Было бы просто замечательно, если бы любое светлое чувство тоже брало начало из чего-то теплого, мягкого и доброго. Было бы просто отлично. Было бы замечательно, если бы мы поняли, что те вещи, что мы называем проблемами – совсем не проблемы, а препятствия – совсем не препятствия. Когда же мы, наконец, прекратим придавать всему вокруг такое большое значение, подносить так близко к сердцу и говорить, что это нас на самом деле ни капельки не волнует?
Как же мне хочется, чтобы чувства начинались с чего-то светлого и простого, не сильно значимого и возвышенного. Я не хочу бури, урагана, цунами. Я хочу покалывающего тепла походного костра – этакой первобытной, но не животной романтики, мягкого бриза и теплых волн – спокойного цветения. Это чувство обязательно будет напоминать теплый дождь или раннее прохладное утро, легкий, едва различимый аромат выпечки и кофе, или мягкость шелковой подушки, а может быть оно будет как затухающая классическая мелодия, которая никогда не надоест или первый снег.
Да, именно так было бы просто замечательно.
Ты – эгоист. В какой-то момент меня начали учить именно по этому правилу, да и я давно уже поняла эту простую жизненную истину. Да и шло все всегда именно поэтому невысказанному закону. Я – неосознанный эгоист. Я не знаю, что я эгоист, но я эгоист и каждый вокруг меня эгоист. Мы торгуемся – ищем личную выгоду, встречаемся – ищем личную выгоду, общаемся – ищем личную выгоду. В итоге же мы эту выгоду извлекаем. Маленькую, незначительную, жалкую, но выгоду. Ведь мы – эгоисты.
Я выхожу из дома в строгом деловом костюме в строго назначенное время. Эгоист – мой добродушный начальник, загоняющий меня в рамки трудовым договором между работодателем и подчиненным. Да, он эгоист. Я оглядываюсь по сторонам лишь мельком, по острой необходимости, когда перехожу дорогу. Я снова эгоистка. Это всего лишь беспечный осмотр изученных вдоль и поперек улиц, а я уже неосознанно на задворках сознания понимаю, что сейчас я властитель мира, его центр и основа, нерушимый стержень всего.
Легкой походкой пересекаю продуваемые теплым осенним ветерком улочки и переулки, небольшой сквер и торговый квартал. Потоки воздуха путаются в прядях стянутых самой обычной резинкой, а назойливое солнце светит прямо в глаза. В очередной раз отхожу к краю тротуара, чтобы не попасть в маленький водоем, образовавшийся после дождя двухдневной давности. Солнечный блик пробегается по стеклу дорогого бутика впереди, а я спешу вновь сменить направление своего маршрута, завидев впереди лужу покрупнее. Каблук немного соскальзывает в сторону и у меня едва, получается, удержать равновесие и не послать к чертям так неплохо начавшийся день вместе с испорченным костюмом. А вокруг тишина. Утренняя тишина и небольшой ярко-рыжий листик, поглощенный толщей мутной воды, который отчего-то напомнил мне золотую рыбку, когда его жухлый и бурый черенок последний раз мелькнул на поверхности.
В офисе и тепло и холодно одновременно. Никогда не думала, что буду работать на кого-то, всегда хотела основать собственное дело и тихо наблюдать за людьми-мурашами, носящимися по поручениям. А тут как-то все завертелось и не срослось. Вот такая вот неожиданность.
Душно. Напряженно оттягиваю воротник белой рубашки и расстегиваю все пуговицы на пиджаке. Не садясь, перебираю пару бумаг, а лишь затем сбрасываю сумку с плеча на стул для посетителей и грузно опускаюсь за массивный деревянный стол. Солнце неприятно жжет глаза, просачиваясь через никак не вяжущиеся с интерьером жалюзи, все быстрее стараясь перекатиться поближе к полудню. А вокруг опять эта тишина. Привычно вяжущая и обволакивающая. Опустевшая от мыслей голова опускается на кипы бумаг и папок, а взгляд устремляется в маленький кусочек окружающего мира за стеклом. Из левого верхнего угла оконной рамы лениво выползает серая тучка и неустанно движется к солнцу, все так же ослепительно сияющего. На макушках облезших деревьев покачивается редкая листва, отчего-то еще совсем зеленая, но уже сухая и скукожившаяся. В соседнем кабинете все такое же безжизненное и молчаливое – по-видимому, даже начальники могут опаздывать. Опять же эта тишина, отчего-то не совсем приятная, но и не такая отвратительная. Она как гудрон: черная и вязкая, прилипающая ко всему, к чему прикоснется.
И так всю жизнь: липко, вязко, приторно медово, однообразно.
Кожа на щеке приятно соприкасается с идеально ровным прохладным листом бумаги, и я облегченно закрываю глаза, мгновенно погружаясь в легкую дремоту. Сон, порой, бывает единственной отрадой в перерывах между небольшими монохромными участками жизненной кинопленки. Отрадой… еще более затягивающей и темной чем сама жизнь.
Сколько себя помню, мне очень редко снились цветные сны. В алгоритме моей жизни слишком много циклических повторов, для того, чтобы испытывать хоть какие-то неконтролируемые эмоции или стресс, а затем просматривать все это заново на подоплеке непонятных картин всю ночь. Но, отчего-то именно сейчас, когда я даже не до конца отошла от реальности, реагируя на мельчайшие изменения окружающей меня обстановки, мне что-то снилось. В этой странной тишине мне снился яркий, ясный, живой, полноценный сон. Он раскрывается передо мной, как в замедленной съемке на черном фоне с легкой белесой рябью.
В этом моем сне я плыву по реке на отломанном куске древесины. Лежу на спине в синеве ночи и смотрю, как надо мной дрейфуют звезды. Не знаю, куда вода несет меня. Ночной воздух теплый и тихий. Вокруг копиями-клонами неспешно проплывают зеленые холмы. Отчего-то это место кажется, мне смутно знакомым… Я не веду счета ни часам, ни минутам, я остаюсь в этом одиночестве, в самом центре моего прекрасного и большого мира. Я снова закрываю глаза.
Кто-то легко треплет меня за плечо, и я неохотно приоткрываю один глаз. Вот он – еще одна неожиданность в моей жизни. Отчего-то только сейчас я замечаю на себе деловой костюм, небрежно выглаженный с утра пораньше. Измялся. Ну и ладно.
Снова перевожу взгляд на звездное крошево над головой, а он чуть подтянув штанины кверху и откинув мантию, присаживается рядом и молчит.
-Кто ты такой? – я первой задаю наиглупейший в своей жизни вопрос, не сводя глаз с маленьких мерцающих огоньков. Кто он такой мне очень и очень хорошо известно.
- Ты же отлично это знаешь! – он наивно вздергивает плечами и называет свое имя, - Я же Джотто.
- Я не об этом, - отвечаю немного резко, и раздраженно прикрыв глаза, переворачиваюсь на бок, кончиками пальцев прикасаясь к спокойной глади воды.
-М?
-Ты не он.
-Не кто? – Примо наклоняется к моему лицу, закрывая весь обзор своей рукой.
-Ну, он, - стараюсь скрыться от его взгляда как можно дальше, но все равно встречаюсь с его голубыми глазами, - как ты там себя назвал?
-Это еще почему. Я…
Обрываю его на полуслове:
-Потому что ты так близко, а он далеко… Я большая эгоистка, да?
Сон обрывается мягкими прикосновениями к волосам, и я сонно потираю глаза.
-Доброе утро, соня, – мужчина лучезарно улыбается и не спешит убирать руку.
-День добрый, Примо, - сама отстраняю ладонь, и блондин направляется к двери в свой кабинет, легким движением поворачивая резную бронзовую ручку.
-Вот как? А я думал, твой день только-только начнется? – он наиграно пригорюнился. – Так задумалась, что не заметила, как уснула?
-Угу, - как-то наотмашь бросила я скрывающемуся за дверью начальнику.
-Интересно, о чем же? – выкрикнул он, уже находясь в своем кабинете за темной лакированной дверью.
-…
***
Отчего-то этот сон не раз повторялся: та же обстановка, те же действующие лица, тот же сюжет. Теперь я даже не знаю, как мне смотреть на него. Абсолютно ничего не понимаю.
На мой нос опустилась еще одна холодная снежинка, которую я поспешила смахнуть с покрасневшей кожи. Посильнее укутавшись в шарф, я поспешила домой.
Все это было как-то слишком странно: сердце вроде бы билось в обычном ритме, дыхание не перехватывало и к щекам румянец не прилипал. Так что же? С моей головой и сердцем творилось определенно что-то не то. Я вообще перестала как-либо контролировать всю ситуацию вокруг меня в целом, я перестала вовремя находить верные слова для ответа, а еще я поняла, что то, что я чувствую, обязательно является чем-то особенным. Ну, как поняла? Я просто поставила себя и свои убеждения перед фактом, что все будет именно так, как я решила и никак иначе. Потому что, если бы все было иначе, я бы просто не смогла найти верного выхода…
За порогом квартиры меня вновь встречает сопутствующая мне по жизни тишина. Только вот в последнее время она меня ни капли не успокаивает, не клонит в сон и не содействует мыслительному процессу. Я все чаще теряюсь в этой тишине, от непривычки сумбурно машу руками, не поимая, как нужно поступить. Еще и эти праздники, которые пришли так некстати…
Вспомнила, как бежала домой и, так и села на пороге, закрывая лицо меховыми варежками. Уши еще продолжали гореть, только вот от холода ли? Я чувствовала себя маленькой безмозглой девочкой, у которой начался активный гормональный период, и она, наконец, заинтересовалась мальчиками.
«Найдет ли он мой подарок? Прочтет ли признание? Какое у него будет лицо? Позвонит ли?». Я поражалась нелепости собственных мыслей. Роем витающих в моей голове пока я с трудом подвешивала нить разноцветных мигающих лампочек под низкий потолок съемной японской квартиры. Приготовления отнимали много сил, но поднимали настроение. Проносившись по квартире до полуночи, я довольная проделанной работой, наконец, подняла в руке бокал с шампанским. Меня как обухом по голове ударили. Только сейчас я поняла, что в комнате нахожусь абсолютно одна, наедине со своей тишиной, со своим неосознанным эгоизмом и несбыточными мечтами. Хлипкие стены доносили до слуха звуки проезжающих по дороге автомобилей – люди даже праздники встречают, не вставая из-за руля…
Что-то внутри тихо щелкнуло.
В три часа ночи я поняла, что ждать бесполезно. Поэтому, уже не сдерживаясь, отхлебнула чуток прямо из горла бутылки и вернула ее, обратно на стол, перемещаясь к окну. Я как-то совсем по-глупому смотрела на снег: я вроде бы и видела его, видела, не замечая одновременно. Короткое облегающее платье задралось недопустимо высоко, но было как-то откровенно наплевать. Было наплевать. Сколько я просидела так, смотря в никуда, но спустя некоторое время я все, же поднялась и накинула пальто на плечи, захлопывая за собой входную дверь.
Ветер буквально резал своими потоками оголенную кожу на шее. Было очень холодно и больно.
Хорошо покопавшись в кармане почти ничего не чувствующими пальцами, я все же отыскала ключи от офиса где-то в подкладке пальто и открыла тяжелую дверь. Никогда не замечала, что эта кованая винтовая лестница была такой длинной. Обычно я буквально взлетала по ней, как школьник-третьеклассник, перепрыгивая через две-три ступеньки. Сейчас же каждый пройденный мной пролет я приравнивала расстоянию в годы и годы пути. Впервые с таким страхом и трепетом я пересекала порог его кабинета…
Поверхность его стола как всегда была покрыта горами бумаг, а среди всех этих отчетов и докладов о миссиях я нахожу небольшой конверт и коробочку – свое признание. Прижимаю предметы к своей груди и, наконец, облегченно вздыхаю и возвращаюсь к окну в приемной. Алкоголь приятно кружит голову, а за окном искрятся новорожденные сугробы и иней на деревьях.
***
Сквозь сон я ясно слышала чьи-то шаги, но не придала им важного значения и лишь постаралась принять позу поудобнее, когда почувствовала легкое прикосновение к своей макушке. Приятное ощущение продлилось недолго, и я вновь постаралась заснуть.
-[Твое имя]! Это же действительно твое? – звук ударившейся о доводчик двери и мужской голос сильно ударили по одной из стенок черепной коробки.
-Ч… Что такое? – пришлось выдавить из себя хоть какой-нибудь ответ, и усилием воли постараться открыть как минимум один глаз.
-Письмо и признание, а еще подарок… - дальше я просто ничего не смогла разобрать из непрерывного потока слов и восклицаний. Чем-то я все же осознавала, что так и оставила все свои чувства у него на столе, так и, забыв о намерении продолжить сохранять все в тайне. Но было даже как-то приятно и тепло…
-… тоже…тебя
А вообще, очень болела голова и звуки больно били по мозгам, а когда меня несколько раз встряхнули за плечи, я едва сдержала рвотный порыв и, наконец, поняла, кто стоит передо мной. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза и пытались что-то осознать. И почему-то мне казалось, что это было что-то общее… А потом я резко рванула из его рук. Я поняла, что произошло, что натворила, что получила ответ. На меня накатила паника и смущение. Но сколько бы, ни старалась, вырваться я так, и не смогла, а лишь чуть сдвинулась в сторону и отсрочила последовавший после поцелуй.
В голове было словно шаром покати и раздавался легкий звон… Хотя, нет. Теперь я думала о том, как все таки приятно, принимать желаемое за действительное.
