Долгожданное воскрешение

После случая возле дома Дурневых в отношениях между доцентом кафедры и академиком почти ничего не изменилось. Разве что Черноморов иногда бросал в сторону Горгоновой двусмысленные взгляды, а после глубоко задумывался, слегка улыбаясь в бороду. Медузия же вела себя более странно: старалась меньше пересекаться с Сарданапалом, почти не появлялась у него в кабинете, а Зубодериха пару раз застала ее в кабинете, подправляющую макияж, явно размытый слезами. Но другие преподаватели, ученики и даже Сарданапал, из-за своей постоянной рассеянности, никаких перемен, происходящих с доцентом, не замечали. Академик насторожился только тогда, когда поддержал Медузию, оступившуюся на лестнице, а она резко вырвала руку и убежала. После этого он пытался поговорить с Горгоновой, но на расспросы она не отвечала, приглашения попить вечером чаю в кабинете академика не принимала, и экранировать мысли никогда не забывала.

***

(Глава 11, «Таня Гроттер и магический контрабас», Д. Емец) — Ты уже здесь? — услышал Ванька голос Зубодерихи. — Да, — ответила Медузия. — Нам надо поговорить. Последнее время у нас в школе происходят странные вещи. Нежить в подвале, странные голоса, похищение меча из мира лопухоидов. Наконец, то, что девочка уже здесь… Думаю все связано с пророчеством. Точнее, с его следующей частью. — Ты о «Коварство бессмертных нельзя угадать, предаст даже тот, кто не может предать»? — с пониманием спросила Зубодериха. … — … А почему, к примеру, не Сарданапал? Вот уж на кого совсем нельзя подумать, — улыбнулась Зубодериха. — Недавно я видела, как он зачем-то крался в подвал по той старинной лестнице что ведет к Жутким Воротам. — Чушь! — возмущенно оборвала ее Медузия. — Сарданапал никуда не будет красться! Он хозяин Тибидохса. Ему не нужно ни от кого прятаться… Я думала, ты дашь мне совет, Зуби, а ты порешь чушь! Если в ближайшее время что-то случится с волосом, ты знаешь, к чему это может привести. Под угрозой будут Ворота, да и все существование нашего мира! Та-Кого-Нет опасна для вас, «темных», ничуть не меньше, чем для нас, «белых». Медузия энергично повернулась и ушла, хлопнув дверью. — Погоди! Я знаю, что он для тебя сделал, но я совсем не то хотела сказать! Давай обсудим! — крикнула Зубодериха. Схватив то, что попало ей под руку, она торопливо заложила книгу скворчащей на сковородке сарделькой и кинулась следом за Медузией.

***

Медузия бежала по коридору, волосы превратились в змей и шипели, в глазах стояли слезы. Да как она смеет?! Как смеет она подозревать Сарданапала, который много всего сделал не только для нее, но и для всего Тибидохса. Он готов жизнь отдать за учеников, за Буян, а Зубодериха обвиняет его в предательстве. Она бежала в темноте, не разбирая дороги, и внезапно врезалась в Сарданапала. Отскочила, извинилась, развернулась, и сделала вид, что куда-то ужасно спешит. Ей удалось даже миновать несколько коридоров, до того как ее догнал академик, и схватив за плечи, развернул к себе. Полыхнула искра, и несколько факелов загорелись. — Медузия? Ты чем-то расстроена? — взволнованно спросил Сарданапал, разглядывая слезинки на ее щеках. — Нет, все в порядке… — она отвернулась. — Почему ты не хочешь рассказать мне? Ты мне не доверяешь? — Сарданапал заглянул ей в глаза. Это был удар ниже пояса. Она не доверяет академику? После того что он для нее сделал? Как она смеет обвинять других, если сама ничуть не лучше? Медузия не выдержала и разрыдалась. Сарданапал застыл, затем медленно обнял ее. Горгонова не вырвалась, вместо этого она крепче прижалась к академику. — Меди… — прошептал Черноморов. — Меди… Все хорошо… Не плачь… Меди… Откуда появилось ласковое сокращение ее имени, он не знал. Само вырвалось, когда он пытался подобрать нужные слова. Он старался ее успокоить. Затем выпустил искру и телепортировал обоих в свой кабинет. Опустил Медузию на диван, вынул из шкафа бутылку, и наполнил рубиново-красной жидкостью два бокала. Протянул один доценту. Она, не глядя, залпом опустошила его, потом откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза. Академик вызвал из воздуха плед и накрыл Горгонову, осторожно сел рядом и приобнял женщину. Медузия прижалась к нему. Сколько они так сидели, точно никто не знает, но им обоим казалось, что не больше минуты (на самом деле прошло не менее часа). Потом доцент кафедры нежитеведения судорожно вздохнула и поднялась на ноги. Прежде чем Сарданапал успел что-то сказать, она выскользнула из кабинета и растворилась в темноте коридора. Черноморов подметил, что его отношения с Медузией выходят за рамки дружеских. Но… Неужели он влюблён? Нет, он сразу же отмёл эту мысль. Да кто он такой, чтобы претендовать на сердце этой невероятно умной, собранной, идеальной во всех смыслах этого слова красавицы. Медузия… Меди… Он не мог перестать думать о ней. Внезапно вспомнил, что чем больше любят человека, тем больше боятся его потерять. Представил Горгонову, погибшую в битве с Чумой-дель-Торт. Бледное лицо, застывшие глаза, мертвые змеи, кровь на виске — след от искры, несущей смерть… Сердце пронзила острая боль, как от удара копья. Нет, он не хочет, не может ее потерять. Он будет оберегать её, он примет ее смерть на себя. Он сохранит её во что бы то ни стало. — Разрази громус — из кольца вылетела искра. Грянул гром, сверкнула молния. Клятва была услышана.

***

Тем временем доцента кафедры нежитеведения раздирали противоречивые чувства. Она лежала на кровати и прокручивала в голове всё случившееся в кабинете Сарданапала. Вот она не выдержала и разрыдалась. Горгонова ругала себя за это проявление слабости. Она ведь гордилась своим самообладанием, собранностью и способностью трезво рассуждать. А тут слёзы… Но, с другой стороны, если бы выдержка не изменила ей, она бы никогда не узнала каким заботливым и ласковым бывает академик. Меди… Определённо, такое сокращение ее имени ей очень нравится. И вообще рядом с Черноморовым было так хорошо и спокойно. И если она сбежала от него, то только потому, что испугалась расспросов академика. Ей не хотелось подставлять Зуби. Быть может, она просто неправильно ее поняла… Перед мысленным взором снова возник Сарданапал. Как нежно и ласково он обнимал её. Даже слишком нежно… для друга. Медузия быстро отбросила эти мысли. Академик всегда был добр ко всем. Это абсолютно ничего не значит… Не значит?! Хочет ли она чтобы между ними было нечто большее, чем дружба? Надеется ли, что Сарданапал обратит на неё внимание? На эти вопросы доцент не могла дать ответа. Или боялась признаться даже себе?..