые от чая зубы, и обнял.