Потерянное облако

      На кухне чувствуется запах еды. Скалл чувствует, что его воротит, но на этот раз его крепко прижимает к себе раздражённый Реборн и сопротивляться... страшно. Поэтому каскадёр пытается устроиться более компактно, поджать колени к груди. И, желательно, отстраниться от киллера на другой конец дивана. Впрочем, надежды тут же обламывает севший как раз на противоположную часть несчастного предмета мебели Фонг. Скалл этого не видит - китаец находится в его слепой зоне, однако в воздухе начинает чувствоваться слабый запах чая, которым пахла одежда Урагана ещё... тогда, когда они только пришли в этот особняк, ещё не зная о проклятии Аркобалено. Чувство ностальгии болезненно колет где-то в груди и каскадёр неловко ёжится. Благо, Фонг быстро встаёт с места, уходя к холодильнику. Наверное, к холодильнику, Скалл всё же его не видит, чтобы судить конкретнее. На место азиата приземляется Колонелло.       Скалл нервно шмыгает носом. Реборн раздражённо цокает языком, подпихивая каскадёра ближе к Дождю. Колонелло на это лишь закатывает глаза, сжимая одной рукой худое плечо Облака, замечая, как тот резко вздрагивает, жмурясь.       - Шестёрка, болит что-то? - На этих словах едва заметно напрягается рядом Реборн, а сам каскадёр опускает взгляд, стараясь смотреть куда угодно, но не на солдата. Колонелло шипит тихо - прошло не так много времени с возвращения их Облака, но он уже устал - постоянное использование пламени утомляет, сам факт того, что они обязаны постоянно быть рядом - раздражает. Вот только в памяти - истошный крик, пол в крови и запах горелой плоти. Колонелло не выдерживает - тянется к чужому лицу второй рукой, касается пальцами щеки чуть ниже пластырей - проверяет, живой ли, потому что перед глазами мелькает выжженая площадка и чужое тело, бьющееся в агонии. И внезапно чувствует неровность под подушечками, совершенно нехарактерную для этой части лица.       - Какого чёрта? - Солдат одёргивает ладонь, непонимающе смотря на чужое лицо. На абсолютно нормальное лицо. На лицо, на котором не выделяется ничего, кроме пластырей. Но Колонелло понимает, что не мог ошибиться - тактильные ощущения в последний раз подводили его очень давно. Единственное, он не смог понять, шрам это или ожог, но остаточное ощущение шершавости говорило о том, что всё же ожог. - Шестёрка?       Скалл сжимается, боясь сказать хотя бы одно слово. На лице столько грима, столько пластырей, как и на других частях тела, даже прикрытых одеждой, что понять настоящий облик почти невозможно. Каскадёр ненавидит смотреть в зеркало.       Снимает перчатку Реборн, тянется к тому же месту, которого недавно касался Колонелло. Каскадёр пытается было шарахнуться назад, но там диван, а сбоку сидит встревоженный солдат, который явно не даст младшему Аркобалено уйти от вынужденного осмотра Солнца. Вперёд тоже не уйдёшь - будто бы его измученное тело сможет хоть как-то противостоять натренированным Аркобалено. Поэтому всё, что Каскадёр может сделать - сжаться сильнее, чем до этого, пытаясь закрыть руками лицо и при этом не заплакать от усугубившегося чувства отчаяния.       Реборн раздражённо хмурится - он не нянька, но при этом внутри солнечное пламя натягивается в струну, желая помочь родственному атрибуту. Раздражение забурлило внутри, сказывалась пассивная неприязнь к Облаку, но Солнце не показал это - не хватало только сильнее тревожить и без того зашуганного каскадёра (и дело, конечно, не в беспокойстве).       - Тише, лакей. Тише. - Реборн кладёт ладонь на чужую макушку, зарываясь пальцами в волосы, пропуская слабый импульс солнечного пламени. Его посмертная Воля не привыкла к тому, чтобы лечить, она была воинственной и предпочитала лечить самого киллера, параллельно выжигая любую опасность что внутри, что снаружи, но сейчас она пыталась преодолеть саму себя, словно ластилась к каскадёру. Реборн всё же не удержался и нахмурился, но выдохнул, прикрывая глаза. - Тише, тише...       К дивану подошёл Верде. Спокойным шагом, не обращая особого внимания на происходящее. Подошёл к Скаллу, присел на корточки перед ним.       - Мне надо взять образец твоей крови. Дай руку. - Гроза протянул ладонь к каскадёру, ожидая чужой реакции, которой, впрочем, не оказалось, потому что трясущийся от смеси вновь подступившего озноба, страха и подступающей истерики младший Аркобалено почти не реагировал ни на какие внешние раздражители, лишь сжимался сильнее. - Скалл. Это важно. - Верде положил руку на чужое плечо, встряхивая Облако, пытаясь привлечь его внимание. Колонелло вновь положил ладонь на содрогающуюся спину младшего члена семьи, пропуская импульс пламени дождя. Пытался делать похожее, но со своим атрибутом Реборн.       Верде взял каскадёра за запястье и осторожно, понимая вероятную чужую реакцию, потянул на себя, пытаясь хотя бы оторвать чужую руку от лица. Это не было чем-то очень сложным, потому что Скалл всё ещё был очень ослабший после лихорадки, он почти ничего не ел и был дико худым. Аркобалено открылся вид на мертвецки бледное лицо, плотно зажмуренные глаза и дрожащие губы, с которых каскадёр нервно обкусал всю помаду. Его губы были бледными, не настолько, чтобы казаться обескровленными, но явно бледнее, чем у здорового человека. Местами виднелась сеточка сосудов - настолько тонкой была кожа. Сидящая рядом на стуле Лар ощутила, как внутри что-то сжимается - младший Аркобалено выглядел настолько уязвимым, что становилось почти физически больно от того, как внутри рвалось защитить члена семьи пламя.       - Посмотри на меня. - Верде попытался сделать тон своего голоса максимально спокойным (хотя нельзя сказать, что Грозе были свойственны хоть какие-то эмоции большую часть времени), спустил ладонь по чужой руке вниз, ближе к ладони, ощущая под пальцами тонкую материю перчатки. - Скалл, я сниму её? - Гроза поддевает кончиками пальцев край перчатки.       Каскадёр всё же всхлипывает, хотя до последнего пытался этого избежать. Ему холодно, страшно, больно, хотя обезболивающее уже подействовало, чужие руки вызывает почти панический ужас. К глазам подступают слёзы и как бы Скалл не пытался их сдержать, по щекам всё же стекает несколько капелек. Каскадёр сильнее прикусил свою же губу, пытаясь сдержать хотя бы всхлипы.       Верде растерянно поднимает взгляд на остальных членов семьи. Он никогда не понимал отдельные аспекты человеческих эмоций, поэтому сейчас даже близко не знал, что нужно делать. Пытается вспомнить, как его самого успокаивали в детстве или как успокаивали людей те или иные члены его окружения, которое, впрочем, никогда не было большим или разнообразным. Прикрывает глаза, собираясь с мыслями. Выдыхает. А после тянется, кладёт руки на плечи младшего и притягивает того к себе, затягивая в очень неловкие объятия. Замирает, сам не понимая, что только что сделал, но при этом собственные действия кажутся сейчас правильными. Хотя, когда что-то кажется, стоит лишний раз перекреститься. Каскадёр издаёт звук, похожий на что-то между всхлипом и тихим хрипом, но не сопротивляется. Хотя, едва ли он мог это сделать. Верде прикладывает немного больше усилий, за счёт чего стаскивает Облако с дивана и усаживает так, чтобы тот мог полностью опереться на Грозу. Колонелло, не опуская влияние пламени, небрежно накрывает плечи каскадёра пледом. Верде неловкими движениями формирует вокруг Облака странный кокон. Гроза правда не знает, что надо делать. Уровень социальных навыков Верде стремится к дну Марианской впадины, на самом деле.       Скалл вновь закрывает лицо руками, утыкаясь макушкой куда-то в область чужого плеча - каскадёр намного ниже других Аркобалено даже сейчас, когда они только растут, по сути, а ещё он сжался маленьким комочком, отчего казался совсем крошечным. Под руками чувствуется влажность - по щекам стекают слёзы, их невозможно уже сдерживать. Страшно, больно, холодно, страшно, больно, холодно, это закольцовывается в единый цикл ужаса. Каскадёра трясёт. Не помогает даже пламя Колонелло.       Верде неловко ёжится, не понимая, что ему надо сделать, оглядывает потерянным взглядом остальных Аркобалено. Реборн отводит взгляд, хмурясь, Колонелло смотрит растерянно на свои пальцы, понимая, что, кажется, крупно облажался. Наконец к ним подлетает Фонг, вернувшийся в комнату и осознавший, что что-то идёт явно не так. Китаец, можно сказать, спасает Грозу Аркобалено, потому что Верде, если судить по его внешнему виду, уже был готов уйти куда-то в свой мир формул и теорем. Фонг осторожно забирает из чужих рук комок с Облаком, прижимает к себе младшего Аркобалено поближе.       - Тише, тише, а-Скалл. - Китаец мягко и плавно растягивает гласные, прижимая к себе покрепче трясущийся кулёк. - Ты в безопасности, ты в безопасности. Мы тебя не обидим. - Фонг усаживается обратно на диван, после чего пытается стянуть с каскадёра плед. От китайца пахло чаем и чем-то молочным. Скалл ощутил резкий прилив усталости. Вспышка страха высосала всё, что у него оставалось. Сопротивляться сил больше не было. Фонг осторожно стянул с каскадёра плед, при этом прижимая того к себе второй рукой.        Рядом на подлокотник дивана присаживается Вайпер. Молчит. Да и что тут говорить, на самом деле? Всё уже сказано. У Тумана не получилось найти ровным счётом никакой информации о том, что было с каскадёром до вступления в Каркасса и тем более что было до его вступления в Аркобалено. Ничего. Пустой лист. И только странный след, ведущий в Лондон и там же обрывающийся.       Скалл утыкается в плечо Урагана, обессиленно закрывая глаза. Сил не было ровным счётом ни на что. Верде вновь предпринимает попытку привлечь внимание каскадёра.       - Скалл, выслушай меня. Мне нужно взять немного твоей крови для анализа. Мы хотим помочь. Я не сделаю тебе больно. Будет немного неприятно, но это быстро пройдёт. - На самом деле, Гроза всё больше склоняется к тому, что Скалла надо затащить на полный осмотр, но пока он в таком состоянии, трогать его было почти буквально страшно. - Скалл, посмотри на меня. Я не буду делать ничего без твоего согласия.       Кажется, Верде превысил количество слов в сутки. И тем более по имени он назвал его больше, чем все Аркобалено вместе взятые на протяжении всего времени их знакомства. Эта мысль невольно вызывает у Скалла лёгкую улыбку на дрожащих губах. Улыбку, полную горечи. Почему только сейчас? Фонг осторожно поддерживает Облако за спину. У него горячие ладони. Не обжигают. Странно.       Скалл с трудом открывает глаза. От слабости едва получается делать хоть что-то. На ресницах всё ещё блестят жемчужины слёз, а где-то они и вовсе склеены между собой солёной жидкостью. Радужки переливаются из голубого в фиолетовый из-за перебоев пламени, но это не видно хотя бы из-за тени, падающей на лицо. Скалл переводит взгляд на Верде, с трудом фокусируясь на нём. Гроза протягивает руку и каскадёр, подавив ощущение угрозы, с трудом из-за слабости тянется навстречу, касаясь кончиками пальцев чужой ладони.       И это уже достижение, на самом деле. Хотя, скорее всего, понимают Аркобалено, Скалл сделал это просто из-за того, что думал (или понимал?), что если он не даст руку сам, его заставят силой. И это будет намного больнее, чем если он проявит инициативу.       Верде перехватывает осторожно чужую руку, не сжимая. Накрывает ладонь, разворачивая тыльной стороной вниз. Подцепил пальцами перчатку.       - Мне надо снять её. С помощью шприца я возьму немного крови. И всё. - Верде привычно хрипловатым голосом комментирует все свои действия, чтобы не напугать ещё сильнее каскадёра. - Это необходимость. Кивни, если понял, что я говорю.       Скалл прикусывает нервно губы, после чего сильнее утыкается в источник тепла - Урагана Аркобалено. Его не хватает даже на слабый кивок, но он не пытается одёрнуть руку, что, в своём роде, является символом согласия. Гроза устало выдыхает, после чего стаскивает с чужой руки перчатку, откладывая её на край дивана. Колонелло просовывает ладонь между Фонгом и каскадёром, после чего кладёт ладонь на чужую спину поверх толстовки, продолжая мягко окутывать своим пламенем. Это утомляло - постоянное использование пламени, особенно не в боевой среде, но выбора особого и не было.       - Молодец, всё хорошо. Теперь я сниму бинты. Я буду осторожен. - Верде вновь проговорил свои действия, чувствуя, как дёргаются в его руке худые холодные пальцы. Скалл сильнее сжался, его лицо пронзила странная гримаса боли и отчаяния, но на этот раз Гроза не отступился, чуть сильнее сжал чужую руку, второй начиная разматывать бинты.       Каскадёр вцепился свободной рукой в обивку дивана, дёрнулся всем телом, но на этот раз его сильнее прижал к себе Фонг, удерживая на месте. Не отводящий взгляда Реборн весь напрягся, готовый в любой момент использовать своё пламя. Скалл что-то сбито зашептал, но настолько невнятно, что никто его не понял. Его снова затрясло.       Но Верде не отступается, продолжая слой за слоем разматывать бинты, сначала белые, потом сероватые, потом покрытые красными пятнами, пока не обнажил... не просто бледную кожу, как думал увидеть. Скалл резко замер. Вся ладонь каскадёра была обожженной, бледная кожа встречалась настолько редко, что её почти что не было, местами кожа была сожжена полностью и ожог уходил вглубь. Через внутреннюю часть ладони шли глубокие выжженные полосы, будто Скалл голыми руками растаскивал раскалённые балки. Верде впивается в эту картину ошарашенным взглядом. Имея такие повреждения, Скалл не мог бы касаться чего-либо без дикой боли. Хотя, вот и ответ на обезболивающие...       Подрывается Реборн, едва ли не выдёргивая руку Скалла из рук Верде и выпуская своё пламя. Золотистые язычки лижут искалеченную кожу, ускоряя процесс регенерации, а каскадёр вновь всхлипывает, отводя взгляд, чтобы не смотреть на кого-либо из Аркобалено. Ошарашенно замирают Лар с Колонелло, потерянно сидит Фонг, рефлекторно поглаживающий Скалла по спине, не осознавая, что делает. Вайпер тоже не шевелится. Юни в доме нет.       - Какого чёрта? - И не поймёшь, кто задал этот вопрос, можно понять только то, кому он был адресован.