Когда хочется спать...

Конец рабочего дня, и я валюсь с ног от усталости, глотаю из твоей любимой синей кружки с треснутой ручкой горячий кофе. Перед глазами плывут буквы, сливаясь в каком-то сумасшедшем танце. Спать нельзя. Вот-вот должна зайти Рогозина, чтобы выслушать обычный мой доклад по делу. А я так устала, что не могу даже думать. — Амелина, иди приляг, — слышу твой сонный голос. — Я, в отличие от тебя, не горю желанием выслушивать выговор от Галины. И вообще, я не устала. — Оно и видно... Я бросаю взгляд на бумаги, зажатые в руке вверх ногами. Глаза закрываются сами собой. Оборачиваюсь к дивану, на котором лежишь ты. Да, у нас обоих был сегодня очень тяжелый день. Я помню, как на днях ты сказал мне: «Оксана, полицейский — это призвание, потому что ни один нормальный человек не согласится на двенадцатичасовой рабочий день за нашу зарплату». И, наверное, ты прав. Несмотря на усталость, на небольшую зарплату и все остальное, я с радостью встаю на работу по утрам. Работа уже давно стала моей жизнью. Как и ты. Знать, что рядом с тобой всегда есть кто-то, кто понимает тебя, думает так же, как и ты и готов поддерживать тебя во всем — восхитительно. В трудный момент, когда на глаза наворачиваются слезы и все валится из рук, ты всегда найдешь для меня пару шуток, теплое слово, или просто обнимешь — и станет легче. С тобой мне просто молчать. А еще ты понимаешь меня лучше всех. Потому что тебе, как и мне, не к кому возвращаться холодными темными вечерами. Потому что тебя, как и меня, дома никто не ждет. Я знаю, что тебя, да и меня тоже, многие за глаза считают чудаками. Это не так. Я — самая обыкновенная одинокая девушка, которая компенсирует отсутствие личной жизни работой. А ты... Ты не похож на всех мужчин, с которыми я встречалась. Работа — все для тебя. Без нее ты не существуешь. А я не существую без тебя... Я встаю с кресла и опускаюсь рядом с тобой на диван. Ты открываешь глаза и улыбаешься мне, приподнимаясь на локте. — Не могу больше, — качаю я головой. — Глаза закрываются. Ты пододвигаешься, давая мне лечь. Закрываешь глаза, но твои губы по прежнему улыбаются. И внутри у меня разливается необычайное тепло. Я по-новому смотрю на твои взлохмаченные, давно не стриженные волосы, тонкие бледные губы, мелкие морщинки в уголках глаз. Ты лежишь лицом ко мне, подложив руку под голову. Так уютно, так по-домашнему я никогда себя не чувствовала. Глаза слипаются, но перед тем как уснуть я должна кое-что сделать... Я поднимаю руку и провожу по твоим волосам. Ты уже успел уснуть, и я чувствую поднимающуюся в душе нежность. Осторожно запускаю пальцы в твои волосы и начинаю осторожно перебирать мягкие пряди. Ты ведь все равно ничего не вспомнишь, так почему нет?.. — Ваня... — ласково шепчу я и, наклонившись к тебе, целую в губы. И чувствую, как мою талию обнимают теплые руки. Ты отвечаешь на поцелуй. Сердце подпрыгивает и устремляется куда-то вниз. Я замираю, как влюбленная школьница, все еще прижимаясь ртом к твоим губам. Ты осторожно берешь мое лицо в ладони и нежно целуешь мои веки, нос, губы, щеки, лоб... А я обхватываю тебя за шею. Наверное, от усталости у нас обоих помутился разум. — Оксана... Ты смотришь на меня так по-детски удивленно, как будто видишь в первый раз. А я прячу лицо, пытаясь скрыть пылающие щеки. Ты засыпаешь на моем плече, и твое дыхание приятно щекочет мою шею. Хорошо, что в темноте никто не видит мою глупую счастливую улыбку. И жаль, что я не увижу лицо Рогозиной, когда она зайдет в лабораторию за отчетом.