Потерянное облако

      Время в особняке текло медленной патокой. Аркобалено постепенно приводили дом в порядок, меняли стёкла, переклеивали обои, отмывали от невнятных разводов стены. Ярко-красный ковёр, так любимый Луче, заменили на другой, новый, оттенком больше похожий на яркий алый цвет заката. Проветривали помещения от пыли, пытались вернуть жизнь в особняк. А ещё все они, как один, избегали собственных комнат, старались вообще на второй этаж не заходить. Аркобалено ночевали за пределами особняка, но их пламя, стоило им разойтись на большое расстояние, начинало буянить, ощутимо обжигая изнутри, срывая с губ болезненное шипение. Поэтому все бывшие проклятые возвращались ранним утром, раз за разом повторяя этот круг, проходя заново по всем воспоминаниям. О Скалле никто не говорил, в сторону его двери никто не смотрел, отчего несчастный кусок дерева, покрытый потрескавшейся белой краской с выцвевшими нарисованными облачками смотрелся ещё более печально. Они старательно запихивали все мысли о том, что будет дальше в старые пыльные ящики, принимая неизбежное, но всё так же стараясь от него сбежать, как бы сами не хотели этого признавать.       Первым не сдержался Верде - душа учёного стремилась к лаборатории, где могли остаться чертежи старых, но от этого не менее важных разработок. В какой-то день он просто пришёл с ящиком каких-то деталей и чертежей, после чего с гордо поднятой головой прошёл к лестнице, ведущей в подвал особняка. У него была и комната на втором этаже, но он появлялся там от силы пару раз за то время, когда они жили здесь до проклятия. И сейчас он там тоже появляться не собирался, спускаясь вниз, к лаборатории. Его встретила тяжёлая металлическая дверь с проржавевшим уже давно не работающим детектором, приоткрытая, к счастью, но от этого не менее печальная. Верде выдохнул воздух сквозь сжатые зубы, после чего слабо толкнул дверь. Раздался мерзкий скрип, резанувший по ушам так, будто лаборатория не хотела возвращения владельца, отталкивала его, мстила за своё отсутствие. Гроза медленно спустился по лестнице, оглядываясь по сторонам, не узнавая место, где когда-то проводил сутки напролёт. Нет, все вещи были на своих местах, даже стул на колёсиках, казалось, был в том же положении, в котором его оставил учёный, покидая особняк, но... Под ногами возникло облако пыли, увеличивающееся с каждым шагом. Пальцы скользнули по запятнанным перилам, собирая ржавчину с какими-то примесями. Учёный растерянно перевёл взгляд на свою руку, краем мысли задумываясь о том, что ему надо будет сделать анализ этой смеси. Под ногами шуршали обрывки чертежей, звенели металлические детали, скрипели жалобно покрытые металлическими пластинами лестничные ступеньки. Верде оставил свою коробку на одной из ступенек, после чего подошёл к столу, залезая на стул, оказавшийся слишком высоким, и опёрся ладошками на запылённую поверхность. Пыль забивалась в нос и рот, мешая дышать, но сейчас избавляться от неё, как бы ужасно это не было, не хотелось. Словно эта пыль была последним, что закрывало их воспоминания от того, что происходит сейчас, прятала тщательно под одеялом, не давая прикоснуться. Верде провёл ладонью по поверхности, оставляя полосу белого цвета за свой рукой. На столе под прозрачным слоем защитного материала остались несколько обрывков чертежей. Почему-то от осознания этого в груди появился тяжёлый ком и стало немного тяжелее дышать.       Вторым сорвался Вайпер. Туман заперся в своей комнате на несколько дней, игнорируя любые просьбы выйти, окружил себя сотней иллюзий, кутаясь в них, словно в одеяло и раздражённо шипел на всех, кто пытался подойти к двери. А после он притащил из особняка Варии большой ящик с чем-то непонятным, небрежно пнул его в свою комнату, достал откуда-то краску и потом долго сидел, перекрашивая свою дверь в тёмно-синий цвет ночного неба, на котором россыпью звёзд виднелась большая белая змея, поедающая свой хвост. А потом на полке на кухне появилась чашка с инициалами Тумана, та самая, из которой он пил клубничный коктейль тридцать лет назад. Никто не задавался вопросом, как она столько времени выжила, но это, кажется, стало спусковым крючком к постепенному заселению Аркобалено своих комнат.       Особняк постепенно оживал. В воздухе витал аромат кофе и мяты, смешанный с пылью, краской и металлическим запахом то ли крови, то ли чего-то из лаборатории Верде. Были вымыты нанятыми работниками все поверхности дома, перекрашены двери, теперь блестевшие ярким разноцветным глянцем, а на полке теперь стояли чашки. У каждого та, что была раньше, разве что у Реборна была новая, подаренная ему на какой-то день рождения Колонелло. Всё возвращалось на круги своя. Все Аркобалено тщательно игнорировали отсутствие двух чашек: с изображением разноцветных осьминогов и с аккуратным рисунком сердец разных цветов радуги на нежно-голубом цвете. Как и игнорировали дверь. Одинокую, находящуюся в самом дальнем углу коридора. Она словно плакала горькими слезами, скорбя по прошлому, выглядела брошенной на фоне остальных, свежеокрашенных дверей, прятала фиолетовые облака в белом забвении. О двери не думали. Как и об Облаке, тщательно отгоняя все мысли. Людям свойственно избегать проблемы, которые они не могут решить. Как и совершать ошибки. А Аркобалено - тоже люди. Так и жили.       А потом Вендиче привели Скалла в особняк. Когда открылась дверь, все замерли, потому что смотреть на Облако было почти физически больно. Худой, мертвецки бледный, с потускневшими глазами, которые стали отливать в голубой, совсем крошечный, он стоял на пороге, кутаясь в большой тёплый плед, смотря в пол и прикусывая с силой губы, словно надеясь прямо сейчас исчезнуть.       Тогда в доме находились все Аркобалено - Вендиче удачно выбрали день, когда все вернулись со своих миссий и отдыхали в гостиной, забравшись на огромный новый диван. Они выглядели уже лет на девять. Колонелло был более пухленьким, когда Лар, наоборот, отличалась худобой, мило сочетающейся с детской округлостью. Верде сидел всё время в халате, поэтому его тело разглядеть было невозможно. А вот Реборн щеголял со смешно контрастировавшими острыми скулами и пухленьким животом, срывая смешки с губ Колонелло, за что дождь, впрочем, сразу получал щедрый подзатыльник. Как объяснил Кавахира, по мере роста тела Аркобалено будут выглядеть так, как выглядели много лет назад, когда им действительно было столько лет. И неважно, сколько они едят, занимаются спортом - на вид их тел это не повлияет. И поэтому сейчас, поймав взглядом Облако, Аркобалено замерли.

Повисла тишина.

      Скалл нервно облизнул губы, после чего крепче укутался в свой плед, явно перебарывая желание скрыться под ним с головой. Его тело пробило слабой, едва заметной дрожью, не укрывшейся от пристально следящих за Облаком Аркобалено.       - Ох, семпаи, простите, великий Скалл-сама не хотел вас тревожить, правда... - Каскадёр протараторил эти слова настолько быстро, насколько это вообще было, кажется, возможно. Реборн бы раздражённо сощурился - он понял от силы половину слов, остальное додумывая, опираясь на привычный лексикон Облака, но его взгляд уцепился на белые вкрапления в чужих волосах и дрожь в пальцах, обтянутых бинтами. - Скалл-сама сделает вам кофе, правда, только можно он сделает это чуть позже, он немного устал? - Облако словно попытался раствориться в воздухе - настолько он был маленьким сейчас. Когда остальные Аркобалено выглядели на все девять лет, Скалл выглядел от силы на шесть, он не давал рассмотреть своё тело, скрываясь под пледом, но его пальцы больше напоминали тоненькие веточки, даже будучи покрытыми слоем бинтов. В его голосе словно мелькнула надежда, но после каскадёр вновь опустил взгляд в пол. - Впрочем, о чём я говорю, сейчас сделаю, конечно. - На секунду Аркобалено показалось, что Скалл сейчас издаст тихий всхлип или что-то такое, но каскадёр замолчал, вжимая голову в плечи и неестественно выпрямляя спину. И тишина со стороны Облака пугала и одновременно раздражала старших Аркобалено ещё сильнее, чем его крики. Потому что лучше бы Скалл кричал, размахивал руками, пытаясь донести что-то своё, но выглядел живым.       Джагер небрежно кинул в руки Реборна конверт, от которого несло пламенем мрака.       - На вашем Облаке сейчас стоят ограничители, надеюсь, что у вас хватит мозгов действовать по инструкции. В противном случае мир потеряет одно облачко. - Джагер мерзко хихикнул, злорадствуя над Аркобалено, после чего растворился в воздухе вместе с остальными Вендиче. А Солнце заторможенно передал листок Фонгу, тут же делая шаг к направившемуся, судя по всему, делать кофе и другие напитки, Скаллу, не очень сильно, но ощутимо сжимая чужое плечо. Под его руками каскадёр чуть ли не окаменел, тут же застывая на месте, сильнее вжимая голову в плечи, ожидая удара. Реборн от этой реакции нахмурился, но не отступился, за плечо оттаскивая Облако к дивану и силой усаживая между Лар и Верде. Скалл на секунду стал выглядеть так, будто сейчас расплачется, он вжался в спинку дивана, поджимая колени к груди и обнимая их, крепче кутаясь в плед, он попытался выдавить из себя улыбку, но уголки губ лишь нервно дрогнули. Милч нахмурилась, протянув руку к каскадёру - тот сжался лишь сильнее, хотя, казалось, уже некуда, после чего пропустила слабый импульс пламени дождя, пытаясь успокоить младшего из них. Скалл вздрогнул, но стал дышать чуть спокойнее - он сам не заметил, как задержал дыхание. В ушах отчётливо и громко стучало сердце.       - Рассказывай, лакей. - Реборн присел на кресло, пододвинув его перед этим так, чтобы сидеть напротив Облака. Скалл вжался в спинку дивана, словно пытаясь слиться с ним и уйти от пронзительного взгляда Солнца. Лар кинула на киллера раздражённый взгляд, после чего вновь попыталась успокоить каскадёра своим огнём, но тот на этот раз шарахнулся в сторону, случайно вжимаясь спиной в Верде. Учёный положил младшему Аркобалено ладонь на заднюю часть шеи, заставляя Облако сжаться сильнее и издать сдавленный неясный звук.       - У тебя напряжены мышцы, а ещё покрылась потом кожа. Это говорит о том, что ты испытываешь страх. Это странно, учитывая то, что мы являемся идеально подходящими друг другу по пламени людьми. - Верде сказал это привычно флегматичным тоном, однако в его глазах Лар заметила что-то странное и нетипичное. - А ещё у тебя ненормально холодная для шеи кожа. - Учёный убрал руку с чужой шеи, после чего, руководствуясь какими-то своими мыслями, подтянул плед повыше, чтобы плотная материя закрывала единственный обнажённый участок кожи, на котором Гроза краем глаза отметил странное пятно, но не стал обращать на это внимание.       Скалл шумно выдохнул, растерянно осматриваясь по сторонам расфокусированным взглядом и нервно прикусывая губы. По потрескавшейся обветренной кожице стекла тонкая струйка крови, которую Скалл тут же слизнул кончиком языка, но что не ушло от взгляда тяжело вздохнувшего Реборна. Солнце потянулся к чужому лицу, зажигая на кончиках пальцев солнечный огонь, попытался коснуться подушечками ранки на чужих губах, чтобы излечить, руководствуясь простейшей логичной цепочкой "Я Солнце, он раненый член Семьи, значит я должен помочь", но каскадёр внезапно вскрикнул, стараясь отодвинуться как можно дальше от чужой руки, закрыл лицо пледом, случайно слишком резко вдохнув воздух, отчего зашёлся хриплым кашлем, оставляя на ткани кровавые капли. Реборн замер. В неестественно-фиолетовых глазах напротив горел искренний ужас, зрачки расширились, заполняя собой почти всю радужку. Реборн никогда не видел такой паники на чужом лице, а сейчас этот страх был из-за него, Солнца. Киллер надвинул шляпу на глаза, убрав руку от чужого лица. Вспомнилось, что раньше он и вправду хотел, чтобы заносчивый гражданский боялся его. Не только его - всех Аркобалено, потому что каскадёр, ворвавшийся с ноги в их мир, не воспринимал никого из них как кого-то авторитетного, действовал на нервы, раздражал, залезая в их личное пространство с громкими криками. А сейчас он действительно боялся их, боялся его, Реборна, боялся его солнечное (исцеляющее, чёрт возьми) пламя, причём боялся искренне, откинув все свои актёрские замашки. И это не радовало.       Лар тихо вздохнула, после чего с силой пнула Колонелло локтем в бок. Блондин тихо охнул, но намёк понял, спрыгивая бесшумно с дивана. Девушка отодвинулась туда, где раньше сидел её ученик, а тот, наоборот, сел на её место, после чего, не сводя с Облака напряжённого взгляда, осторожно, насколько был способен в этой ситуации, обвил того крепкими руками за пояс, прижимая к себе худое тело и окружая практически незаметной голубой дымкой. Скалл в чужих руках напрягся, вспоминая, как после ударов Дождя с трудом отплёвывался от крови, задыхаясь, но пламя Колонелло окутывало фиолетовое облако мягкой тёплой сеткой и успокаивало. Стало клонить в сон, тело пробило дрожью и с новой силой накатила слабость.       - Холодно... - Скалл с трудом прошептал эти слова, обветренные и искусанные губы, всё ещё покрытые фиолетовой помадой, половину которой, впрочем, каскадёр стёр, нервничая, сжались в тонкую полоску, слабо дрожа, подтверждая слова Облака. Колонелло напряжённо переглянулся с Реборном, после чего Солнце кивнул, тем самым подтверждая то, что все вопросы они оставят на потом. Трогать настолько беспомощно выглядящего каскадёра не хотелось, как и злорадствовать над чужим состоянием. Скалл мог быть сколько угодно редкостным ублюдком, самовлюблённой мразью и инфантильным гражданским, но сейчас он был настолько уязвимым, что ничего плохого ему не мог сказать даже Реборн.       - Из-за цепей, вытягивающих твоё пламя, оно не может тебя согреть. Поэтому и холодно. - Верде сказал это всё таким же безразличным голосом, а Колонелло на секунду задумался, догадался ли об этом учёный сам или прочитал записку от Вендиче. - А ещё тебе страшно, подозреваю, что это тоже является причиной.       В лицо Колонелло прилетел плед. Дождь было возмущённо вскинулся, но случайно задел кожу Скалла, вызывая вновь дрожь со стороны Облака, после чего нахмурился - каскадёр действительно был ненормально холодным.       - С вас сто долларов. - Раздался хриплый голос Вайпера, который, судя по всему, и принёс тёплый кусок ткани. Колонелло фыркнул, после чего добавил больше своего пламени, пытаясь максимально успокоить, усыпить сидящее рядом с ним Облако. Скалл честно пытался сопротивляться, но на него разом навалились все обстоятельства сегодняшнего дня: страх, слабость из-за практически полного отсутствия пламени, постоянная ноющая боль из-за сопротивления потухающих искорок этого самого пламени, жуткий холод и нервное перенапряжение, поэтому его стало клонить в сон, стали слипаться ресницы, а тепло от того, что Дождь укутал его во второй плед, сморило его окончательно. Колонелло прижал чужое тело к себе чуть ближе, не убирая воздействия пламени, после чего нахмурился, переглядываясь с остальными Аркобалено. Они за тридцать лет научились хоть немного взаимодействовать друг с другом, а вот что сейчас делать с Облаком, никто не знал. Они вообще не понимали, чем была вызвана такая реакция каскадёра, в их голове рождались новые вопросы. В конце концов они так и не поговорили.       Верде встал с кровати, после чего, поняв жест Реборна, взял с кресла подушку, небрежно кидая её Колонелло. Дождь нахмурился, но осторожно, чтобы не разбудить, опустил каскадёра головой на мягкую поверхность, после кивая остальным Аркобалено. Они перешли на кухню, прикрывая за собой дверь, оглянулись, а после Колонелло прорвало. Дождь нервно махнул руками, переводя взгляд с Лар на Реборна и остальных, после чего затараторил.       - Вы его видели, кора?! Он же похож на веточку, кора, у него кожа словно обтягивает череп! А ещё он выглядит младше нас года так на четыре! Шахматоголовый нас снова обманул, кора? Но почему тогда мы с вами выглядим на один возраст? - Блондин выдохнул, приводя дыхание в норму, после чего вновь оглядел окружающих Аркобалено.       - Заткнись и не шуми. - Реборн раздражённо сощурился, но в его глазах виднелась растерянность. - Мы поговорим с ним завтра, но меня нервирует то, как он отреагировал на моё пламя. Он же сам пламенный, не может же он бояться огня, в самом деле? Он идиот, но не настолько. - Киллер сморщился, поглаживая по хвосту Леона.       - Моу, он действительно выглядит слишком... истощённым, пожалуй. - Вайпер наклонил голову набок. - Я спрошу у информаторов. Эта информация будет стоить тысячу долларов.       - А мы так и оставим его на диване? - Лар вскинула бровь вверх, всем видом показывая, что эта идея ей не особо нравилась, но Колонелло качнул головой.       - Вы видели то, как выглядит его дверь, кора? Я боюсь представить себе его комнату, там же пыльное королевство, кора. У него без пламени иммунитет - хрень полная, он заболеет на раз два, кора, а потом нам слушать его нытьё. - Дождь тихо фыркнул. - Поэтому пускай спит так, кора. Диван достаточно удобный для сна, а у него даже есть плед. Прекрасные условия, кора. Заодно свою изнеженную задницу приучит к нормальным условиям, кора.       - Ему стоит дать отдохнуть, иначе от усталости его организм может сдать ещё сильнее. Пламенные, живущие без ограничений всю жизнь, блокировку переносят очень тяжело, а учитывая то, что он является сильнейшим Облаком - в этот момент Аркобалено синхронно фыркнули, но при этом их лица всё равно оставались задумчивыми - ему будет ещё хуже. Неудивительно будет, если у него начнётся лихорадка. - Верде пожал плечами, вспоминая состояние Облака и его нездоровую бледность.       - Пусть будет так. - Реборн кивнул, после чего жестом показал всем, что внеплановое собрание закончено.       Аркобалено замолчали, после чего перекинулись взглядами и пошли на выход. Последним выходил Фонг, не проронивший ни слова за всё время собрания. Проходя мимо дивана, на котором спал каскадёр, он невольно сфокусировал взгляд на чужом лице и вздрогнул - кожа Скалла из-за контраста с чёрным пледом казалась практически бумажной, отдавала синевой из-за просвечивающих венок. Младший из них выглядел так, будто от любого прикосновения развалится на части, словно хрупкая фарфоровая статуэтка, и от осознания того, что вина за такое состояние Облака лежит на них - Аркобалено, во рту появился привкус горечи.       Дева Мария...