Скиталец

В столовой стояла гробовая тишина. Это было фрустрирующее зрелище, потому что столовая всегда была местом жарких дискуссий и обсуждений. Люди собирались в небольшие группы и рассказывали о проведенных выходных. Сейчас же здесь царила мрачная и давящая атмосфера. Взяв тарелки с едой, я быстро направился к нашему месту, где Некет, Аня и я собирались на каждом обеденном перерыве. Так как я первый из нашего трио, кто пришел в столовую — нужно было занять места для Некета и Ани. — Что произошло? — спросила Аня, садясь напротив меня. Она выглядела удивленной и подавленной, а ее глаза бегали по людям в столовой. — Я сам не знаю… — ответил я, водя ложкой в грибном супе. Мрачная атмосфера была заразной — у меня в один миг пропал весь аппетит. Я окинул взглядом людей, собравшихся в столовой. Одни выглядели напряженными, а другие не скрывали своего раздражения, причину которого я не мог понять. Возникало ощущение, что произошло что-то плохое, но ничего подобного не было. Я проверял новости каждый день перед выходом из дома. Все было как обычно. Председатель Совета Наблюдателей о разработке новых протоколов для обеспечения непрерывного и перекрестного наблюдения. Правительство РФ призвало граждан разместить у себя камеры для безопасности. Обычный вторник. — Вы что, только сейчас это заметили? — к нам присоединился Некет. — Вам обоим стоит больше внимания обращать на окружающих. Его слова звучали, как упрек. Хоть он и был в какой-то мере прав. Мы с Аней были замкнутыми людьми — круг нашего общения не был внушительным. А наше внимание было направлено только на знакомых людей. Но мне не давала покоя одна его фраза. — Погоди. Ты хочешь сказать, что это происходит уже давно? — Ага, — Некет пожал плечами. — Постепенно люди начали отдалятся друг от друга. Сейчас же это достигло такого апогея, что даже такие узколобые люди как вы это заметили. На последнем предложении он улыбнулся, смягчая его смысл. А затем, как нивчем не бывало, принялся трапезничать, игнорируя тяжелую атмосферу. В этом был весь Некет. Несмотря на свое легкомысленное и откровенно детское поведение, он был весьма толстокожим. Наблюдая, как Некет с аппетитом поглощает суп, я почувствовал, что ко мне возвращается аппетит. — Но почему люди начали отдалятся? — спросил я, зачерпнув ложкой суп. — Хм? — пробурчал Некет. — Ты серьезно? Он посмотрел на меня с непониманием и удивлением, как будто ответ был очевидным фактом, который знали даже дети. Таким взглядом одариваешь человека, который спрашивает: “А почему Солнце не вертится вокруг Земли?” Я почувствовал небольшое раздражение. — Сам же сказал, что мы твердолобые, — парировала Аня. — Если не объяснишь, то не поймем. — Ха… — обреченно вздохнул Некет, сраженный собственными словами. — Поклонники “Писателей”. Когда существование феномена “Исчезновения” стало непреложным фактом, люди начали искать ему объяснение. Долго искать не пришлось, ведь в ОЧС есть 2-я заповедь, которая утверждает, что существуют “Писатели”. Да и сам Великий Основатель говорил, что они виноваты в феномене. В голове начали всплывать воспоминания полуторагодичной давности. Собрание ОЧС в Ростове, на котором выступал Великий Основатель Григорий, и на котором он и объявил, что феномен “Исчезновения” дело рук неких высших сил. “Да уж…” — мысленно протянул я. То что раньше было краеугольным камнем Общества Четвертой стены, теперь стало яблоком раздора. Я посмотрел за спину Ани, на всех людей сидящих в столовой. Теперь я мог четко увидеть, что они были разделены на 2 группы. “Те кто поклоняется “Писателям”, и те кто не”, — понял я. — И что же дальше будет? — с ноткой страха спросила Аня. — Надеюсь все будет хорошо… — вклинился я. Мои слова звучали не слишком обнадеживающими, но Аня слегка улыбнулась. — Да… — протянул Некет. Его глаза стали выражать грусть и потерянность. Он медленно обвел сидящих людей взглядом. — Я тоже… *** “С сегодняшнего дня, мы объявляем о создании Церкви Писателей!” — доносился из телевизора громкий и властный мужской голос. На следующий день, в столовой включили телевизор, на котором проигрывалась запись собрания Петербургского филиала ОЧС. Возле трибуны стоял невысокий мужчина в сетчатой рубашке и темной безрукавке. На его голове уже проглядывалась залысина, а самому ему было на вид 45-55 лет. Не смотря на свой внешний вид, он производил впечатление Большого человека. Его речь была четко поставлена, а жестикуляция дополняла сказанные слова, наполняя их эмоциями и чувствами. Прирожденный лидер. “Нас не устраивает, что лидер Общества Четвертой стены — Великий Основатель Григорий полностью посвятил себя борьбе с даром наших создателей! Феномен “Исчезновения” — божье проведение. “Писатели” желают подарить нам новый опыт, направить нас в другие миры, чтобы мы несли их Слово и Волю!” Последовал оглушающий звук оваций на записи. Некоторые зрители в столовой последовали их примеру и также активно рукоплескали. Те же, кто просто смотрел на это, выглядели раздраженно. Наше трио сидело на своем обычном месте, с которого мы наблюдали за разворачивающейся картиной. Спикера на записи звали Александр Ломов. Он был главой Петербургского филиала ОЧС, но теперь, похоже, решил основать свое религиозное направление. “Общество Четвертой стены должно быть расформировано! А конвенция “О перекрестном наблюдении” должна быть отменена! Феномен не несет никакой угрозы для человечества, напротив его цель — направить нас в светлое и прекрасное будущее!” Из телевизора звучали радикальные лозунги, которые в буквальном смысле призывали добровольно стать жертвами феномена “Исчезновения”. Я посмотрел на лица своих напарников, чтобы узнать их реакцию. Аня выглядела напуганной и напряженной. Некет же смотрел на телевизор пустым взглядом — его глаза не выражали вообще никаких эмоций. “Похоже их это потрясло в немалой степени…” — пришла в голову мысль. *** На следующий день столовая выглядела опустошенной. Да, здесь были люди, обедающие и обсуждающие последние события, но возникало ощущение, что половину народу просто удалили. От взгляда на полупустую столовую я почувствовал облегчение и спокойствие. Мне нравились места, в которых не было много людей, и сейчас столовая стала одним из таких мест. — Долой ОЧС! Долой Григория Морозова! — окна содрогнулись от криков с улицы. Пройдя к нашему месту и поставив тарелки, я выглянул в окно. Перед офисным зданием собралась толпа людей, которые держали наспех сделанные плакаты с требованиями закрыть Общество Четвертой стены. Беглым взглядом окинув толпу митингующих, я насчитал порядка 100 человек, и их становилось все больше. — Что здесь происходит?! — испуганная Аня подбежала ко мне. Я жестом пригласил ее посмотреть в окно. Ее глаза округлились от взгляда на толпу кричащих людей. — О боже… За ней следом с усталым видом плелся Некет. Не став ничего говорить, он заглянул в окно. — Похоже ситуации накаляется… — напряженно протянул он. — Ни то слово, — согласился я. Мои нервы были напряжены. Вид разъяренной толпы, готовой разорвать тебя нагонял ужаса. “Еще вчера же все было нормально…” — Эй! Вы не имеете права! — послышался возмущенный вскрик с улицы. — Мы не сделали ничего противозаконного! К митингующим подбежала полиция с ОМОН и начала выхватывать наиболее активных. Чуть дальше вдоль улицы виднелась колонна автозаков. Правоохранители особо не церемонились — в ход шли дубинки, а некоторые митингующие содрогались, лежа на земле, похоже их били электрошоком. Одни принялись бежать, стараясь избежать участи быть избитыми. Вторые старались отбивать своих из лап хранителей порядка, и им это удавалось — ОМОН быстро переключался на другие, одиноко стоящие цели. Третьи и вовсе продолжали кричать свои требования пока их не положили лицом в землю. Это было похоже на ад. Крики людей полные ненависти к Обществу Четвертой стены накладывались на мольбу не использовать электрошокеры и истошные визги, образуя агонизирующую какофонию ужаса. Мне было больно на такое смотреть, поэтому я отпрянул от окна и взяв тарелки, пошел в наблюдательную — туда где я не услышу этого кошмара. *** Дни сменялись днями. Я, также как и Аня и Некет, больше не обедал в столовой. Причина была проста — митингующие не сдаваясь, приходили к зданию каждый день и жесткие задержания повторялись каждый день. В таком темпе прошла неделя. Как я слышал, протестующие собирались даже на выходных и их было больше по понятным причинам. “В Москве прошел митинг сторонников Церкви Писателей”, — читал я новости. Протесты происходили по всей России. Люди требовали закрытия Общества Четвертой стены и прекращения выполнения конвенции “О перекрестном наблюдении”. Часть митингующих не разделяла взгляды основателя Церкви Писателей, и просто требовали прекращения слежки. “Каждый день все веселее и веселее…” — саркастично подумал я, листая новости и отрабатывая пальцем циклы из 3-х постукиваний по столу. “Церковь Писателей признана экстремистской организацией…” Ответ государства не заставил себя долго ждать. ЦП была опасна тем, что требовала прекращение слежки, которая обеспечивала спасение от феномена “Исчезновения”. Само по себе требование не является чем-то опасным, но сектанты ЦП громили городские камеры, что и послужило основанием для объявления их экстремистами. “Что за херня происходит…” — я болезненно потер виски. — “Зачем… зачем они это делают?” В этом не было смысла. Да, можно было верить в “Писателей” как в богов, и отказаться от непрерывного и перекрестного наблюдения для самих себя, но зачем насильно обрекать других людей на становление жертвами феномена “Исчезновения”... Это было глупо и отвратительно. Каждый человек должен сам решать во что ему верить… “Ебанные фанатики”, — во мне росли гнев и раздражение. Сектанты ЦП за какую-то неделю с момента своего формирования стали врагом здравого смысла. Вера меняет людей, а фанатичная вера — превращает их в монстров. “США, Канада, Великобритания, ОАЭ, Шотландия, Финляндия, Бразилия признали Церковь Писателей террористической организацией”. Похоже другие страны тоже поняли, что ЦП опасна из-за своих взглядов. *** Последовали задержания и аресты. Пособников и членов Церкви Писателей арестовывали одного за другим. Александр Ломов — лидер и основатель ЦП, залег на дно. Ежедневные митинги прекратились и все вернулось на круги своя. Ростовский филиал ОЧС набрал новых сотрудников на замену ушедшим. К счастью спрос был высок, поэтому потери восполнились за неделю. Столовая была заполнена до отвала, но места нашего трио были пусты. Поставив тарелки, я окинул всех людей беглым взглядом. Они общались, обсуждали последние новости и строили планы на будущее. От подобной картины я невольно улыбнулся. — Как приятно видеть, что все наладилось, — из созерцания меня вывел нужный тонкий голосок. Это была Аня. — Смотришь на это все и хочется улыбнуться… Она также как и я оглядела людей в столовой. А затем, Аня развернулась ко мне с глупой улыбкой на лице. — Пф, — я невольно прыснул. — Ч-чего? — она вжалась в стул, смущенно смотря в сторону. — Ч-чего смешного? — Извини, просто у тебя было смешное выражение лица. Я не смог сдержаться, — я поспешно пытался объясниться. Мое лицо горело от смущения, а сердце бешено стучало. — Ого, Миша. Выглядишь как помидор, — послышался насмешливый голос Некета со стороны. — Что я пропустил? Сев рядом со мной, он вопросительно посмотрел на Аню, ожидая ответа. Она же в ответ на его взгляд поспешно отвела глаза. — Н-ничего… — ей было стыдно говорить о своей глупой улыбке. — Ха… — разочарованно протянул Некет. — Мы же друзья. Мне можно рассказать. — Н-нет, прости. Я-я умру от стыда, если расскажу… — Ну тогда, Миша? — Некет не сдавался и обратился ко мне с тем же вопросом. Я посмотрел на его наглое лицо. Под глазами уже были отчетливые темные круги, а в самих глазах — одна лишь усталость и тоска. Меня сбил с толку его вид. “Некет всегда был таким?” — я почувствовал легкий диссонанс. Затем, я посмотрел на Аню. На ее лице проступал румянец, а глаза смотрели в сторону. Собрав в себе всю смелость, она посмотрела на меня умоляющим взглядом. “Прости Некет, но… я… был сражен…” — мысленно протянул я. — Прости Некет, — устно повторил я свои мысли. — Это будет бестактно… — Ну блин… — пожаловался Некет, откидываясь на спинку стула. — Это нечестно… Стул под ним издал протяжный скрип. Возникло ощущение, что он вот-вот развалится. Поняв, что дело плохо, Некет вернулся в исходное положение. — Нужно было прийти пораньше, — непринужденно ответил я. — И тогда бы ты ничего не пропустил. — В следующий раз, я буду здесь раньше всех! — продекларировал он. *** “Сообщается о взрывах в дата-центрах в нескольких регионах России”, — с таких новостей начался следующий день. Судя по всему, какие-то безумцы устроили рейд на дата-центры. Большого вреда это не принесло, потому что крупные компании не хранят свои данные в одном месте. Всегда есть резервные копии. Но сами по себе акты подрыва были странными. Какую цель преследовали подрыватели? Кому понадобилось подрывать хранилища данных? К сожалению ответы на эти вопросы отсутствовали. “Ну да ладно”, — подумал я, открывая дверь наблюдательной. Некет, как обычно, был раньше всех и уже сидел на своем месте читая что-то в телефоне. Увидев меня, он убрал телефон в карман. — Привет, Миша, — устало поприветствовал он меня. — Как дела? — Привет. Нормально. А у тебя как? — ответил я, проходя к своему столу. Некет откинулся на спинку кресла и посмотрел в потолок. — Как обычно… — ответил он. — Досмотрел то аниме до конца? Я принялся раскладывать свои вещи, доставая их из рюкзака. — Неа, извини, — честно ответил я. — Слышал про взрывы? — Ты про те, которые прогремели в дата-центрах? — спросил Некет, не отрывая взгляда с потолка. Его руки свободно болтались, когда он принялся раскачиваться из стороны в сторону. — Да, про них. Как думаешь кому вообще понадобилось взрывать дата-центры? — Хм… — он задумчиво хмыкнул. — А может их никто не взрывал. Не могли ли они сами взорваться, ну знаешь, из-за напряжения? Его вопрос имел смысл. В таком месте, как дата-центр, любая человеческая ошибка может привести к серьезным последствиям. Но это определенно был подрыв — так установило следствие. Хоть и доверия к правоохранителям было не на высоком уровне, в данном случае, причин для вранья у них нет. — Это определенно были подрывы, — ответил я, садясь на кресло. От моих слов Некет заметно напрягся. Его ранее плавные и медленные повороты из стороны в сторону, стали резкими и нервными. А руки, которые до этого свободно болтались, теперь были прямыми как штыки. — Вот как… — его голос дрожал. — Может они пытались стереть какую-то информацию? — Я тоже об этом подумал, — сказал я. — Но есть резервные копии. Поэтому это было глупо и бесполезно. — Тогда я без понятия… — Некет поднялся с кресла и хорошенько потянулся. После этого ритуала, он заметно успокоился. — Ну ладно, — я был сбит с толку странным поведением Некета. Казалось, что он был болен какой-то болезнью и с каждым днем ему становилось все хуже и хуже. — Ты в порядке? Он удивленно посмотрел на меня. — Конечно! — на лице Некета расплылась широкая улыбка. — Ты задаешь мне этот вопрос постоянно. Неужели я настолько плохо выгляжу? Задав этот вопрос, он указал на себя пальцем. — Если честно, то да, — прямолинейно ответил я. — Ты случайно не заболел? Некет удивился моей прямолинейности. А затем он принялся разминаться, демонстративно проверяя свое состояние. — Да, вроде, нет, — бодро ответил он. — Чувствую себя хорошо. — Как знаешь, — я пожал плечами. Если Некет не хотел говорить об этом, то было бесполезно его спрашивать. Уверен, когда придет время, он сам все расскажет. — Привет, ребят, — протянула Аня, открывая дверь. — Привет! — в унисон поздоровались мы с Некетом. День прошел как обычно.