Скиталец

Перед его глазами проносились образы. Они были чем-то похожи на фотографии — такие же фрагменты реальности, застывшие в одном мгновении. “Опоздает ли сегодня учитель по психологии?” — мысленно вопрошал Гриша, облокотившись на стену напротив аудитории. Повсюду сновали туда-сюда шумные студенты. Ему это не мешало. Достаточно было закрыть глаза и позволить своему воображению рисовать образы — вероятные развилки. “Сейчас — первая пара. Учитель живет далеко от университета. Приезжие из ближайших городов в области жаловались на пробки по пути к универу”, — в памяти всплывала информация необходимая для “симуляции”. Перед его взором друг за другом пронеслись два образа: 1. Опоздает. 2. Придет во время. Посмотрев каждый беглым взглядом, Гриша сконцентрировался на “самом вероятном”. В сознании возник опустевший коридор университета. Перед закрытой дверью в аудиторию, о чем-то разговаривая, толпилась одна группа студентов. Воображаемый “он” посмотрел на небольшие часы, висящие в коридоре. Вся поверхность циферблата выглядела размыто, а стрелок и вовсе не было. В воображаемом мире не существовало детальной информации: люди теряли свои лица, их одежда становилась серой и невзрачной, а надписи расплывались. Конечно, сконцентрировавшись на часах, Гриша мог представить какое-угодно время. Но это было не важно. Важен был факт — пара началась, а преподавателя не было. Удовлетворенный проделанной работой, он открыл глаза. Другие студенты уже расходились по кабинетам. Коридор постепенно пустел. Достав из сумки тетрадь, Гриша принялся перечитывать прошлые конспекты по психологии. Учитель опоздал. *** Прозвенел звонок, знаменуя конец пары. — Что ж, — Николай Иванович хлопнул в ладоши. — На этом на сегодня закончим. Не забудьте — в пятницу консультация по дипломной работе. Присутствовать — обязательно! У него были короткие темные волосы и добрые зеленые глаза. Он был одет в белую рубашку, небрежно заправленную в темно-коричневые брюки. Студенты спешили к выходу из аудитории, обсуждая следующую пару. Гриша направился к учителю. — Николай Иванович! У меня есть несколько идей насчет дипломного проекта. Можно с вами их обсудить? — спросил он. — Все вопросы в пятницу, — ответил учитель, потирая подбородок. — Ты же не хочешь опоздать на следующую пару? — Мне не терпится услышать ваше мнение! — сказал Гриша, скрестив руки на груди. — Ну ладно, я тогда запишу их, чтобы не забыть. — Отлично. Тогда до пятницы, Гриша, — сказал Николай Иванович, небрежно указывая в сторону выхода из аудитории. — Да, до пятницы, Николай Иванович! *** — Очень интересная задумка, — сказал Николай Иванович, рассматривая записи в тетради Гриши. — Психологические архетипы, да? — Ага, — кивнув, ответил Гриша. — Я выделил два архетипа, исходя из поведения людей в обществе. Архетип “Человек” следует установленным правилам и разделяет общечеловеческие ценности. “Зверь” искажает правила и ценности, замещая некоторые из них, либо отбрасывая из-за ненадобности. Это была первая консультация по дипломному проекту. Гриша учился на кафедре психологии, поэтому все темы для проекта были связаны с этим направлением. Николай Иванович закрыл глаза, обдумывая идею Гриши. — Ты же понимаешь, что к “Зверю” можно отнести почти любого человека? — спросил Николай Иванович после недолгой паузы. — Люди не следуют правилам беспрекословно. Некоторые из них мы адаптируем под себя. — Да, я уже думал над этим, — ответил Гриша. — Думаю, вместо четкого разделения, следует представить это в виде спектра. Слева находится идеальный “Человек”, а справа — “Зверь”. — Это уже разумно, — заметил Николай Иванович. — Люди слишком сложны, чтобы делить их на “черное” и “белое”. — Ага, — согласился Гриша. — Но, думаю, стоит обозначить точку перехода, когда человек перестает быть “Человеком”. Простите за тавтологию… Он почувствовал смущение от сказанной фразы. — Продолжай, — подбодрил его Николай Иванович. — Когда человек становится изгоем — это та точка, когда он превращается в “Зверя”, — сформулировал мысль Гриша. — Например, серийные убийцы. — Хороший пример, — улыбнулся Николай Иванович. — Не забудь добавить его в свою работу. — Да, конечно! — И ещё. Поищи побольше примеров для архетипа “Зверь”. Желательно не только преступников. — Большое спасибо, Николай Иванович. *** — Эй Гриша, — обратился к нему Николай Иванович. — Ты слышал про “Демона Лапласа”? Это была последняя пара на сегодня. Студенты спешно покидали аудиторию. — Чего? Нет, не слышал, — быстро ответил Гриша, собирая рюкзак. — Что это такое? — Допустим существует некий Демон, который, исходя из имеющейся информации, способен предсказать будущее. Гриша кивнул. — Если он будет знать о расположении и векторе движения каждой частицы во вселенной, то он сможет предсказать будущее со 100% вероятностью! — закончил объяснение Николай Иванович. — Звучит пугающе, не так ли? — Звучит, как очередной мысленный эксперимент. Много претенциозности, мало смысла, — небрежно ответил Гриша. — Хех. Может быть, — усмехнулся Николай Иванович. — К чему вы это рассказали? — спросил Гриша. — Недавно наткнулся на статью в газете про психа, который утверждал, что может вообразить себе движение всех частиц, — ответил Николай Иванович, закрыв глаза. — Мне сразу вспомнился “Демон Лапласа”. — Вселенная слишком сложна, чтобы можно было предсказать движение каждой отдельной частицы, — заявил Гриша, задумчиво потирая подбородок. — Возможно, — многозначительно протянул Николай Иванович. — Но, если, когда-нибудь это удастся, не будет ли это означать, что все предрешено? Каждый твой выбор не будет иметь никакого значения, потому что не будет от тебя зависеть. — Звучит кошмарно, — сказал Гриша. — Надеюсь, вселенная работает иначе. — Да, я тоже… Гриша собрал рюкзак, готовясь уйти, но в последний момент остановился. На подкорках его сознания скреблась тревога. “Это не похоже на Николая Ивановича”, — подумал Гриша, поворачиваясь в сторону Николая Ивановича. Он выглядел истощенным, а под его глазами проглядывались еле заметные круги. — Это на вас не похоже, — прямолинейно выпалил Гриша. — Да… — устало протянул Николай Иванович, опустив голову на стол. — У меня небольшие проблемы с сыном. — Проблемы с учебой? Вы, вроде, говорили, что он учится в каком-то институте? — поинтересовался Гриша. — Да, нет… Не совсем, — запинаясь, сказал Николай Иванович. — Я его не узнаю… Раньше он был жизнерадостным парнем. Ну просто копия меня в молодости. Но в последнее время он какой-то дерганный и зашуганный. Гриша инстинктивно кивнул. — Я не знаю… — продолжил Николай Иванович. — Он думает, что за ним кто-то следит. Я спрашивал у его друзей, но они сказали, что он в последнее время отдалился от них. А сам он мне ничего не рассказывает. — Мне жаль, — не найдя, что ответить, сказал Гриша. — Спасибо… — на лице Николая Ивановича появилась болезненная улыбка. *** — Эй, что-то Николай Иванович сегодня опаздывает сильнее обычного? — спросил студент с последнего ряда. — Ага, — согласился его сосед. — Это слишком даже для него. С начала пары прошел целый час, а Николая Ивановича все не было. В Грише начали накапливаться волнение и беспокойство. “Может с ним что-то случилось?” — подумал он, кусая ноготь большого пальца. Каждый раз, когда Гришу переполняли сильные чувства, не важно положительные или отрицательные, его тянуло грызть ногти. Гриша пытался избавиться от этой привычки, и у него получалось, но со временем она возвращалась. В аудиторию зашел заведующий кафедрой психологии. Увидев его, студенты на задних рядах принялись шептаться: — Похоже случилось что-то серьезное. — Неа… Это же Николай Иванович. Что с ним мож… — Попрошу тишины! — прервал их заведующий, повысив голос. — Николай Иванович отсутствует по семейным обстоятельствам. Сегодня его буду замещать я. *** Спустя неделю Николай Иванович вернулся в университет. Под его глазами были большие темные круги, а сами глаза, ранее источающие доброту и жизнерадостность, потеряли весь свет. В его походке читались сонливость и усталость. Казалось, из него высосали всю жизнь. Он был лишь тенью себя былого. Николай Иванович всегда вел пары с большим рвением и самоотдачей. Можно было сказать, что ему нравилась его работа. Обучать других. В этом было его призвание. Но теперь его пары напоминали глубокое болото. Время, которого раньше никогда не хватало, теперь тянулось невероятно долго. Одна минута ощущалась часом. Николай Иванович, любящий вступать в дискуссии со студентами, теперь убитым голосом зачитывал содержимое своей книги. Иногда, когда ему не хотелось проводить пару, он объявлял самоподготовку. А на консультациях по дипломной работе он предоставлял студентов самих себе. Руководство университета понимающе относилось к Николаю Ивановичу, но, когда прошел месяц, а его состояние и не думало улучшаться, его уволили. Для Гриши это было ударом. Николай Иванович был его любимым учителем, а его пары всегда были интересными. С ним можно было вести разговор на любую тему. Причина депрессии Николая Ивановича была в похищении его сына. Гриша узнал об этом из репортажа городского телеканала. На месте предполагаемого похищения был найден рюкзак с исписанной тетрадью. *** Придя в свою комнату, Гриша бросил свой рюкзак на стол и плюхнулся на кровать. Он жил в общежитии. Путь от дома до университета занимал несколько часов, поэтому Гриша поселился в общежитии. Похоже, у его соседа еще были пары. От скуки Гриша принялся осматривать комнату. Он не особо был с ней знаком, потому что, обычно, утром он спешил в университет, чтобы обсудить с Николаем Ивановичем очередную “гениальную” идею, а вечером, после всех пар, он делал домашнее задание и полностью выжатый, как лимон, ложился спать. Комната была небольшой. Немного тесной для двух человек. В, примерно, 10 метрах, напротив входной двери располагалось единственное окно. Под ним, разделяя 2 кровати, стояли 2 прикроватные тумбочки. Сбоку от входной двери, на стороне Гриши находился невысокий книжный шкаф. В нем лежали книги, которые он взял в библиотеке для работы над своим дипломным проектом. Гриша обводил взглядом каждый уголок, пока не натыкался на интересные предметы. Вот бронзовые солдатики, которых его соседу подарили родители. Вот книги, взятые в библиотеке. Хоть он и учился на психолога, ему также были интересны психические болезни и отклонения. Он хотел получить второе образование как раз в этой сфере, как Николай Иванович. От мыслей о нем Грише стало тяжело на душе. Его взгляд остановился на сертификатах о занятых призовых местах на конкурсах по литературе. Он был в этом когда-то хорош. Мама и папа заставили Гришу взять эти сертификаты с собой. Видимо, надеялись, что, смотря на них, он решит снова начать писать. Родители не понимали его выбор специальности. С детства у Гриши было экстраординарное воображение. Оно выражалось в неиссякаемым потоке идей и образов. На каждое, сказанное Грише, слово его разум вырисовывал яркие сцены. Скажи ему: “Ты набрал высший балл в своей группе”, и его воображение слетит с петель, изображая Гришу, достигшего вершины горы под названием “Контрольная по математике”. С 12 лет он писал рассказы, которые его родители отправляли на разные конкурсы. Он часто оказывался на призовых местах. Мама и папа пророчили ему прекрасное будущее. Его называли “Современным Достоевским”, но это не то, что было интересно Грише. Со временем придумывание историй скатилось в рутину. В этом не было никакой сложности, не было вызова. Тогда Гриша попытался перенаправить свое воображение в другое русло. Он попробовал предсказать, что будет делать его мама. И конечно же, у него не получилось. Люди оказались сложнее выдуманных персонажей. Затем в книжном магазине Грише на глаза попался учебник по психологии. Поняв, что это то, что ему нужно, он принялся слезно просить маму купить его. В итоге, Гриша вернулся домой с широкой улыбкой до ушей, держа в руках учебник. Книга была невероятно сложной для понимания, особенно для ребенка. Гриша не мог понять большинства “заумных” слов, поэтому он часто спрашивал у папы, что значит тот или иной термин. С большим трудом, но папа смог найти близкий аналог для почти всех сложных слов. Гриша потратил около месяца на прочтение и усвоение материала из книги. И вот, настал момент истины — он попытался предсказать всего одно действие своей мамы. Гриша увидел, как мамина подруга подходит к подъезду. Закрыв глаза, он позволил своему воображению рисовать образы развития событий. Знания, почерпнутые из книги, помогли направить поток мыслей в нужном направлении, и в разуме Гриши предстало несколько вариантов. Каждый образ представлял собой сжатый клубок информации. Концентрируясь на одном из них, Гриша “распечатывал” его, а воображение создавало сцену. Это было похоже на сон. Все вокруг было нечетким и непостоянным, свою форму сохраняли только объекты, на которых он концентрировал внимание. “Мама подходит ко входной двери и открывает ее. За дверью стоит её лучшая подруга. Они о чем-то говорят. Затем мама, выглядящая уставшей, приглашает ее войти”, — это и было предсказание Гриши. По-детски наивное, но подкрепленное знаниями психологии. “Люди — существа социальные, а посему жаждут общения. Лучшая подруга входит в число людей, которых мама рада видеть, независимо от своего состояния”, — к таким выводам пришел маленький Гриша. И предсказание сбылось. Словами не описать насколько тогда Гриша был счастлив. Это маленькое, незначительное событие закрепило в его голове любовь к психологии и определило всю его жизнь. Спустя годы он набрался опыта, научился извлекать информацию из всего подряд и мог похвастаться большим коэффициентом успешных предсказаний. Его прогнозы сбывались в большинстве случаев. Из 10 прогнозов не сбывались только 3. Вспоминая свое детство, Гриша почувствовал укол ностальгии. Вместе с ней в его сердце начало зарождаться сомнение. “Может быть не стоило бросать писательство и идти в психологию?”, — подумал он, закрывая глаза ладонью. В его голове вспыхнули образы. Все они брали свое начало в поворотном моменте жизни Гриши — в его первом успешном предсказании. “Что если бы он тогда ошибся?” — этот вопрос породил множество вариантов. Они роились экспоненциально — каждое “гипотетическое” решение порождало новый поток образов. Вскоре их количество достигло критической массы. Разум Гриши не мог обработать столько информации, но воображение было не остановить. Поток не прекращался. Течение было такой мощности, что его уже нельзя было заткнуть самостоятельно. Из потока образов его вытянул стук в дверь. Мысленно поблагодарив человека за дверью, Гриша встал с кровати и медленно побрел в сторону пластикового ящика с лекарствами. Каждое его движение отдавалось головной болью. Найдя таблетки от головы, он обвел комнату взглядом, ища стакан с водой. К сожалению, стакана рядом не оказалось, поэтому он закинул таблетку в рот и проглотил её. Стук в дверь повторился. Бросив остальные таблетки обратно в аптечку, Гриша зашагал в сторону входной двери. Открыв дверь, Гриша увидел мужчину средних лет. У него были растрепанные темно-коричневые волосы и неухоженная густая борода. Одет он был в потрепанную темно-синюю куртку, на которой можно было заметить пятна. На незнакомце были темно-серые мешковатые брюки, а на коленях виднелись небольшие дырки. Он выглядел как бомж, которого можно встретить на рынке, собирающего деньги с проходящих людей. — Морозов Григорий Сергеевич? — бесцветным тоном спросил незнакомец. Его голос был охрипшим. От неожиданности Гриша на секунду замер. Его редко называли полным именем. Так к нему обращался только отец, когда у него был серьезный разговор. — Д-да, это я… — ответил Гриша, вглядываясь в лицо незнакомца. Он, определенно, не был с ним знаком. У Гриши была отличная память на лица, поэтому он мог легко определить видел ли он когда-нибудь человека. Бомжа, стоящего перед ним, он видел впервые. — Отлично. Хоть на этот раз мне повезло, — сказал незнакомец, закрыв глаза и приложив указательный и большой пальцы к переносице. — Не знаю сколько у меня времени, поэтому слушай внимательно… Но для начала пропусти меня, мне неудобно говорить в проходе. Открыв глаза, он ловким движением проскользнул мимо Гриши и оказался в комнате. От неожиданности Гриша впал в лёгкий ступор. — Различия незначительные — это хорошо, — бормотал незнакомец, обводя комнату взглядом. — Если вы не уйдете сейчас же, я вызову милицию! — сквозь зубы прошипел Гриша, выходя из ступора. Он поморщился от нарастающей головной боли. “Нужно поскорее избавится от него”, — вертелось в мыслях Гриши. Незнакомец скрестил руки на груди и оценивающим взглядом посмотрел на него. Гришу передернуло, когда их взгляды пересеклись. “Глаза — зеркало души”, — пришло на ум Гриши. — “Тогда у этого парня нет души”. Его глаза были пустыми. В них не отражались никакие эмоции. Лицо незнакомца напоминало непроницаемую каменную маску. — Не беспокойся, — протянул незнакомец. — Я пришел просто поговорить. Много времени это не займет. Гриша хотел съязвить и сказать: "Понял. Теперь я совершенно спокоен", но из-за головной боли было тяжело говорить. Бомж стоял посреди его комнаты и вел себя с ним как со старым знакомым. От осознания происходящего по спине Гриши пробежал холодок. — И так, — начал незнакомец. — Уже пропадал кто-то при весьма странных обстоятельствах? — Странных обстоятельствах? — спросил Гриша, округлив глаза. — Да. Ну знаешь: странные надписи, параноидальное поведение и тому подобное. Иногда это распространяется не только на жертву, но и на близких родственников или друзей, — обыденно говорил он, словно врач, перечисляющий симптомы какой-то болезни. — Да, такое было, — ответил Гриша. Лицо незнакомца оживилось. На нем появилась легкая улыбка, а в уголках глаз собрались едва заметные морщинки. — Чудесно! Как же это чудесно! — словно ребенок, получивший новую игрушку, радовался он. — Это же практически бинго! Осталось проверить всего одну деталь! Его радость была неестественной. Она резко контрастировала с его мрачным видом секунду назад. Не говоря уже про то, что он радовался, что человека похитили. Гриша почувствовал прилив гнева и негодования. Беспокойство и страх отошли на второй план. — Как вообще можно такому радоваться?! — не выдержав прилива эмоций, спросил Гриша. — Человека похитили! Ты хоть понимаешь как себя чувствовали его близкие! Гриша поморщился из-за усилившейся головной боли. В его ушах звенело, живот скрутило, а во рту уже ощущался привкус рвоты. Боль была невыносимой. “Когда уже подействуют чертовы таблетки?!” — Тебя это задело? — непонимающе спросил незнакомец. — Видимо, пропал твой знакомый или близкий дорогого тебе человека. Незнакомец внимательно посмотрел на Гришу. — Ага, — прохрипел он. — Все таки близкий дорогого человека. Его заключение было идеальным. Человек, верящий в сверхъестественное, подумал бы, что перед ним стоит экстрасенс. Коих в последнее время развелось. То тут, то там были открыты салоны, в которых связисты с потусторонним миром оказывали свои услуги. Гриша же знал, что незнакомец просто наблюдал за его реакцией, отмечая изменения в поведении. Банально. — Честно, мне нет никакого дела, до пропавшего. Я даже не знаю, кто это был, — объяснил незнакомец. — Я радовался, скорее, факту самого исчезновения. Несмотря на объяснения, это все еще было безумием. Какой человек будет радоваться подобному? Может быть в городе завелся маньяк и это было началом его серии похищений. “Нет, тут что-то не так”, — подумал Гриша. Головная боль начала потихоньку стихать. Он снова мог анализировать. “Ему может быть что-то известно, не зря же он спросил про исчезновение”, — заключил Гриша. — “Нужно вести себя предельно осторожно. Если я смогу что-то узнать…” Он запнулся. “Может быть получится помочь Николаю Ивановичу…” — Что-то ты притих, — заметил незнакомец. — Просматриваешь свои “образы”? Гришу окатило ледяной водой. Непроизвольно он начал пятиться, но вскоре уперся спиной в стену. “Откуда он это знает?!” — этот вопрос повторялся в его голове снова и снова. Всё хладнокровие, с которым он анализировал ситуацию испарилось, уступив место панике. — Боже, боже. Ну ты и неженка здесь, — успокаивающим тоном сказал незнакомец. Он вел себя с Гришей, как с ребенком. — Я знаю про “образы”. — Н-н-но я… — Никогда не встречал меня, — закончил за него он. — Да… Это уже начинает раздражать. От этих слов сердце Гриши ушло в пятки. Он боялся не то, что сказать что-то, а шелохнуться. Все его мысли были заняты поиском способа сбежать из этой ситуации. — Похоже, на этом фронте я потерпел неудачу, — начал незнакомец, приложив руку к подбородку. — Может попробовать в следующий раз? Неа, здесь слишком много сопутствующих обстоятельств. Он говорил сам с собой. Гриша не мог понять смысл его монолога. — Ладно, будем работать с тем, что есть, — сказал незнакомец, повернувшись к Грише. — Григорий Морозов, ты являешься персонажем выдуманной истории. Все твои действия предрешены. Бред. Человек, стоящий перед ним, был безумен. Но это не давало ответа, откуда он знал про “образы”. “Может он просто угадал?” — разум Гриши пылал, стараясь найти объяснение. “Да! Скорее всего он просто бил наугад, а прочитав мой язык тела, понял, что попал”, — словами не описать волну спокойствия, которую почувствовал Гриша, найдя ответ. Тем не менее, других причин для беспокойства было уйма, чего только стоило психическое состояние, стоящего перед ним, человека. “Нельзя терять бдительность”, — заключил Гриша. — У тебя с самого детства “образы”, которые ты используешь для небольших прогнозов. Например, что будет делать тот или иной человек или что-то в этом роде, — незнакомец театрально вскинул руки. — Ну как? Похоже на простое тыканье в небо? Он стоял в вызывающей позе, ожидая ответа Гриши. На его лице сияла ослепительная улыбка, но глаза оставались такими же холодными и пустыми. От подобного Гриша потерял дар речи. Незнакомец точно знал его. Страх начал перерастать в ужас. Гриша плюхнулся на кровать. В его теле разнеслась волна усталости, вызванная проходящей головной болью и длительным стрессом. Сделав глубокий вздох, Гриша сказал: — Я-я не понимаю, что ты от меня хочешь. Инстинктивно он потянул правую руку ко рту, но остановился. Он не мог грызть ногти у людей на глазах. Незнакомец закатил глаза. — Я. Хочу. Донести. До. Тебя. Мысль, — медленно, словно для ребенка, говорил незнакомец. — Ты живешь в мире придуманном ИМИ. — Ими? — в недоумении повторил Гриша. — Что это значит? — “Писатели”, — безмятежно ответил незнакомец. — Высшие существа, контролирующие эту историю. Не одна мышца на лице незнакомца не дрогнула. Грише было бы трудно рассказывать подобный бред с серьезным выражением лица. “Если я ему подыграю, он уйдет”, — подумал Гриша. — Э-этот мир — это история? — спросил он. — К-как в книжках? — Как в книжках, фильмах, пьесах и так далее. Этот список можно продолжать до бесконечности. Все, что тебе нужно знать — мы не свободны в своих действиях, все что мы делаем приписывается сценарием. Это напомнило Грише последний разговор с Николаем Ивановичем, перед тем как его сына похитили. “Каждый твой выбор не будет иметь никакого значения, потому что не будет от тебя зависеть”, — вспоминал Гриша. Незнакомец смерил его оценивающим взглядом. Кивнув сам себе, он сказал: — Это то, что я хотел до тебя донести, — он пошел в сторону входной двери. — То исчезновение не было похищением или чем-то там ещё. Это только начало. Он ушел, оставив Гришу наедине с самим собой. *** Прошла неделя с визита незнакомца. Гриша готовился к защите дипломного проекта. "Откуда он знал про "образы"?" — этот вопрос крутился в его голове уже целую неделю. — "Холодное чтение? Незнакомец отлично читал мой язык тела. Мог ли он сделать предположение и проследить за моей реакцией?" Эти мысли мешали ему работать. Не проходило и минуты как Гриша отвлекался и начинал думать о словах, сказанных незнакомцем. "Нет. В холодном чтении используются расплывчатые и противоречивые заявления. Он же говорил конкретные факты. И еще… его слова про похищение…" Встав из-за стола, Гриша сделал глубокий вздох. Садится за дипломную работу было бесполезно пока он не придет к какому-то итогу. Мысли будут мешать ему сконцентрироваться. "С этим нужно что-то сделать", — подумал Гриша, надевая куртку. — "Схожу в библиотеку университета". *** Зайдя в библиотеку, Гриша почувствовал отчетливый запах старых книг. Ему нравился этот запах. Он чем-то напоминал аромат ржаного хлеба. Немного насладившись запахом, Гриша направился в сторону стойки, на которой выдавали книги. Напротив пункта выдачи располагались 3 ряда столов. Они предназначались для чтения книг, но большинство студентов использовали их для выполнения домашней работы. Даже сейчас можно было заметить 2-х студентов на заднем ряду, записывающих что-то в тетрадях. Чуть поодаль от читальных мест возвышались книжные шкафы, на которых стояли самые популярные книги. В основном, это были учебники и методички. Подойдя к пункту выдачи книг, он посмотрел на небольшой стенд с журналами. Это было нововведением университета — теперь в библиотеке можно было купить разные научные журналы. Это было нужно для студентов старших курсов, которые отправляли свои научные работы в подобные журналы. Грише это все только предстояло. — Здоров Гриша! — воскликнул помощник библиотекаря, заметив его. — Как жизнь? — Привет Дима. Нормально, а у тебя? — ответил Гриша. Он был здесь завсегдатаем. Гриша часто заходил в библиотеку, чтобы взять книги, которые рекомендовал Николай Иванович. — Как обычно. И так, зачем пожаловал? — спросил Дима. — Нам на днях завезли новую редакцию сборника психических болезней. Интересует? Гриша улыбнулся. — Нет, сегодня я хочу поискать одну газету в архиве. — сказал он, указывая на закрытую дверь сбоку от стойки. — Ого! — удивился Дима, округлив глаза. — Тебе интересно что-то кроме психологии и психиатрии? Я что сплю? — Я немного спешу. — поторопил его Гриша. — И можешь отложить для меня тот сборник? На лице Димы появилась ехидная улыбка. — Будет сделано! Дима провел его в небольшую комнату. Вдоль стены стояли 3 стола с компьютерами. Вдоль противолежащей стены располагались полки, забитые какими-то бумажками и папками. Окна были заклеены, чтобы прямые солнечные лучи не нагревали дорогостоящую технику. Солнце, пробиваясь сквозь бумажное полотно, заливало комнату светло-коричневым цветом. Здесь царила атмосфера тишины и уюта. “Комфортное место”, — подумал Гриша, проходя к компьютеру. — Правила использования компьютера висят прямо за мониторами, — сказал Дима. — Удачи в исследованиях или чего-то там. — Да, спасибо. Дима закрыл дверь, оставив Гришу наедине с самим собой. Сев за компьютер, он нажал на кнопку “ВКЛ”. Спустя минуту на ЭЛТ-мониторе появилась зеленая поляна и небо, на котором виднелись облака. Гриша открыл приложение браузера. Перед его глазами появилось растянутое на весь экран изображение книг, сложенных друг на друга. Поверх картинки располагался черный текст. В "шапке" сайт находился, взятый из Интернета, логотип стопки книг и название “Библиотека РГУГСН”. РГУГСН — аббревиатура, которая расшифровывалась как Ростовский государственный университет гуманитарных и социальных наук. Он считался одним из лучших университетов в Ростовской области. По центру сайта красовалась большая надпись: "Добро пожаловать на сайт Библиотеки РГУГСН!" Сбоку от надписи находился список ссылок: "Научные статьи", "Дипломные работы" и "Архив". Гриша нажал на "Архив". На мониторе отобразилась таблица с разными материалами, которые могут использовать студенты в своих работах. Над таблицей располагалась небольшая форма фильтрации. Указав в ней нужные параметры, Гриша принялся просматривать таблицу. К счастью, долго искать не пришлось. Так как газета вышла, относительно, недавно, она находилась в начале таблицы. Нажав на строку с названием и датой выпуска, Гриша увидел фотографии рюкзака и тетради похищенного сына Николая Ивановича. На одной из фотографий был виден исписанный дрожащим почерком лист. К сожалению, качество оставляло желать лучшего. Спасало только то, что почерк был размашистым. По крайней мере, на половине листа. В верхней части шел конспект, написанный аккуратным и красивым почерком. Начиная, примерно, с середины он прерывался, уступая место размашистым и кривым то ли буквам, то ли символам — понять было очень трудно. Возникало ощущение, что первую половину написал опытный мастер каллиграфии, а вторую — психически больной. От созерцания подобного по спине Гриши пробежал холодок. “Как мог такой красивый почерк превратится в это?” — подумал он, вглядываясь в фотографию. Разобрать, надписи на второй половине было невероятно тяжело. Можно было подумать, что в этой возне нет никакого смысла, но Гриша чувствовал, что здесь что-то есть. Вернее, он хотел верить в это. Символы напоминали буквы, их искаженную версию. Некоторые строки залезали друг на друга, из-за чего читать это становилось еще тяжелее. “У меня уже голова начинает болеть”, — подумал Гриша, потирая виски. В комнату зашел помощник библиотекаря. Он бросил быстрый взгляд на Гришу. — Я с проверкой, — объяснил Дима. — Просто предупреждаю, если ты будешь играть, то я не смогу тебя прикрыть. — Да-да, — отмахнулся Гриша. — Я и не думал. — Зна-а-а-а-ю, — протянул помощник библиотекаря. После чего ушел, закрыв за собой дверь. “Обратно к работе”, — мысленно проговорил Гриша, концентрируясь на надписях. — “Что, если я поверну голову под другим углом?” Он немного наклонил голову и это чуть-чуть помогло. В очертаниях символов начали читаться силуэты букв. Осталось только понять, что это за буквы. Гриша обратился к своему воображению. Одно из преимуществ сильно развитого воображения — была возможность проецировать образы поверх реального мира. Это не было чем-то простым и обыденным, и требовало сильной концентрации. “После этого у меня точно будет болеть голова”, — подумал он, представляя себе заглавную букву “А”. Все звуки затихли, а ощущения потускнели. Он тратил все силы на проекцию своего воображения на реальный мир. Поверх нечитаемого символа появилась представленная буква. Она была полупрозрачной и чем-то напоминала голограмму из научно-фантастических фильмов. Картинка в воображении не была идеальной. Фактически, это не было проекцией, а скорее копированием зрительной информации и подставка в нее воображаемой буквы. Из-за этого все кроме фотографии на мониторе потеряло свою четкость. Иногда изображение заменялось действительной информацией, но Грише это не мешало. Сверив контур символа и убедившись, что он не подходит, он заменил проецируемую букву. Это был очень грубый способ — на расшифровку одного символа уходило много времени и сил. Тем не менее, это дало свои плоды. Удалось расшифровать 2 слова, от которых сердце Гриши пропустило удар. По его телу прошлась волна страха, а губы начали неистово дрожать. “Что происходит?!” — пытался понять Гриша. Его взгляд не отрывался от монитора. Страх перерос в ужас, а голову заполнили образы — пути побега. Не понимая почему, Гриша отчаянно пытался найти способ сбежать. Он резко встал. Стул, откинувшись, упал на пол. На экране виднелось 2, написанных неразборчивым почерком, слова: “ОНО НАБЛЮДАЕТ”. — А-а-а-а-а-а-а-а! — в приступе паники он закричал, а затем мир поглотила тьма. Гриша почувствовал себя тенью, образом самого себя. У него не было ни рук ни ног — он был лишь компиляцией информации о себе, своей истории. Каждое мгновение его жизни сейчас было частью его, даже давно забытые воспоминания сейчас ощущались как нечто новое. Гриша попытался осмотреться, но понял, что у него нет глаз. Он мог лишь чувствовать какие-то отдаленные фрагменты, которые были разбросаны повсюду. На него навалилось давление колоссальной силы. Что-то толкало его к одному из фрагментов. При сближении с ним, его голову начали заполнять образы, запахи и звуки. Он снова мог видеть. Мимо Гриши проносились туманности, галактики и звезды. Он увидел планету столь знакомую, и столь чуждую. Мгновение спустя планета покрыла все его восприятие. Гриша проносился сквозь облака и горы, ведомый неизвестной силой. Это было незабываемое чувство — ощутить себя птицей и наблюдать весь мир с большой высоты. Человек внизу казался маленькой черной точкой. “Человек?” — услышал Гриша эхо своих мыслей. Его полет замедлился и он начал сближаться с землей. Он приблизился достаточно, чтобы разглядеть очертания стоящего человека. Женщина была одета в обтягивающий черный костюм, который подчеркивал ее подтянутую фигуру. Костюм был покрыт бронепластинами, защищающими уязвимые места. На ее голове был черный монолитный шлем, напоминающий чем-то мотоциклетный. На нем отражался окружающий ее пейзаж. Женщина стояла посреди выжженной пустыни, простирающейся до самого горизонта. Вокруг нее дымились обгоревшие до черна ветки. В отдалении прогремел взрыв. Все звуки были приглушены, как будто Гриша находился под водой. Он мог отчетливо видеть миниатюрный ядерный гриб. — Грак-та! — воскликнула женщина на незнакомом Грише языке, поворачиваясь на звук взрыва. Гриша заметил какой-то инструмент в руке женщины. Он выглядел как револьвер, построенный из маленьких серых блоков. Возникало ощущение, что ее оружие живое — каждый блок слегка дрожал. Женщина сорвалась на бег, вытягивая перед собой оружие. По нему прошла волна света и блоки, собранные в виде револьвера, перестроились. Теперь она держала винтовку. Из облака дыма вышел мужчина, одетый в похожую броню. В руках он держал меч, тоже состоящий из блоков. Мужчина повернулся в сторону бегущей к нему женщины и вытянул свой меч. Блоки меча стали собираться в какое-то подобие снайперской винтовки. Но женщина была быстрее. Грудь мужчины пронзил красный луч, разъедая все его тело. — Х-ха… — издав предсмертный хрип, мужчина упал замертво. Его тело развалилось на несколько частей. Со стороны это выглядело как кучка обуглившихся веток. “О боже! Так это были тела!” — запоздало понял Гриша. Остановившись, женщина стала осматриваться в поисках следующей цели. В этом месте не было ветра, но Гриша мог заметить как колышется броня на ее теле. Присмотревшись, он заметил, что броня женщины также как и винтовка состояла из маленьких блоков. Только они были черными и гораздо меньшего размера. Вблизи это выглядело отвратительно, казалось, что женщину со всех сторон облепил рой насекомых. Неожиданно Гриша почувствовал родство с этим местом. Звуки становились отчетливыми, а запахи приобретали резкость. “О нет, нет, нет, нет!” — прокричал Гриша пока еще не существующим ртом. — ”Я не хочу быть здесь! Забери меня обратно!” Женщина вздрогнула от неожиданности. Она быстро повернулась в сторону Гриши, направляя на него оружие. “Забери меня! Забери! Забери! Забери-и-и-и!” — истерично кричал он. Из винтовки вырвался пучок красного света и весь мир погрузился во тьму.