О любовных травмах

      В поездках за границу было не принято проводить вечера в полном одиночестве в номере отеля. Особенно если ты приехала всего на несколько дней. Особенно если ты — известная на весь мир оперная певица.       На самом деле, она действительно обычно так не поступала. Всегда были дела: репетиции, походы в музеи, визиты к местным друзьям или посиделки в уютных ресторанчиках с коллегами. Она могла бы и сегодня согласится на предложение подруги и поехать на другой конец города чтобы посетить «лучший в стране» ресторан, но нет, ничто не заставит её выйти из номера в этот вечер, да что уж там, даже просто отвести взгляд от телефона, расположившегося на столике в углу комнаты.       Образцова не находила себе места уже два часа. Она сама не понимала, как могла до такого докатиться, взрослая женщина, а трепещет словно девчонка в ожидании заветного телефонного звонка.       Они не разговаривали уже 22 часа и 17 минут, и, как оказалось, этот временной промежуток слишком велик, чтобы прожить его ни разу не услышав голос Альгиса. Дорогого, любимого Альгиса. Её Альгиса. Вот уже две недели она имеет полное право на такую формулировку, и от этой мысли сбивается дыхание, а бабочки в груди горячей волной несутся куда-то в район живота. Телефон продолжает молчать, Елена нервно теребит угол подушки, отбросив на другую сторону кровати книгу, чьи страницы так и не смогли завладеть её вниманием в этот вечер.       Жюрайтис обещал позвонить, как только доберётся до дома. По ее подсчетам, дома мужчина должен был появится еще час назад. Безусловно, скучать по нему она начала гораздо раньше, если быть честной, то ровно в тот момент, когда положила телефонную трубку вчера вечером. До обеда Образцова держала себя в руках и не подавала виду, но ближе к вечеру мысли о муже уже начали вытеснять из головы текст ее героини из четвертого акта, который они с Доминго репетировали уже несколько часов. Когда Елена Васильевна в четвертый раз перепутала слова, было принято коллективное решение закончить на сегодня с репетициями, и исполнительница главной партии незамедлительно помчалась в отель, на ходу отказываясь от предложения поужинать и уже предвкушая скорый разговор с любимым дирижером. И вот теперь она уже два часа не находит себе места, по очереди гипнотизируя взглядом телефон и большие напольные часы.       От наблюдения за какой-то слишком медленной секундной стрелкой женщину оторвал оглушительно громкий и такой долгожданный телефонный звонок.       Вскочив с кровати и путаясь в полах длинного отельного халата, Елена устремились к аппарату. Заветная трубка уже была в руках, когда ногу пронзила острая боль — на пути влюблённой примы оказалась кованная ножка кровати.       — Леночка, родная, я дома, прости, что так долго, рейс задержали, — голос Жюрайтиса все же достиг адресата. Образцова сидела на полу, прижимая к уху заветную телефонную трубку. Из глаз текли слезы, и она сама не знала, от боли или от радости.       — Альгис, любимый, я кажется что-то себе сломала…

***

      Через два дня в одном из московских аэропортов прямо у трапа высокий элегантный мужчина встречал очень важного пассажира.       Лена показалась одной из первых — в сопровождении бортпроводницы, ужасно счастливая, с костылями и нарядным белоснежным гипсом на левой ноге.       Еще через два часа муж и жена сидели на диване в гостиной своей квартиры на Патриарших. Лена заливаясь смехом рассказывала, в каком шоке пребывал весь исполнительский состав вчерашнего спектакля, когда она заявилась на генеральную репетицию в гипсе и на коляске, а Альгис улыбался, любуясь своей женой, массируя пальчики на уцелевшей в забеге к телефону ноге.       — Лена, ты — самая настоящая катастрофа, — он легонько коснулся губами ее голени.       — Надеюсь, ты не будешь меня из-за этого меньше любить, — она притворно-испуганно подняла не него глаза.       — Я буду любить тебя всегда, и чтобы ты не забывала об этом… — Жюрайтис потянулся к журнальному столику в поисках карандаша или ручки.       Вскоре искомый предмет был обнаружен, а на белоснежном гипсе появилась надпись: «Я тебя люблю, жена моя, верная и нетерпеливая».