Какой-то по счету раз

Первым погиб Том Райан. Каттер был рядом, держал его за руку, чувствуя, как становятся вялыми крепкие длинные пальцы, беспомощно наблюдал, как темнеет от крови форменная куртка на плече Тома, обиженно шевелятся его светлые брови, а в серых глазах неотвратимо пробуждается понимание происходящего. «Это же был я? Я видел свою собственную могилу?» Все остальные ребята держались достойно. Лишившись командира, лишь переглянулись и без пререканий заняли каждый свое место. Похоже, в их команде уже давно были негласные договоренности — вопрос, кто за главного, озвучивать не приходилось, как и то, что теперь делать. Каттеры оба сразу же оказались в кольце, Ника слаженность движений команды порадовала и впечатлила, а Хелен только язвительно пробормотала что-то под нос, но особо сопротивляться не стала. Видимо, одинокая жизнь научила ее пользоваться добровольной помощью в полном размере и не отказываться поберечь свои силы, когда рядом согласен пожертвовать жизнью кто-то другой. Группа медленно продвигалась обратно к «своей» аномалии. Тварь, погубившую Райана, удалось прикончить, местные хищники, по заверениям Хелен, не стали бы нападать, не почуяв ответной опасности, больно уж непривлекательными в качестве обеда были создания из будущего, но военные все равно не торопились. Потом уже Ник пришел к выводу, что именно это и могло стать одной из причин катастрофы. Вся осмотрительность оказалась напрасной, и кто знает, может быть, стоило наоборот — стремглав броситься к выходу в свое время. Тогда бы на них не успела наброситься следующая тварь. Она была чуть крупнее предыдущей, чуть более серой и высохшей, будто присыпанной пылью. И гораздо проворнее. Стоило ей наброситься, Ник тут же упал на землю, чтобы не попасть под перекрестный огонь, и загородил одной рукой голову Хелен. Та сразу же начала брыкаться, пытаясь освободиться, пока, наконец, не саданула мужа по ребрам — сильно и довольно озлобленно. Ник отпустил ее, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не выругаться. Хелен проворно перевернулась на спину, молниеносным движением выдернула откуда-то из многочисленных карманов аппарат неясного назначения и свирепо зажала большим пальцем толстую круглую кнопку на его поверхности. Зверюга издала противный треск, мотнула зубастой головой и, помедлив секунду, рухнула всей тяжестью на землю, погребя под собой кого-то из военных. Ник бросился парню на помощь, но было уже поздно — тот не шевелился. Все остальные тоже лежали в самых различных позах, ни одну из которых нельзя было назвать удобной. Кто-то из ребят захрипел, но стоило дотронуться до него, хрип тут же захлебнулся и затих. Ник потерянно озирался вокруг, осознавая, что теперь они вообще лишены обороноспособности. Да и не это главное — теперь их оставалось только двое… а шестерым отсюда не суждено было вернуться уже никогда. Хелен же действовала куда более рационально. Проверила остатки боеприпасов у всех мертвецов, выбрала один из автоматов и решительно протянула его Нику. — Держи на всякий случай. — А тебе? — растерянно проговорил Ник, протягивая руку за оружием. — Они тяжелые, так что тащи лучше ты. У меня есть куда более ценная вещь. Бьет наповал. Она помахала у него перед носом таинственным аппаратом. Помимо большой круглой кнопки, на которой, кажется, до сих пор не исчез влажный след от ее пальца, на передней панели был еще матовый экранчик и несколько кнопок поменьше. — А почему ты не достала его раньше? — в голосе Ника уже начала прорезаться здоровая злость. — Когда еще все были живы? Или вообще — там, в Лондоне, когда появился Хищник? Хотела выступить поэффектней? — Потому что тогда ты не пошел бы сюда. Мне была нужна помощь, чтобы найти то, что нужно. Ник вскипел, на бледной коже его лица резко выступили светлые веснушки. — Хелен, я знаю, что ты эгоистка, но чтоб настолько?! — Может быть, и эгоистка. Тебе-то что жаловаться? И вообще, если бы не я, не видать бы тебе в скором времени столь страстного поцелуя от своей рыжей приятельницы. Уж насколько ты тормоз, так и она ушла недалеко. Хелен бросала слова насмешливо и обидно. Ник исподлобья разглядывал ее ухмыляющееся лицо, сильно похудевшее, но по-прежнему очень красивое, несмотря на хищные черты, особо отчетливо проступившие за прошедшие годы. Потом он молча развернулся и зашагал прочь, неловко отводя чуть вбок руку с громоздким и тяжелым оружием. Бросить его он пока не решился, вдруг и вправду понадобится. — Ты идешь не в ту сторону, — все с той же жесткой и злой насмешкой бросила ему в спину жена. Ник не остановился, продолжил шагать. — Ник! Ты идешь не туда! — в голосе появилась нотка тревожности, настолько неожидаемая, что Ник все-таки не удержался. — Не надо делать из меня за дурака, Хелен! Я иду домой, и я точно знаю, что мне для этого нужно. — Ты даже не представляешь, как ошибаешься… Вернешься домой — и что? Дело ты так и не закончил. На тебе будет вина за смерть целой группы. За напрасную смерть. Ты хочешь оставить все на меня? Что ж, я не брошу задание. Хочешь сделать из меня героя-одиночку? Ник, неужели ты настолько мне доверяешь? Или же ты сам настолько малодушен? Иди! Иди домой, к своей цыпочке. Не забудь только, что развод я тебе не давала. Может быть, я до сих пор люблю тебя, ты не думал? Ник скрипнул зубами. Опять развернулся спиной к явно издевающейся Хелен, опять зашагал прочь, туда, где, по его расчетам, оставалась дверь в будущий мир. Около минуты он шел, не оглядываясь, стараясь не замедлять шаг, но в звенящей тишине за спиной слышал все те же слова — я не брошу дело, ты его так и не закончил, напрасная смерть целой группы, я не брошу дело… а ты малодушен… Он остановился и резко повернулся. Хелен нигде не было. Усиливающийся ветер начинал превращаться в зачаток иссушающей бури, оставляя повсюду первые светлые полосы песчаной пыли. Силуэты погибших издали уже начинали казаться частью ландшафта, сравниваясь по цвету с поверхностью земли. Ник обругал себя идиотом, покрепче сжал автомат и направился обратно, в сторону поросшего низкой зеленью холма, уговаривая себя не кричать вслух имя жены, потому что, как бы там ни было, это моментально превратится в ее интерпретации в еще одну причину для насмешек над ним. За холмом тоже никого не было. Ник пошел вдоль его гребня, пристально вглядываясь вдаль. Прошло всего минут десять, но он уже чувствовал, что все напрасно, что ему теперь не суждено ни найти Хелен, ни вернуться домой. Очередной раз он попал в переплет, не сумев разобраться, как вести себя с бывшей супругой. Давно пора было принять, что с Хелен не срабатывают даже искренние проявления чувств, ну а фальшивые она чует за милю. Больше всего ему сейчас хотелось разрыдаться от безвыходности ситуации, и сдерживала его только крошечная доля вероятности, что Хелен все же наблюдает за ним. Внезапно Ник уловил краем глаза искрящуюся всего в десятке метров впереди аномалию, куда более компактную и незаметную, чем те, с которыми он имел дело раньше. Прищурив глаза, чтобы не потерять из виду зыбкую сферу, Ник медленно стал приближаться, нащупывая рукой предохранитель. Нервы у него все-таки были стальные. Когда из аномалии с огромной скоростью вылетело какое-то существо, Ник не нажал бездумно на спусковой крючок, а лишь покрепче перехватил ствол на уровне груди. Существо было знакомым — направив на аномалию уже известный аппарат с удобной круглой кнопкой, оно пронзительно закричало: — Стреляй! Стреляй сейчас же! Ник послушно надавил на спусковой крючок. Оружие у него в руках заколотилось, отправляя в пространство впереди себя рой пуль. И аномалия сомкнулась, предварительно выплюнув из себя Хищника — на этот раз бурого, но все такого же огромного и беспощадного. Он, совершенно не обращая внимания на пули, двинулся к Хелен, которая лежала на земле, не прекращая отчаянно жать на кнопку. Ник остановил стрельбу, чтобы не попасть случайно в нее, и лишь завороженно наблюдал, как чудище прошло, едва ее коснувшись, и ушло в следующую аномалию, которая образовалась ниоткуда еще в нескольких метрах впереди. Ник бросился к жене. Еще не успев дотронуться до нее, он уже понял, что все кончено — она лежала на земле в ужасно неестественной позе, а в неглубокой ямке, продавленной в ее груди, уже накапливалась темная до черноты кровь. Ник захлебнулся слезами, так и не покинувшими его глаз, и судорожно всхлипнул, нащупывая одной рукой коробочку аппарата, не спасшего Хелен, а другой продолжая сжимать тяжелый металл оружия. Аномалия все так же беззвучно переливалась рядом — обманчиво успокаивающая и безобидная. Не отводя глаз, Ник медленно обошел ее, соображая, как теперь быть. Хелен ушла бы внутрь, как она сделала с прошлой аномалией, за что и поплатилась жизнью. Значит, такой вариант не годится. Просто уйти тоже нельзя. Ник на мгновение представил другую ветвь развития Земли, с Хищниками, захватившими все континенты на 70 миллионов лет раньше, и передернулся от одной мысли, что в таком случае возвращаться ему будет некуда. Значит, остается только засесть в ожидании, когда аномалия закроется. Со слабой надеждой на то, что оттуда не вылезет кто-то, кому не станет помехой испуганный зоолог с полуразряженным автоматом… и на то, что вокруг сейчас не открывается сотня таких же аномалий… Выбрать место для засады тоже оказалось не совсем просто. Палящее в глаза мутное солнце с одной стороны и порывы пыльного ветра с другой сильно сужали выбор. Кроме того, сама аномалия видна была неравномерно отчетливо. С некоторых направлений пришлось бы все время напрягать взгляд. У единственной удобной во всем позиции тоже был значительный минус — вплотную к ней лежало мертвое тело. Ник несколько раз подступал к нему, чтобы перетащить в сторону, и каждый раз обнаруживал, что с освободившегося места обзор теперь не настолько хороший, а лучший по-прежнему — там же, где Хелен. Наконец, он смирился и просто сел рядом с ней. Оперся спиной на холмик, покрытый мягкой почвой, пристроил на коленях автомат, нащупал пальцем левой руки круглую кнопку, на миг ощутив неописуемое удовольствие от удобства именно этой позы, бросил взгляд вбок… Глаза Хелен были полуоткрыты и смотрели прямо ему в лицо… Пришлось отложить автомат и приподняться, чтобы прикрыть их. Второй раз устроить оружие на колене удобно и безболезненно уже не получалось, кожу под тканью саднило. Ник тихо выругался, но тут же решил, что так даже лучше — будет лишняя помеха желанию уснуть и забыться. И тогда он выругался снова — громко и яростно, вложив в многоэтажную словесную конструкцию всю свою злость и отчаяние. И все с таким же неописуемым удовольствием понял, что это ему помогло. — Что, милая, — громко спросил он у лежащего рядом тела жены, — так ведь и получается, что нам друг от друга никак не избавиться? Все возвращается на круги своя? И жили они долго и счастливо, и умерли в один день… — Ник расхохотался в голос, но через секунду вдруг понял, что это первые признаки надвигающейся истерики, и прекратил. — Да ничерта! — сказал он уже спокойным и ледяным голосом. — На «долго и счастливо» болт положила ты, или что там обычно кладут женщины, не знаю, никогда не был силен в филологических подробностях женской анатомии… А я положу болт на «один день». Ты умирай, сколько вздумается, а у меня на сегодня совсем другие планы. Извини уж, второй раз многолетний траур я носить не буду. Можешь сердиться, но тебе стоит знать — я здесь не ради тебя, а лишь для того, чтобы спасти своих друзей. Прежде всего я здесь ради Стивена и Клаудии, потому что ближе них у меня нет никого… тебе такого не понять… Ответом ему была ожидаемая тишина. Несколько следующих часов прошли весьма неравномерно. Иногда Ник надолго замолкал, потом его снова прорывало на длинные монологи. Порою ему хотелось плакать от жалости к себе, порою скручивало от страха — он ведь не мог уверенно сказать, осталась ли на прежнем месте «его» аномалия, и ведет ли она все в тот же мир. Иногда он вдруг с удивительной четкостью понимал, что всерьез обдумывает, нет ли хоть крошечной возможности повторить все еще раз — и спасти Хелен. Заглянуть ей в глаза, прошептать пару слов, поцеловать страстно в губы… уйти с ней туда, куда она собиралась. Не портить жизнь Клаудии, которая не заслуживает, чтобы ее любили так неоднозначно. Не портить ей жизнь, а просто сказать, что любит он только ее. Заглянуть ей в глаза, поцеловать нежно в губы… — Я скотина! — снова в полный голос сокрушенно проговорил Ник. — Я только что в своих же мыслях за полминуты признался в любви и остался навсегда сразу с двумя женщинами. Одна из которых лежит рядом мертвая, а другая, может быть, никогда уже и не появится на свете. Хелен, зачем ты меня сюда притащила? Чтобы всех спасти? Чтобы всех убить? Или просто понаблюдать, как я буду выпутываться? Ник чуть откинул голову назад, и аномалия тут же утратила четкую видимость. Он быстро вернулся в прежнюю позу. Видимость не улучшилась. Тогда Ник, тихо поскуливая, выбрался из продавленной тяжестью тела ямки в земле и начал разминать затекшие мускулы, не сводя глаз с призрачного шарика, висящего в воздухе. Медленно обошел вокруг. С прежнего места его стало видно еще хуже. Аномалия медленно таяла в воздухе. Ник апатично разглядывал этот процесс угасания. Решать, что делать дальше, было ужасно неохота. Время стало тягучим и приторным. Когда Нику казалось, что аномалия полностью исчезла, стоило лишь чуть повернуть голову — и в воздухе снова дрожала зыбкая рябь. Наконец, и она пропала. Ник разжал пальцы и уронил на землю автомат, продолжая предусмотрительно сжимать в другой руке коробочку с кнопкой. Сделал два шага в сторону. Согнулся пополам, схватившись за живот — его рвало, но из пустого желудка не выходило ничего, кроме белесой липкой пены. Страшно хотелось пить. Ник выпрямился и, не оглядываясь, зашагал к равнине, откуда началась вся авантюра. Он понимал, что стоит оглянуться — и совесть не позволит ему оставить Хелен просто лежать в пыли под солнцем. Но, в конце концов, всегда можно будет вернуться, если окажется, что уходить больше некуда. «Его» аномалия была на месте. Обычных размеров, яркая и переливчатая. Ник шагнул в нее, даже не озаботившись минимальными правилами безопасности. Вышел в лес, залитый уже вечерним солнцем, отмахнулся от бросившихся к нему людей и только раздраженно процедил: — Все мертвы, остался один я. Похоже, Хищников там больше нет, раз тут ничего не поменялось. Вокруг толпились люди, которые должны были быть для него небезразличны. Ник тут же заметил по-дурацки взбудораженного Коннора — тот прыгал, словно щенок, обрадованный долгожданным возвращением любимого хозяина, и мысленно поблагодарил Эбби, которая лишь тихо попросила приятеля не лезть пока к профессору. Равнодушно провел глазами по толпе — все, кажется, на месте — Лестер, Клаудия… И, наконец, зацепился за синий пронзительный взгляд лучшего друга. — Все? — просто переспросил Стивен. — Все, — подтвердил Ник. — Стопроцентно. Дай мне воды. И отвези меня домой. — Никаких «домой»! — это, конечно, был Лестер, можно поспорить, ему не терпелось принять отчет в трех экземплярах по полной форме. — В первую очередь пройдешь медицинское обследование. — Стивен, отвези меня домой! — громко повторил Ник. — Все рапорты будут завтра. И к врачу тоже завтра схожу. Со мной все в порядке, а остальным уже не помочь. Отстаньте все от меня! Стивен… Стивена уже не было рядом. Он шел к машине. ********* — Еще? — Ник приподнял бутылку «Джонни Уокера». — Не надо, — буркнул в ответ Стивен. — Дома напьюсь. — Да… а мне, наверное, лучше всего — пойти спать. Завтра еще тот денек предстоит. Спасибо… что посидел со мной. — Профессор невесело усмехнулся. — Второй раз, оказывается, уже проще. К тому же, на этот раз она точно умерла. Теперь неопределенность не угнетает. Стивен сидел напротив, опустив голову. Ник уже успел заметить, что тот старательно прячет взгляд, и теперь его слегка мучила совесть. В самом-то деле, сколько уже можно эксплуатировать своего лаборанта. Он же не психоаналитик, в конце концов, чтобы из года в год вытаскивать начальство из депрессивных омутов. Да ему, наверное, призрак Хелен по ночам снился все эти годы, бедолаге. Стивен поднялся, пошел к выходу. Возле двери задержался, посмотрел Нику прямо в глаза и, чуть замешкавшись, спросил: — Она… Хелен… ничего не сказала тебе перед смертью? — Нет. Может быть, это слишком цинично, но я бы хотел услышать от нее только про то, как справиться с Хищниками. Она знала куда больше, чем показывала. И это устройство… Нам с тобой еще много в чем предстоит разобраться. — Ну да, — буркнул Стивен. И добавил чуть невпопад: — Ты же, наверное, тоже в любви ей не признавался в последние секунды… Так что вы квиты. Ник лишь невесело усмехнулся. «В последние — нет… а вот потом…» Стивен еще пару секунд неловко потоптался у двери, потом резко обернулся. — Ник, нам бы нужно устроить мозговой штурм, прямо сейчас. Не убирай ничего. ********* — У тебя же наверняка уже есть какие-то мысли по этому поводу! — Харт поставил приборчик на стол «на попа» и чуть подвинул стакан в сторону коллеги. Ник еле заметно кивнул и налил еще на два пальца виски. Время давно уже перевалило за полночь. Они сидели в полутьме и пили, не разбавляя и не смешивая, неторопливо, обстоятельно, связывая каждый глоток долгими рассуждениями на больные темы. Прямо как в старые добрые времена, когда один страдал от тяжелой потери, а другой старательно избегал хвастаться достижениями на любовном фронте. — Само собой. Это же прямо классический пример временного парадокса. Мы получаем изобретение будущего, значит, нам можно больше его не изобретать. — Да брось ты! Я тебе сходу придумаю десять способов… классического выхода из этого парадокса. — Ага! — Ник вдруг негромко рассмеялся и взъерошил ладонью волосы. — Осталось лишь дождаться, когда поблизости появится Хищник, и я даже не знаю, так ли уж мне хочется проверять работоспособность этой машинки. — К тому же проверка будет небезупречной. Ты сам говорил, что эта штука не сработала… второй раз. Нужен не просто Хищник поблизости, нужно, чтобы под рукой их постоянно было несколько… и лучше разных. Они помолчали. Потом Ник очень серьезно переспросил: — Ты понимаешь, что предложил только что запустить в ход еще один аналогичный парадокс? Поймать животное, которое будет доминировать в будущем и целенаправленно улучшить ему условия проживания в настоящем. Чтобы потом в будущем писали в энциклопедиях, что первый Хищник был выведен у нас в лаборатории? Потому что иначе они могли бы и не дорасти… до своего царствования. Стивен взглянул исподлобья. Резко мотнул головой. — А что поделаешь! Бездействуя, мы от них не избавимся. Они уже есть — это надо принять. У нас лишь один выход — улучшить оружие. Настолько и так быстро, чтобы Хелен, когда она явится забирать его в будущем, получила бы более совершенную модель. Тогда… Он умолк. Медленно поднял глаза и посмотрел на Ника — спокойно и уверенно. — Тогда что? Хелен убьет ту тварь и останется жива? — голос у Каттера дрогнул, самую малость, но они оба это заметили. — Как ты себе это представляешь? Тогда ведь не будет этой секунды, той, что сейчас. — Ну да, — жестко ответил Стивен. — Нам ни к чему будет обсуждать новое безотказное оружие, потому что оно уже будет у нас. И да, твоя жена будет жить дальше. Я этому только обрадуюсь. А ты? — он смотрел вызывающе, тонкая кожа на скулах натянулась и побледнела. — Конечно, — Ник даже немного растерялся от такого напора бывшего лаборанта. Конечно, он будет рад. А если совсем уж честно — они даже не заметят, что их жизни радикально переменились. Как ни старайся сейчас, внушить что-то самому себе в прошлом не получится. Нику вдруг стало тоскливо. В его голове уже строились планы, как завтра прямо с утра он позвонит Клаудии и скажет ей чистую правду. О том, что Хелен первой успела услышать от него одну очень важную вещь. Его признание в любви — к ней, к Клаудии. Ну а как, интересно, он себя поведет, когда все-таки выйдет из той аномалии вместе с супругой, в самый последний из следующих разов? В том, что сегодняшний день теперь повторится неоднократно, он почему-то не сомневался. Даже казалось уже, что и текущий сегодняшний день не был первым. Слишком уж непреклонен был взгляд у Стивена Харта.