Кто ты, Элиаш Флам?
драма, мистика
Действующие лица
Теодор Митриади, преподаватель античной истории и мифологии. Мать Теодора, фанатичная католичка. Отец Теодора. Девушка Теодора, меркантильная девица. Элиаш Флам, случайный собеседник в Уффици и Вакх в облике человека. Пастор, священнослужитель местной церкви. Голос, воплощение Вакха в сновидениях. Незнакомка, случайная собеседница. Мальчик, случайный собеседник в музее Прадо. Посетители кафе «Нептун», официанты, посетители ресторана, профессоры в университете, студенты, прихожане церкви и вакханки.АКТ I
Действие первое
Сцена первая
Площадь Синьории, Флоренция. В кафе «Нептун» Теодор Митриади заказывает кофе у бармена, разговаривая с ним, посетители разговаривают за столиками.
Мужчина. Вы слышали, слышали? Сегодня такой день! Женщина. О чем вы, mio caro? Разве это не обычный погожий денек в нашем прекрасном городе искусства и красоты, где никто и никуда… и никогда! не спешит? Мужчина. Да разве вы не слышали? Сегодня в Уффици — где же еще! — никого с самого утра! Женщина. Не может быть!За другим столиком мужчина поправляет соломенную шляпу и пьет кофе.
Мужчина. Вы слышали, дорогая, в Уффици, говорят, никого с самого утра! Женщина. Какой кошмар! Так что случилось? Потоп, трагедия, конец света? Мужчина. Всего лишь понедельник! Женщина. Понедельник? Не может быть, я уже отдыхаю третий день! Мужчина. Полно, дорогая! Куда же нам торопиться! Мы же итальянцы.Теодор садится за столик, листает принесенный с собой журнал и пьет кофе, посматривая на остальных посетителей. Женщины за соседним столиком поглядывают на него и интересом.
Женщина. Как щеголь, аккуратный, с иголочки, приударить бы… Женщина 2. Он совсем неплох! Вполне не безнадежен! Женщина. Он заказал капучино… Женщина 2. Турист… Женщина. Какое кощунство! Теодор (откладывает журнал и ставит чашку на блюдце). Я помню тот восторг, который испытал, впервые побывав в этом городе. Если Италия колыбель искусства, то Флоренция — сердце Италии. Вы знаете, знаете… Нет большего мученья, чем о поре счастливой вспоминать(Встает.) Край бесконечных зеленых долин, горячего солнца и жарких ночей, музыки, впечатляющих картин и певучей речи… Город! Пронизанный золотыми нитями, мостами через Арно…Сцена вторая
Теодор оказывается в гуще толпы на Понте Веккьо. Кругом лавочники и покупатели, шумные зазывалы и звучит музыка. Теодор с интересом ходит и рассматривает товары, приветствует горожан. Жители одеты в старинные костюмы прямиком из XV века. Он оказывается перед Галереей Уффици в гуще самой толпы на входе. В очереди за Теодором стоит молодой человек, Элиаш Флам, изнемогающий от скуки и всем видом показывающий, как ему это надоело.
Элиаш. Невозможно, невозможно, невозможно! Какие же они нерасторопные. Мужчина, извиняйте, вы мне местечко застолбите? Теодор (застенчиво). А… Да, конечно. Элиаш. Отлично, просто отлично! Эта жара просто невыносима! Положение не спасти! Теодор (тихо). Напротив есть лавка, там продают хороший джелато. Элиаш. Подошло бы холодное вино! Но и мороженое сойдет! А вы будете? Теодор. В-Вино? Элиаш. Мороженое! Теодор (рассеянно). Простите, да.Элиаш пританцовывая идет к мороженщику и покупает два рожка, а затем возвращается в очередь к Теодору и протягивает ему мороженое, как трофей.
Теодор. Вы очень любезны. Элиаш. Да ладно! Главное, чтобы в удовольствие. Что может быть лучше удовольствия? А вы за чем стоите? За «Весной», за «Венерой», за «Мадонной»? Теодор (поднимает взгляд). За Караваджо… Мой любимый художник. А вы? Элиаш. За людьми! Теодор (растерянно смотрит на собеседника). За людьми? Элиаш. Ну, понимаете, синьор! Произведения искусства и все такое — это ведь просто прекрасно, но еще большее произведение искусства — это люди, сами наблюдающие. Ведь этом всякий заложен смысл! Ценность шедевра в том и заключается, будет ли человек бесноваться от восторга, плакать от пресыщения, воротить нос от отвращения или стоять и тяжело вздыхать, понимая всю суть и возвышенность творения! Вы же понимаете, понимаете все-все, верно? Теодор. Пожалуй… В этом смысл точно есть. Элиаш. Все эти колечки, браслетики, часики… Все эти побрякушки там, где есть абсолютное Ничто, не имеют ровно никакой ценности! Никакушечной! Теодор. А что тогда имеет? Элиаш. Ну, может, бутылка пресной воды в пустыне? Теодор. О… Я уловил. Так вы психолог? Элиаш. И да и нет, и да… и нет.Сцена третья
Теодор ходит вперед и назад, читая лекцию в университете. Он — профессор в университете, который читает лекцию по античной мифологии. Студенты слушают, записывают, кидают друг другу бумажки и скучают.
Теодор (оборачивается к студентам). Таким образом, в мифологии древних греков этот бог представляет собой покровителя виноделия, цикла роста растений, природы и вдохновения… Студент 1. А я думал, что он бог кутежа! Студентка 1. И оргий!Раздается смех в аудитории.
Теодор. Я понимаю, что вам больше интересны разговоры про попойки и оргии, но… Впрочем, у вас есть какие-то вопросы? Студент 2. А правда, что кроме вина он изобрел еще и пиво? Теодор (смотрит на студентку и разочарованно качает головой). Лекция окончена, всех жду на семинаре с докладами.Сцена четвертая
Теодор приходит к себе домой и садится в кресло. Перед ним стоит стол, на котором стопкой стоят книги по античной литературе, древним языкам и чашка чая. Теодор берет в руки чашку и тяжело вздыхает. У него в голове крутится тот диалог, который произошел между ним и Элиашом в зале Уффици.
Теодор (смотрит на картину). Знаете… Я здесь ощущаю себя дома. Элиаш (смотрит на Теодора). И что же в этом всем для вас настолько родное? Теодор (тихо). Каждый жест, каждый пейзаж, каждый взгляд… Элиаш. Разве все то, что вы видите, не является только вашим? Теодор. Только моим? Элиаш. Ну конечно! Труд, который перед вами, только лишь побудитель вашего переживания! Плача, восторга, полета, экстаза! Теодор. Но ведь всего бы этого не было, не существуй такое удивительное произведение, нет? Элиаш. Все лишь внутри вас! Любоваться на «Весну» или заниматься любовью? Или пить чашку насыщенного, лучшего кофе во всей Флоренции? Ведь ровно столь сильное переживание вы можете ощутить от прикосновения возлюбленной! Теодор (с сомнением). Сексуальность и искусство? Элиаш. А то! По Фрейду! В основе любого искусства лежит сублимация, не находите? Переживание сокрытых стремлений! А человек, как правило, обычно все переживает через призму природного, животного бытия. Теодор. Я больше думал, что искусство о духовном. Элиаш. Об удовольствиях и только! Теодор. Но как же! Так просто и низко! Элиаш. Об эстетическом удовольствии. Формы прекрасного, формы сознания! Эстетическое есть чувственное, а чувственное есть сексуальное, но не пошлое и утрированное, а природное. Образ, впечатление, восторг, экстаз!Теодор возвращается в мыслях в свою комнату, часы бьют полночь — он совсем забыл о еде, о работе и времени. Он качает головой и вытирает лицо ладонями. Он поднимается, берет книгу из стопки.
Теодор. Кто же ты такой, Элиаш Флам?Действие второе
Сцена первая
Наступает новый день, с раннего утра улицы города наводняют люди, Теодор встречается с девушкой в кафе недалеко от работы.
Теодор. Прости, дорогая, пробки. Девушка. Ну как твоя поездка? Расскажи мне все! Италия, это ведь так чудесно! Теодор. Да все то же, что обычно… Девушка. Ну ты видел кого-то известного? Купил что-то классное? Ну не мог же ты из Италии привезти очередную кипу учебников и книжек? Теодор (потупив взгляд). Я… Мог… Девушка. Ты невозможный! Это же Флоренция! А как же украшения с тем красивеньким стеклом? Теодор. Муранское стекло… Это Венеция… Девушка. Боже, ты весь зациклился на своей истории и даже не видишь никаких возможностей! А как же прикупить классный костюм от модного дома? Ну на крайний случай Прада, но и Гуччи тебе бы тоже был неплох! Теодор. Извини, я совсем в этом не разбираюсь. Девушка. Ну ничего, я еще сделаю из тебя человека! Теодор. Мы, кажется, завтра должны пойти в церковь. Воскресенье. Девушка. Надо будет подобрать себе сумочку для такого дела. Теодор. Но это ведь не показ мод… Девушка. Пусть все видят, я ведь так хороша!Теодор молча соглашается с ней.
Сцена вторая
Теодор с девушкой оказываются в церкви во время воскресной мессы, священник проводит святую мессу.
Пастор. Помолимся.Все встают.
Все (хором). Исповедую перед Богом Всемогущим, что я много согрешил. Мыслью, словом, делом и неисполнением долга. Моя вина, моя вина, моя великая вина, поэтому прошу Блаженную Приснодеву Марию, всех ангелов и святых, и вас братья и сестры, молиться обо мне Господу богу нашему.Заканчивается богослужение, все быстро встают и покидают церковь, даже девушка Теодора, которая строит глазки пастору, который не обращает внимания на ее ухаживания и участливо кивает. Теодор остается в церкви и встает на колени, чтобы помолиться в тишине. Затем Теодор встречает девушку и они отправляются в гости.
Сцена третья
Теодор. Доброе утро, мама. Мать Теодора. Доброе. Давно мы не видались! Теодор. Я был в отъезде. Мать Теодора (смерив взглядом девушку). Ну-ну. Проходите. Чай и пирожные на столе.Все садятся за стол, чтобы побеседовать и выпить чай.
Мать Теодора. Все занимаешься своими глупостями? Теодор. Работой, мама. Ра-бо-той. Мать Теодора. Грош цена твоей работе, давно пора жениться. Девушка. Ну что вы, мадам, мы решили повременить. Мать Теодора. Куда уж тут временить! Ему и так уже пару лет и сорок! Возраст такой, мужики вообще долго не живут. Вот отец Тео… Теодор. Прошу, не будем об отце. Мать Теодора. Заработался и весь вышел! Я требую, чтобы вы поженились и родили мне внуков. Кому мы оставим свое наследство? Научным статейкам в журналах или книжным стеллажам? Теодор. Это мое дело. Мать Теодора. Греховные твои делишки, совсем ум и разум потерял со своими дурацкими мифами. Да кому вообще сейчас нужны эти сказки про богов и героев? Теодор. Мама. Мать Теодора. Ты лучше бы богу молился, прощения просил, за то, что таким получился. Таким никчемным и ничего не понимающим, не следующим за светом Господа нашего и за учением Христа. Теодор. Эти мифы… Мать Теодора (перебивая). Полная чепуха! Нелепица! Теодор. В отличие от Евангелия им больше пары тысяч лет. Мать Теодора. Довольно. Не женишься — лишу тебя всего! Теодор. Тридцати метров квартиры? Пяти кошек или коллекции гербариев? Мать Теодора. Каков хам! Теодор (встает). Благодарю за чай. До свидания, мама (уходит).Девушка и мать растерянно смотрят Теодору вслед. Теодор оказывается у себя дома. Он ходит взад и вперед перед стеллажами с книгами. Теодор снимает с себя пиджак и вешает на спинку стула, садится и ерошит волосы. Теодор в мыслях вновь возвращается в зал галереи Уффици.
Сцена четвертая
Элиаш. Как думаете, испытывал ли Моцарт удовольствие, когда писал сонаты, а Чайковский симфонии? В те моменты, когда рождалась музыка, испытывал ли он божественный, нескончаемый экстаз? Теодор (задумчиво, поглядывая украдкой на Элиаша). Я понял, куда ведет ваша мысль, но можно ли прекрасное сравнивать с плотским? Элиаш (улыбается). Прекрасное создано теми, кто облечен во плоть. Одет в кожу и наполнен кровью. Теодор. Тогда оно теряет свою святость, ведь человек грешен. Элиаш. Человек всегда грешен. С тех пор, как придумали Христианство, человек никогда не безгрешен, улавливаете? Теодор. Улавливаю, что вы отступник веры. Элиаш. Я никогда и не был адептом нынешних учений. Теодор. И что же вы исповедуете? Элиаш. Отсутствие веры. Теодор. Как же так… Любой? Элиаш. Той, которая мне не нравится. Теодор. Значит, вера для вас нравится-не нравится? Элиаш (задумчиво). В вопросах веры… Теодор. Конформист? Элиаш (покачав головой и улыбнувшись). Консерватор!Мимо них проходит толпа туристов, щебечущая на разных языках, во главе которой следует экскурсовод.
Экскурсовод (обращаясь к толпе). Караваджо был реформатором живописи XVI века. Картина «Вакх» была написана в 1596 году. Поясной портрет юноши, переодетого Вакхом, о чем символизирует множество деталей на полотне… Элиаш (обращаясь к Теодору). И вы ведь согласитесь, что она права. Это фикция. Это не Вакх. Теодор. Загорелое лицо, полосатый матрас под накидкой, грязь под ногтями… Элиаш. Именно, о том и речь. Мы с вами все толкуем о высоком, об изяществе, об искусстве, о святости и прочих благородных вещах. Теодор. Но плоть порочна, а искусство нет. Элиаш. И в чем порок? Теодор (с уверенностью). Все мы были рождены во грехе. Элиаш. Картины, книги, музыка — все это создано человеком. Моря, горы, птички — богом. Разве тогда все, что создано человеком, не перенимает его греховную суть? Если рассуждать таким образом, то ничего непорочного вовсе не существует. По крайней мере в искусстве. Теодор. Но возможно разделить греховное и праведное! Что если именно так рождаются такие шедевры, как «Весна»? Элиаш. Не уничтожайте форму содержанием и содержание формой. Теодор. Что вы имеете ввиду? Элиаш. Праведность — это строгие заветы, придуманные кем-то и когда-то. Правду определяет сам человек. Теодор (посмотрел на него и покачал головой). Это оскорбительно. Элиаш. По отношению к вам? Теодор. По отношению ко всему! Элиаш. Я задел ваши чувства? Теодор (холодно). Возможно. Элиаш. Раз ваши чувства так легко задеть, то виноваты в этом только вы. Теодор. Только я?! Элиаш. Ну вы же решили сделаться оскорбленным!Сцена пятая
Часы бьют полночь. Теодор ложится спать. Ему снится сон. Девушки, одетые в туники, танцуют вокруг костра. Сзади виднеется силуэт высокого человека, но его лица Теодор не видит, только слышит голос.
Голос (вкрадчиво). Потомок древнего народа, ты должен возлюбить меня. Пусть тебя ведет золотая нить, ведет ко мне, в мои объятия. Вакханки. Радуйся с нами, радуйся с нами. Лес необъятный гремит! Голос (шепотом). Иди ко мне, Тео, иди ко мне. Отринь своего бога, вернись в лоно веры… Вакханки. Пой с нами, пей с нами! Бог наш тебя взвеселит! Голос. Истина во мне, истина в вине. Вакханки. Венчанный хмелем Дионис тебя одарит! Мы нашего славим, нашего бога, нашего щедрого бога! Его пьем вино, его виноград, мы восславим, восславим, восславим! Пой и танцуй, пой и танцуй, нимфы поют для тебя! Ночь пусть приходит, гремит, распевая, весельем заводит, изводит, манит! Пусть венчанный хмелем Дионис тебя одарит! Голос (громко). Славь меня, Тео, славь меня, Тео! Славь! На то моя воля и вера твоя! Вакханки. Мы танцуем и славим, танцем и славой, восславим, воздарим! Великий Дионис, бог виночерпий, бог винодел! Радуйся с нами, возрадуйся с нами, танцуй! Пусть венчанный хмелем Дионис тебя одарит!Сцена шестая
Теодор просыпается в своей спальне, сперва слышит отголоски песнопений вакханок и эхо голоса Диониса, призывающего его. Теодор садится на постели и начинает молиться.
Теодор (шепчет). Господи, помилуй. Чем же я согрешил, что меня в мыслях не отпускает ни Вакх, ни этот Элиаш Флам, ни эти песнопения… Неужели я сошел с пути истинного? Неужели моя любовь к истории и искусству ведет меня к пороку? Господи, помилуй. Господи, яви мне свет свой, укажи дорогу, которая приведет меня к жизни вечной в твоих чертогах. Господи, защити, не дай совратить души, не дай сойти с пути праведного, не дай потонуть в грехе… Ведь я чувствую, я так явственно чувствую, что начинаю терять себя, теряться в этих речах об удовольствии, об экстазе, о вине… Должно быть, мать права, и я должен жениться. Господи, должен ли я? Должен ли я стать праведным и верным супругом, растить детей с ней, со своей невестой? Я…Я смущен, смятен. Господи, помилуй.Ночная исповедь заканчивается и Теодор устало ложится спать.
Сцена седьмая
Элиаш. Кто же или что же причинило вам столько боли, что вы нашли утешение в искусстве? Теодор (с сомнением). Так заметно? Элиаш. Человек часто бежит от человека в мир образов. Ни чужих слов, ни чужих эмоций. Только вы и произведение вечности. Теодор (поднимая взгляд). Разве невозможно любить искусство не пропуская его через призму боли? Элиаш. Все эмоции причиняют боль. Теодор. Вы правда так считаете? Элиаш. За великой радостью всегда следует великая печаль. Теодор (подбирая слова). В моей боли нет ничего поэтичного. Элиаш. Поэзия… Это лишь о форме. Содержание порой невозможно облечь ни в одну. Теодор. А вы хорошо знаете эту жизнь. Элиаш. Понимаете, Теодор… Вы больше, чем поэзия. Мы ведь говорили об этом в самом начале — я пришел наблюдать за людьми, и в вас я вижу куда больше жизни и чувства, чем во всех шедеврах Уффици вместе взятых. Но вы забыли о главном. Теодор. О чем же? Элиаш. Вы себя не любите. Теодор (с сомнением). В самом деле? Элиаш. Вы ведь не видите себя в этих шедеврах, а все, что вы чувствуете, глядя на них — отражение вас самих. Подумайте об этом. Теодор. Смею сделать вывод из ваших слов, что я столь же прекрасен, как и все эти произведения. Но это совершенно не так. Элиаш. Вам стоит лишь разрешить себе увидеть. А все остальное придет само.На следующий день у Теодора назначена встреча с девушкой, которой он вознамерился в порыве ночного откровения сделать предложение. Теодор нерешительно собирается, одевается, продумывает речь.
Сцена восьмая
Теодор (подбирая слова). Моя дорогая, мы встречаемся уже несколько лет, и я должен… Нет, не так! Моя дорогая, мы столько лет вместе, и я подумал… Нет, все не так! Моя дорогая, мы вместе уже так давно, и настало время… Глупость какая!Раздается звонок в дверь. Теодор впускает девушку и целует.
Теодор. Здравствуй, моя дорогая. Девушка. Привет. Что-то ты сегодня рано меня позвал. Ты сегодня не на работе? Теодор. У меня переставили пары, поэтому я решил, что нам стоит прогуляться, ведь в последнее время мы мало бываем на свиданиях. Девушка. Свидания уж точно не твое. Ну что, куда пойдем? Теодор. Мы могли бы прогуляться, а потом зайти в ресторан, посидеть, поужинать. Девушка. Опять в какой-то греческий или итальянский? Я уже не выношу это все. Ни музыку, ни кухню, ни жуткое вино. Может, пойдем куда-то в более презентабельное место? Теодор. Допустим… Девушка. Недавно открылось классное место — там зависает вся инстаграмная молодежь, там такие классные фотки получаются. Только вот тебе бы переодеться. Наденешь тот костюм, который мы вдвоем купили? Теодор. Тот цвета лягушки в обмороке? Девушка. Тео, ты дурак? Это салатовый, а цвет лягушки в обмороке совсем другой! Теодор. Мне кажется, это больше травяная зеленая. Девушка. Ты совсем в цветах не разбираешься! Теодор. Учитывая, что у меня есть художественное образование… Девушка. Какой же ты зануда! Иди переодевайся.Теодор нехотя соглашается и уходит в гардеробную, чтобы переодеться и возвращается в упомянутом костюме, в котором чувствует себя скованно и некомфортно.
Девушка. Так-то лучше! Теодор. Считаешь? Кажется, не мой цвет. Девушка. Все к лицу, что стоит пять тысяч фунтов. Теодор. Но на мне ведь нет бирки и ценника… Девушка. Поверь мне, дружок, там, куда мы идем, все поймут, сколько стоит этот костюм. Теодор. Там, где встречают по одежке, мало тех, кто провожает по уму. Девушка. Тео, ты такой невыносимый бываешь. Да кому какое дело, что ты препод в универе? Теодор. Я профессор Оксфордского университета, не принижай мои заслуги. Девушка. Да, да, да. Я и вовсе университет не закончила. И что теперь? Хуже я от этого? Теодор. С какой стороны посмотреть… Девушка. Что…? Теодор. С какой стороны мне прицепить булавку на галстук? Девушка. Вообще не надевай галстук, а то выглядишь, как старпер. Теодор (с сомнением). Что же, и правда, зачем мне это… Зачем…Сцена девятая
Теодор и его девушка оказываются в фешенебельном ресторане, где собралась вся самая сочная и любопытно разодетая молодежь. Девушка делает фото с Теодором на фоне названия ресторана и они садятся за стол. К ним подходит официант и безостановочно предлагает популярные коктейли.
Официант. Добрый вечер. Что желаете? Сперва по классике? Апероль, Маргарита, Лонг Айленд, Май тай, Шмель, Беллини, Куба Либре, Голубая Лагуна… Теодор (перебивая). Погодите, молодой человек, я за вами не успеваю. У вас есть что-то безалкогольное? Официант (с удивлением). Безалкогольное? Девушка (махнув рукой). Не слушайте его! Я буду клубничную Маргариту. Теодор (помедлив). Принесите мне вино. Самое дорогое и самое приличное. Официант. Какой предсказуемый выбор. Не хотите попробовать что-то новенькое? Сангрита, Хиросима, Базиликовый удар? Теодор. Вино. Официант (примирительно). Хорошо-хорошо! Как скажете, сэр! Девушка (с усмешкой). Впервые вижу, чтобы ты взял алкоголь. Что, решил, наконец, ступить на путь истинный? Теодор (язвительно). Пожалуй, решил поменять свою жизнь. Вдруг почувствовал, что это в самом деле необходимо! Девушка. Ну наконец-то! Я устала от твоих старческих замашек. Алкоголь не пью, зависаю с книжками, езжу на конференции, читаю лекции, хожу в музеи и бла-бла-бла. Теодор (с усмешкой). Как удивительно. Я и не думал, что так тебя раздражаю. Девушка. Так о чем ты хотел поговорить, дружок?Официант ставит перед девушкой бокал с коктейлем, открывает бутылку вина перед Теодором и наливает бокал ему. Теодор только кивает и берет бокал за ножку, рассматривает вино на просвет, играет с ним и любуется.
Теодор. Ты слышала когда-нибудь, что вино — это кровь бога? Девушка. Смеешься? Сто раз на этих мессах, куда приходится с тобой ходить каждое воскресенье. Теодор. В греческих мифах… Девушка (перебивая). Опять ты за свое. Теодор (продолжает). Это сущность самого Диониса.Теодор делает глоток вина, мягко пробует его, наслаждается вкусом. Он ставит бокал на стол и улыбается.
Девушка (нетерпеливо). Ну и что? Скажешь уже, зачем мы вообще сегодня встретились? Теодор (с усмешкой). Моя дорогая, мы уже встречаемся несколько лет. И сегодня я решил, наконец, сделать самый важный, самый значимый шаг в наших отношениях. Девушка (просияв). О, правда что ли? Не может быть! Теодор, от такого тугодума… Теодор. Тссс, дорогая. Итак, сегодня, в этот чудесный майский день я хочу сказать тебе два заветных слова: мы расстаемся! Девушка (опешив). Тео? Что, ты рехнулся? Теодор. Кажется, впервые за много лет я действительно в своем уме!Теодор поднимается, кладет деньги на стол, широко улыбается и легкой походкой покидает ресторан. Девушка остается сидеть в недоумении, а затем поправляет грудь привычным движением, складывает ногу на ногу и зовет официанта.
Официант. Что-то еще? Девушка. Да, дружок. Космополитен и твой номер телефона.Действие третье
Сцена первая
Утром Теодор ставит пластинку в проигрыватель. Играет приятная песня на итальянском языке, а затем Теодор идет варить кофе.
Теодор (пританцовывая и помешивая кофе). Как же хорошо, наконец, избавиться от этого гнетущего ощущения! От этой женщины! Как давно я не спал так хорошо! Но правильно ли это? Конечно, правильно. Как давно я не чувствовал себя настолько живым! (Садится за стол, ставит чашку кофе и берет в руки газету и просматривает ее.) Триумф Вакха Веласкеса вновь выставляется в Прадо! Неужели они закончили реставрацию рамы? Как прекрасно! Было бы любопытно обсудить ее с Элиашем (Вздыхает и откладывает газету.) Было бы здорово его сперва найти. Я не спросил ни его телефон, ни электронную почту. Дурак. Единственный человек, который хоть что-то смыслит в этой жизни (Откладывает газету и постукивает пальцем по столу.) Кто же ты такой, Элиаш Флам, и как тебя найти?Сцена вторая
Теодор посещает научную конференцию, на которой хочет представить научную работу, в основе которой лежит исследование шедевров живописи, на которых изображен бог виноделия. Он встречается с профессорами и другими деятелями, здоровается с ними за руку, кивает и учтиво приветствует.
Теодор. Добрый день, как поживаете? Прекрасная шляпа! Добрый день, я читал ваше исследование, оно меня поразило! Добрый день, рад вас видеть, с прошлого раза вы немало трудились… Добрый день, здравствуйте, рад вас видеть…Профессоры садятся перед кафедрой, чтобы выслушать докладчиков. Теодор проходит к кафедре и говорит.
Профессор. Начинайте, мистер Митриади. Теодор. Добрый день. Благодарю за предоставленную возможность представить доклад. Мне удалось исследовать природу Вакха. Профессор. Да ну? Мистер Митриади, мы выслушиваем ваши исследования уже не первый год. Что нового вы могли написать? Профессор 2. Что нового можно исследовать в этом вашем Вакхе? Теодор. Сама природа Вакха столь уникальна, что… Профессор 3 (перебивая). Винодел и развратник. Что вы копаетесь в этом божке? На нем что ли пантеон закончился? Профессор 4. Мистер Митриади, вам бы заняться чем полезным, а не докладами сомнительного характера. Теодор. Я прошу вас дать мне возможность продолжить. Профессор 5. Ничем вы нас не удивите, Теодор. Не отнимайте наше время. Теодор. Значит, вот как? Профессор 1. Юноша, вы, мягко говоря, уже себя исчерпали. Теодор. Исчерпал? Профессор 2. Увы и ах, мистер Митриади. Чем больше вы говорите, тем больше кажется, что вы бредите. Теодор. Я не согласен! Профессор 3. Не повышайте тона! Профессор 4. Вы нахал! Теодор. Дайте мне закончить! Профессор 5 (поднявшись). Совет профессоров университета требует, чтобы вы оставили свои псевдонаучные изыскания и более не беспокоили нас по столь незначительному поводу. Мистер Митриади, вернитесь на праведный путь и займитесь положительным делом. Теодор (язвительно). Верно, и без вашего одобрения.Сцена третья
Теодор стоит вместе с Элиашем перед картиной и продолжает разговор.
Теодор. Каким вы находите «Вакха» Караваджо? Элиаш. Отвратительным. Теодор. Как?! Элиаш. Юноша с юга, смоляные кудри, выразительные брови и призывный взгляд. Возлежит в римской тоге, в руках бокал вина. Теодор. От него веет спокойствием и умиротворением. Элиаш. В самом деле? Теодор. Лишь на первый взгляд. Караваджо писал его в добром здравии, это очевидно. Но перед Вакхом, перед этим юношей, изображающим Вакха, лежат гнилые фрукты. Он сам уже гниет изнутри. Это читается во взгляде. Элиаш. Как же вы правы, мой дорогой Теодор! Эта грязь и пошлость в каждом движении кисти творца! Но я не чувствую ни покоя, ни умиротворения. Теодор. А что вы чувствуете? Элиаш. Опьянение и животное томление.Сцена четвертая
Теодор идет к матери в гости. Она открывает ему дверь и впускает в комнату.
Мать Теодора. Наконец-то ты без своей… дамы. Теодор. Мы расстались. Мать Теодора. Расстались? Теодор. Она ведь тебе совсем не была по душе. Мать Теодора. Она могла стать тебе хорошей женой! Стерпел бы и полюбил! Теодор. Я не такой, как ты. Терпеть не стану. Мать Теодора. У всех у нас одна доля — терпеть, подчиняться и следовать заветам Господа нашего! Молиться и надеяться на прощение грехов. Теодор (язвительно). Грешить и каяться, молиться и каяться, грешить и снова грешить. Мать Теодора. Ты за такие дела и слова в аду гореть будешь, сын. Одумайся! Я денно и нощно молюсь за твою пропащую душу, за тебя, погрязшего в своих языческих учениях, в этом содоме! Теодор. Мама, я преподаватель античной литературы. Откуда только в твоей голове… Мать Теодора (перебивая). Все это от дьявола, от Сатаны и только, от демонов его и слуг! Теодор (язвительно). И что, лучше всех знаешь, кто стоит за грехами человеческими? В лицо каждого слугу дьявола видела? Мать Теодора (кричит). Ты паршивец! Грязный паршивец, который своими грехами сведет меня в ад! Потому твой отец от нас ушел, ты антихрист. Я всегда знала это! Каждый божий день! Господи, помилуй! Теодор. Не помилует он тебя. Мать Теодора (безумно). Господь все видит! Все мы отправимся к нему на суд! Теодор. Я пока к нему точно не собираюсь. Мать Теодора. Грязный паршивец! (дает пощечину Теодору). Ты должен вернуться на праведный путь!Теодор отшатывается от нее и начинает тихо смеяться, его смех становится громче, а затем и вовсе становится оглушающим.
Теодор. Теперь я уж точно знаю, какой он — мой праведный путь, мама! Прощай, мама!Теодор смеется и уходит из ее квартиры, не оборачиваясь.
Сцена пятая
Ночью Теодору вновь снится сон с танцующими вакханками. Они танцуют с венками, кувшинами вина, кружатся вокруг костра. Теодор вновь слышит голос.
Голос. Иди же в мой мир теней. Стань частью меня, позволь мне стать частью тебя. Иди за мной, танцуй со мной, возлюби меня. Вакханки. Славим тебя, преклоняемся, поклоняемся, восславляем! Танцуем и поем, поем и пляшем, восславляем, славим, здравим! Пьем вино, пьем, поем, и славим! Смейся, пой, пляши, во славу, славим, здравим! Льемся вином, льется вино, танцуем, поем и славим! Союз благородный! Лозы целуем, танцуем и славим, восславим, во славу тебя! Теодор. Должно быть, я сплю… Все мираж… Голос. Иди же ближе, в мой мир теней. Стань частью меня. Теодор. Это не правда, это лишь сон. Тебя не существует. Вакханки. Мы танцуем и славим, танцем и славой, восславим, воздарим! Великий Дионис, бог виночерпий, бог винодел! Радуйся с нами, возрадуйся с нами, танцуй! Пусть венчанный хмелем Дионис тебя одарит! Голос. Я существую, Тео. Существую в тебе. Теодор. Нет, это безумие! Голос. Я ближе, я живее, чем ты думаешь. Иди же ко мне, ближе… Теодор. Но кто же ты? Это не можешь быть ты! Голос. Ты знаешь мое имя. Ты знаешь меня. Теодор. Они славят тебя, они молятся тебе…Теодор шагнул ближе к Голосу. Голос обернулся к нему и протянул ладонь.
Голос. Я дам тебе и жизнь, и смерть. Я стану солнцем и светом звезд. Теодор. Я не готов умереть, только не сейчас… Голос. Не умрешь, никогда не умрешь. Иди же ко мне. Вакханки. Пусть венчанный хмелем Дионис тебя одарит! (уходят)Теодор просыпается в своей постели, часы бьют восемь утра.
АКТ II
Действие четвертое
Сцена первая
Теодор ходит по своему кабинету и задумчиво перебирает книги, журналы и бумаги, стоящие на стеллаже и лежащие на столе.
Теодор (задумчиво). Как найти человека в целом мире только по имени? Чешское имя, чешская фамилия, и сам он из Оломоуца. Но в интернете — ни зацепки. Ни странички, ни аккаунта, ни упоминания. Словно бы он не существует вовсе. Но я видел его. Видел своими глазами! (Берет в руки книгу и разочарованно качает головой. Раздается звук сообщения о получении электронного письма. Садится за ноутбук.) Билет на выставку Веласкеса? В Мадриде? Веласкес… Веласкес! (Читает дальше.) Сегодня в семь. Уже четыре!Теодор встает и начинает собирать немногочисленные вещи в дорогу. Он мечется по квартире и задается вслух вопросами о необходимости предприятия.
Сцена вторая
Теодор оказывается в музее Прадо на следующий день. Он стоял перед «Триумфом Вакха» в полном одиночестве. Мальчик с худым выразительным лицом подошел к Теодору и становится рядом.
Мальчик (тихо). Вам нравится эта картина? Теодор (кивнув). Вполне. Мальчик (посмотрев на него). Но почему? В ней ни капли правды. Теодор (удивленно). О чем вы? Мальчик. Я вижу в этой картине художника, а не полноту жизни и природы.Теодор молча смотрит на мальчика, но собеседник разворачивается и покидает его столь же внезапно, как и пришел.
Теодор (обратив взгляд на картину). Эти слова… Они мне знакомы (Звонит телефон, читает сообщение.) Какое внезапное приглашение на чай, отец.Сцена третья
Теодор оказывается в ресторане, где за столиком его ожидает отец. Пожилой мужчина в костюме тройке читает газету и пьет виски. Теодор подходит к нему и садится. Он заказывает у официанта бокал вина.
Отец (улыбаясь). Здравствуй, Тео. Ты вырос! Теодор (усмехается). Я слышу от тебя это уже почти сорок лет. Отец. Но все эти сорок лет ты остаешься моим сыном. Как мать? Теодор (кривит губы). Помешалась. Отец. На своем… боге. Как сам? Теодор. Помешался на другом боге. Отец. Все пытаешь себя изысканиями о Дионисе? Теодор. По крайней мере стараюсь. Отец. Столько стараний, Тео. Не зря ли? Теодор. Когда они придут к завершению, тогда я узнаю. Отец. Это ведь твой путь, только тебе его и пройти. Теодор. В последнее время я часто слышу о праведном пути. Отец. Но только ты определяешь его праведность, сын. Справедливость… Теодор (продолжая фразу отца). Законность и правосудие. Отец. Ты верно выучил. Что же стало твоим теперешним камнем преткновения? Теодор. Я пытаюсь найти ответы на вопросы, на которые нет ответа. Отец. Ответ есть всегда, главное — где искать. Теодор. Но я даже не знаю, куда идти. Отец. Туда, где все началось.Теодор с удивлением смотрит на отца и делает глоток из чашки. Он задумчиво кивает.
Отец. Как твоя девушка? Не помню ее имени. Теодор. И не вспоминай, мы уже расстались. Отец. Как просто! В мое время… Теодор (перебивая, делает глоток вина). В твое время люди поступали ровно так же. И времена, и нравы все те же. И все еще не устраивают ныне живущих. Отец. Нет ничего более вечного, чем человеческое недовольство. Теодор. Политика, религия и отношения. Отец. Все мы люди, и все мы порочны. Теодор. Но не все грешны. Отец. Консерватор? Теодор (качает головой). Конформист. Отец. Ты был блюстителем и заступником веры. Что с тобой стряслось? Теодор (задумчиво и подбирая слова). Я стал видеть больше. Я прозреваю, отец. Отец. И какой свет тебя манит к себе? Теодор. Я не мотылек, чтобы меня манил свет. Отец (с улыбкой) . Значит, манит тьма? Теодор. Ни то ни другое. Отец. Поясни. Теодор. Это обнажение и освобождение души. Отец. Конформист и философ? Теодор (усмехается и салютует отцу бокалом). В храм Элеи, в храм святой! Отец (с улыбкой продолжает). О, гряди, Дионис благой!Сцена четвертая
Теодор продолжает горячий спор с Элиашем в Уффици перед портретом Караваджо.
Теодор. Тремя годами ранее он писал Вакха! Элиаш (кривя губы). Больного и увядающего! Он писал лишь себя самого. Теодор (всплеснув руками). Искусство обнажает душу! Элиаш (качая головой). Искусство отражает искусственное. Или вы, подобно Уальду, считаете, что Природа подражает Искусству? Теодор (с чувством). Верно! Элиаш (возмущенно). Любое произведение искусства — всегда автопортрет. Теодор. И это почему же? Элиаш. Скрывает себя художник или нет — мы не всегда можем понять, но в этом я уверен на тысячу процентов. Теодор (менторским тоном). Мы можем лишь анализировать и сопоставлять! Элиаш (с насмешкой). Вместо созерцания и любования пытаться найти скрытые смыслы, несуществующую истину, проступающую сквозь форму? Теодор (продолжая менторствовать). Любоваться, но не терять бдительность! Элиаш (мягко). Но красива ли правда и правдива ли красота? Теодор. Красота субъективна. Элиаш (с довольной улыбкой). Вот как? Теодор. Мы сами определяем, что красиво, а что нет. Элиаш. Вот вы и согласились со мной, Теодор. Теодор. Искусство прекрасно само по себе. Даже если некому определять и описать это прекрасное. Элиаш. Художник проникает в суть вещей. А суть вещей истинна и правдива, а значит не лишена красоты. Теодор (поворачивает голову к нему). Даже в безобразном есть красота, если оно наделено смыслом. В этих полотнах необычайная сила. Элиаш. Претенциозность и манерность — бич искусства. Оно превращается в убогое подражание, когда художник гонится за внешней демонстрацией, а не содержанием. Теодор. Но эта картина… Элиаш (с нажимом). Я не верю этой картине, Теодор! Теодор (охладев). Это ваше право. Элиаш (разворачивается, чтобы молча уйти). Теодор (несмело). Прошу… не уходите. Элиаш (оборачивается и смотрит на него, а затем вновь переводит взгляд на картину).Повисает тишина, двое смотрят на «Вакха» Караваджо в опустевшем зале Уффици.
Сцена пятая
Теодор просыпается по звонку будильника. Он садится на постели, вспоминает который день и год, а затем поспешно собирается. Он выходит на улицу и спешит по делам. Теодор сталкивается с незнакомкой.
Теодор (неловко). Прошу прощения. Нелепо вышло! Я так спешу… Незнакомка. Куда? Теодор. В музей. Незнакомка. Сегодня все музеи закрыты. Теодор (удивленно). Но как? Незнакомка. Пасха. Теодор. Опять воскрес? Незнакомка. Уже давно воскрес. Погуляем? Теодор (пожимая плечами). А давайте. Давно мне не виделись столь чудесные особы. Незнакомка. А вы угодник. Теодор. А что вы любите? Незнакомка. Вино. И лимонное джелато. Теодор (с улыбкой). Какое совпадение. Я тоже. Незнакомка (усмехнувшись). Я знаю, кто вы. Я читала ваши статьи. Теодор. И что вы думаете? Незнакомка. Вы ищете и учитесь. Вы далеки от людей, как звезды от нашей планеты. Вы учитесь замечать красоту в настоящем, но глубоко уходите в искусство. Столь глубоко, что даже жаль. Теодор. А что я ищу? Незнакомка. Вакха. Вы ищете, но не находите. Теодор. Я пытаюсь понять суть вещей. Незнакомка. Суть? Теодор. Красоту. Незнакомка. Красоту Вакха? Теодор. Красоту природы Вакха. Незнакомка(остановилась и вскинула подбородок). Не в этом правда искусства! Теодор (серьезно). А в чем же? Незнакомка (тычет в грудь). В вас! Теодор (удивленно). Где-то я это слышал… Незнакомка. Дионис — это Аид. Синтез живого и мертвого, цветущего и увядающего. Вы — Природа. Вы — «Весна». Вы и есть Красота, Теодор. Теодор. Но в чем правда? Незнакомка. Вы все еще слепы, Тео. Теодор (с сомнением пятится). Мне лучше уйти. Незнакомка. Если вы не знаете, где искать, вернитесь к началу!Действие пятое
Сцена первая
Теодор поспешно ушел. Девушка осталась стоять и смотреть ему вслед. Теодор в смятении пришел к церкви, где идет вечерняя служба. Теодор мнется и сомневается, но садится на последний ряд в середине службы, когда пастор проповедует. Теодор снимает шляпу и кладет на свободное место рядом.
Пастор. «Освободившись же от греха, вы стали рабами праведности», Послание апостола Павла к римлянам. В святом Крещении мы даем обет отдаляться от всякого греха, ходить в обновленной жизни и исполнять заповеди Спасителя. Освобождение от греха и порабощение правде, как указывает Апостол, лучше всякой свободы. Говоря о законе и свободе, каждый из нас думает о гражданских правах, уголовной ответственности. Но как часто мы забываем, что наша свобода не ограничивается только лишь заключением в четырех стенах. Мы все должны следовать общественным правилам, чтобы мир не погрузился в хаос. Но хаос в душе человеческой и есть первоисточник хаоса мирового. Чистота помыслов и деяний, праведность и исполнение закона божьего, следование пути Спасителя — вот что дает возможность нашему сердцу принять Христа и жить во Христе, ведь наша свобода и есть Христос.Пауза
Молитесь, братья и сестры, дабы моя и ваша жертва была угодна Богу Отцу Всемогущему. Все (кроме Теодора). Да примет Господь эту жертву из рук твоих…Трижды звенит колокольчик, все прихожане становятся на колени. Теодор сидит на стуле и смотрит перед собой. Он поднимается и молча покидает церковь.
Сцена вторая
Теодор в задумчивости идет по улице и разговаривает сам с собой.
Теодор (устало). Это уже никуда не годится. Уже год прошел с тех пор, как я вернулся из Флоренции. Я устал, почти занемог, и вот опять. Опять все напоминает мне о том, что я денно и нощно пытаюсь найти, и все никак не нахожу. Уехать, убежать, спрятаться. Но от себя не спрячешься, и от поисков в своей голове, и от мыслей, которые одолевают раз от раза. Я устал думать эти мысли. Я хочу, наконец, его найти. Найти чертого Элиаша Флама! (Качает головой и останавливается.) Как же это все глупо! Нельзя найти того, кого, возможно, никогда и не было! Да нет же. Был. Конечно, был (Восклицает.)Сцена третья
Теодор вспоминает беседу с Элиашем. Элиаш появляется в его сознании, стоит у картины Караваджо, не оборачиваясь к нему.
Теодор. У меня чувство… Острое чувство, что наша встреча неслучайна. Элиаш. Случайности не случайны. Теодор. Чжуан-Цзы? Элиаш. Возможно, Демокрит. Теодор.Миллионы решений и выборов стоят за каждым днем нашей жизни. Элиаш. Золотые нити Ариадны. Теодор. А вы знаток! Элиаш. Время удивительная вещь. В мире людей оно течет быстрее, а в мире вещей словно бы застывает. Теодор. Я рад, что встретился с нами. Элиаш.Мы встретимся вновь. Теодор. Думаете? Элиаш. Время придет. Там, куда ведут все дороги.Теодор оборачивается к нему, а затем закрывает лицо руками. Элиаш уходит и остается тишина.
Теодор. Здесь нет ничего, все мертво. Святость идет рука об руку со смертью. Отвернувшийся от семьи, которой не нужен, от земной любви, которая вовсе таковой не была, от своей работы и науки, которая была так важна… Я стал свободен. Свобода… (Горько усмехается.) Только вот я свободен и от греха, и от праведности. Но не свободен от самого себя (Держит паузу.) Вернуться туда, откуда все началось. Во Флоренцию? Но все берет свое начало не там, не в Уффици, не в галерее перед Караваджо, не с разговора и лимонного джелато. (Смотрит наверх, пытаясь что-то разглядеть.) Все начинается с реки. Весь мир начинается с Рима.Сцена четвертая
Теодор садится за столик, кладет федору на соседний стул. Официантка принимает заказ.
Теодор. Бокал вина, пожалуйста. Элиаш (подходит к столику). Где нет вина, там нет любви? Теодор (с улыбкой). Все дороги вели в Рим. Элиаш (садится напротив него). Но шли мы разными путями. Теодор. И вот, наконец, мы здесь. Элиаш. Ты сделал свой выбор. Теодор. Верно. Я увидел Красоту. Элиаш (улыбаясь). И Правду. Теодор. Я знал это с самого начала…Официантка ставит перед ними два бокала вина и уходит.
Элиаш. Знал, но страх был сильнее. И в чем же Красота теперь, Тео? (Берет бокал в руки.) Теодор. В этом моменте. И во мне самом.Элиаш улыбается, Теодор берет бокал и они соприкасаются, затем пьют вино и ставят бокалы на столик. Элиаш поднимается и протягивает руку Теодору.
Элиаш. Следуй за мной, потомок древнего народа.Элиаш и Теодор уходят. Появляются танцующие вакханки, держащие кувшины и венки, виноградные лозы и кубки с вином.
Голос. Ты возлюбил меня. Отринул своего бога, вернулся в лоно веры… Вакханки. Радуйся с нами, радуйся с нами. Лес необъятный гремит! Пой с нами, пей с нами! Бог наш тебя взвеселит! Голос. Истина во мне! Вакханки. Венчанный хмелем Дионис тебя одарит! Мы нашего славим, нашего бога, нашего щедрого бога! Его пьем вино, его виноград, мы восславим, восславим, восславим! Пой и танцуй, пой и танцуй, нимфы поют для тебя! Ночь пусть приходит, гремит, распевая, весельем заводит, изводит, манит! Пусть венчанный хмелем Дионис тебя одарит! Голос (громко). Славь меня, Тео, славь меня, Тео! Славь! На то моя воля и вера твоя! Вакханки. Мы танцуем и славим, танцем и славой, восславим, воздарим! Великий Дионис, бог виночерпий, бог винодел! Радуйся с нами, возрадуйся с нами, танцуй! Пусть венчанный хмелем Дионис тебя одарит!Конец